Александр Макаров - Вектор судьбы

Марина вспоминала как они с Андреем лежали в гамаке, прижавшись друг к другу, и мечтали. Мечтали о будущем, о детях, о путешествии… О чём-то большом и великом.

«Да, один момент, один необдуманный шаг, одна ошибка может пустить все мечты под откос» – подумала она. Ей было хорошо в этом гамаке, но не хватало тепла – человеческого, близкого, родного тепла. Да и ветер с каждой минутой понемногу усиливался, будто прогонял её домой и сам хотел занять её место в этом гамаке…

И вот сейчас уже лёжа в своей постели и перебирая отрывки воспоминания, она подумала, что ничего в этой жизни не происходит просто так. Испытания, которые преподносит тебе жизнь, ты должен преодолевать как прыгун в высоту, пускай, даже если планка находится слишком высоко, ты должен её перепрыгнуть, что бы тебе это ни стоило. Но только одно она не могла понять – что ей преподнёс этот вечер? Тот миг, та секунда, то мгновение знакомого лица, промелькнувшее в толпе. Что оно принесло? Скорбь, возмущение, злость, радость или просто заставило задуматься? С этими мыслями Марина, сама не замечая, погрузилась в сон. Но снились ей тревожные сны, предвещающие бурю беды.

Андрей и Василий приехали домой, когда уже на небе зажигались звёзды, а луна начала сменять на посту солнце. Пока они ехали от кафе, где Андрей, после долгого перерыва, увидел Марину, Василий переживал, что тот потеряет над собой контроль и тёмная сторона до конца разрушит барьер. Он чувствовал, как у того скрипят зубы, играют желваки и сжимаются кулаки. Когда машина съехала на просёлочную дорогу, Василий остановил её у колонки с водой и вытащил Андрея из салона на свой страх и риск, сунув его под струю холодной воды. И, как ни странно, это помогло. Андрей остудил голову, которая готова была «разорваться» в любую минуту, а потом стал жадно пить воду. Прояснив сознание и придя в себя, он сел на колодец возле этой колонки и закрыл лицо руками. Капли воды капали с мокрых волос под ноги на землю, образуя маленькую лужицу. Немного так посидев, Андрей поднял полные печали глаза и посмотрел на Василия.

– Я боюсь, Вась. Я боюсь, что не справлюсь – сказал Андрей, уже глядя на звёзды.

– Андрюх, я не мастер говорить речи или утешать людей, у меня это никогда не получалось. Я не знаю, что будет дальше, что будет с тобой или со мной… Но я точно знаю одно, что тебя мы не оставим в беде и тётка Маня в этом поможет – отвечал Василий, кладя руку на плечо Андрея.

Андрей встал с колодца, немного пошатываясь, как-будто с похмелья, и с натянутой улыбкой сказал:

– Поехали домой, авось пронесёт.

– Проносят спиртное на подростковую дискотеку и на стадионы. А ты, брат мой, от меня так просто не отделаешься. Ты не забывай про ларец с подарком на заднем сиденье – отозвалась тёмная сторона.

Тётка Маня увидела, как во все окна бьют яркие огни от подъехавшего автомобиля, и выскочила на крыльцо. Глаза ребят и их потрёпанный вид дали понять тётке, что всё прошло не так хорошо, как хотелось-бы. Но всё же с надеждой она спросила:

– Как всё прошло?

– Относительно – коротко ответил Василий.

– Понятно. Ну, а самое главное, то, зачем ездили, нашли?

– Нашли – со вздохом ответил Василий и достал с заднего сиденья ларец – Та штука, чуть было не погубила нас. Я хочу тебе сказать, что оно сильно влияет на Андрея.

– Неужели всё так плохо? – спросила тётка Маня и посмотрела на Андрея. Тот лишь кивнул головой. Ведунья взяла ларец подмышку и добавила – Разберёмся. Давайте загоняйте машину, мойте руки и за стол. Ужин готов давно.

За ужином ребята рассказали, как проходила поездка. Тётка Маня внимательно слушала, не перебивала, лишь уточняла детали в тех местах, где это было необходимо. Когда рассказ был закончен, Андрей сказал:

– Баб Мань, я не знаю, откуда это взялось…, но мне страшно. Мне никогда не было так страшно. Даже, когда я был на поле битвы и разрезал себе грудь, я не боялся. Потому что знал, что зло, сотворённое мною, оно пропадёт, и я исправлю свои ошибки. Но ангелы или, может быть, Господь, я не знаю, поступили по иному, возродив меня. Теперь же я боюсь, что всё повториться вновь, я боюсь проиграть. Мне жутко от того, что я вытворял… И страшно представить, что смогу теперь натворить. Я не знаю, как мне быть. Подскажи, баб Мань, дай совет!

Андрей вертел в руках кружку чая и с надеждой смотрел на ведунью. На кухне стояла полная тишина, лишь треск электрической лампы и тиканье настенных часов нарушали её. Даже тёмная сторона Андрея решила промолчать и ждала ответа от тётки Мани.

– Не боятся лишь глупцы и мёртвые. Первые потому, что они смешны, а вторым уже поздно – начала ведунья – Все чего-то боятся. Старые, что чего-то упустили в жизни, богатые – разориться, здоровые – заболеть и так далее. А от чего наступает этот страх? От того, что ты начинаешь чувствовать себя уязвимым, боишься что-то потерять. Потом появляется чувство неуверенности, скованности, отчаяния, а в конечном итоге – страх. Если человека довести до отчаяния и вбить в него этот гвоздь, то в него уже с лёгкостью можно впихнуть все остальные пороки и грехи – ярость, ненависть, злость, искушение и многое другое, что так противно роду человеческому и так, порой, им же любимо. Когда ты впервые испытал страх? При каких обстоятельствах?

– Впервые я услышал голос в Иерусалиме, путешествуя во времени, когда тёмная сторона проснулась. Тогда я подумал, что мне послышалось, но когда вы меня сюда вызвали и я здесь его услышал, вот тогда я впервые испугался. Оказалось, что со мной разговаривает моя тёмная сторона, тёмный Андрей.

– Так, подожди, а почему ты нам ничего не сказал? – спросил с удивлением Василий – Это ты с ним разговаривал в машине?

– Да с ним. Потому что боялся – ответил Андрей. Услышав это, Василий только развёл руками и покачал головой.– Я надеялся, что сейчас проснусь, пускай даже в комнате с оббитыми мягкими стенами или прикованными к кровати. И ничего этого нет – ни ангелов, ни демонов, ни этой проклятой битвы. Понимаешь, ничего.

– Не кори себя за это… Но всё же ты не правильно поступил, утаив это от нас. Я думала, что твоя стена крепче, но раз ты слышишь этот голос, то она хрупка и будь осторожен с нею… Твой страх появился от гордости. Ты думал, что раз ты выиграл битву, то можешь этим гордиться. Но гордыня – это большой грех, это отец всех грехов. А теперь рассказывай подробно, что случилось с тобой в поездке? И почему ты меня не послушал? Я же тебе говорила не прикасаться к листку.

Андрей глубоко вздохнул, осознавая свою беспомощность и тяжесть своего глупого поступка, который чуть-было не совершил и, стараясь скрыть замешательство, продолжил рассказ:

– Я не знаю, что со мной произошло. Я просто хотел его взять, почувствовать мягкость бумаги, повертеть его, понюхать и вновь прочитать свой стих. Оно звало меня каким-то ласковым, чудным голосом, как сирены, которые зазывали Одиссея. Я ничего не видел вокруг себя, будто мир, что существовал вокруг, сузился до размеров этой маленькой комнаты, в которой были только я, этот лист и голос, толкающий к этому листку. Я хотел его взять, я не мог сопротивляться, я, будто чувствовал кровь Люцифера, которая была на листке… Слова бегали по этому белому листку друг за другом, дразня меня. Но спасибо Василию. Он остановил мою руку, и тёмная сторона, которая так жаждала заполучить этот лист, завопила у меня в голове страшным голосом, раскалывая её надвое. Я еле отошёл тогда и взял себя в руки.