Анатолий Сигов - Манхэттенский треугольник

Цинично, но верно.

Странное впечатление они производили. Сидели двое взрослых людей и, не глядя друг на друга, перебрасывались ничего не значащими фразами с длительными промежутками между ними. И так с перерывами всю дорогу. Ну, просто, как бывшие супруги после развода. Ещё эти двое впереди. Очень напрягали. Он почувствовал просто физическое облегчение, когда добрались до места, и их путешествие завершилось. Понадеялся, что сможет как-то затеряться внутри, отыграть предназначенную для него роль и благополучно исчезнуть.

Особняк оказался домом довольно старой постройки и поэтому выглядевшим несколько несовременным и запущенным. Он чувствовал себя неловко с огромным букетом в руках, но отступать было поздно. Дверь открыла не очень любезная женщина и пропустила их внутрь.

Позволив Майе Алексеевне пройти первой, проследовал за ней в комнату, где группа людей шумно галдела. На секунду воцарилось молчание. Все разглядывали новичков.

– Майечка! Солнышко! Спасибо, что не забыла.

Это проворковала женщина с ногой в белом валенке, сидящая в кресле, а он в это время оглядел присутствующих и понял, куда попал. Теперь стало спокойнее на душе потому, что не потребуется играть в непонятные для него игры. С такими предстояло лишь быть самим собой.

Настала его очередь заявить о себе, и он возвестил:

– От поклонника вашего таланта.

И положил ненавистный букет на колени хозяйки. Они оглядели друг друга, оценивая.

«Муж сбежал. В лихорадочном поиске. Но вокруг только корыстный молодняк».

Так, по своей выработавшейся привычке, он попытался определить тип женщины, с которой пришлось столкнуться в данный момент. А она явно силилась понять, серьёзно он сказал или просто так. Надо было как-то прервать молчание, которое неприлично затягивалось, поэтому, кивнув на ногу в белом, спросил:

– На лыжах в Альпах?

На дворе стоял сентябрь.

– На собственной лестнице, – почему-то радостно возвестила она, кивнув в сторону.

– Надо же! Это так романтично! Все ломают в Альпах, а кто может похвастаться, что в своём собственном доме? Расскажите мне о ваших ощущениях, когда летели вниз. Я их использую в своём следующем романе.

Она уже с изумлением глядела на него снизу вверх, а остальные с интересом слушали. Наконец, хозяйка обернулась к гостям и возвестила:

– А он мне нравится.

И добавила:

– Наглый.

Представление закончилось, и можно было отойти в сторону. Вернее в тот угол, где располагался стол с напитками. А гости в это время загалдели по-прежнему. Плеснул себе коньячку в пузатый бокал, потому что без него не представлял себе, как можно выдержать эту компанию. Говорили все разом. Преобладали женщины достаточно солидного возраста, но весьма ухоженные. Их разбавляла пара мужчин. Лицо одного из них с выпученными глазами было отдалённо знакомым. То ли деятель, то ли писатель. А второй, помоложе, своеобразно одетый и в сандалиях на босу ногу, громче всех что-то кричал про национальную идею. Был уже пьян и всё время тряс патлатой головой.

Вокруг Майи Алексеевны тут же закружились две женщины, явно из окололитературных кругов, что-то ей взволнованно втолковывая. А к нему подплыла солидная дама с вопросом:

– Мне сказали, что вы пишите. Ваша фамилия?

Он назвался. Она задумалась, но явно не смогла ничего припомнить.

– Издана первая книга из серии.

– Ах, так! И о чём вы пишите?

– О будущем.

– У! – протянула она, почему-то разочарованно.

– Знаете! Настоящего настолько много, – и он описал бокалом полукруг в сторону присутствующих, – что хочется уйти отсюда в будущее. Извините!

И чтобы избавиться от неё, направился в сторону издательницы журнала. Извинился на этот раз перед окружавшими её женщинами и спросил:

– Вам принести что-нибудь?

Обе дамы почему-то дружно ему разулыбались, а Майя Алексеевна, взглянув на него с благодарностью, сказала:

– Да. Конечно.

И пошла за ним к столику.

– Воду, – сказала она требовательно.

– «Эвиан» здесь отсутствует. Есть только…

– Да, любую.

Но проявить галантность он не успел. К нему с рукой, протянутой для рукопожатия, уже подплывал пучеглазый, которого он приметил раньше. Майю Алексеевну тот просто проигнорировал.

– Дорогой коллега! Слышал, слышал.

И затряс его руку. В левой рюмка. Уже изрядно поддатый.

«Значит свой. Писатель. Не деятель. Только вот как его зовут?»

Майя Алексеевна между тем стала сама наливать себе воду.

– Обязательно прочитаю. Вас Гена издаёт? Классный парень! Я с ним сотрудничал раньше, но сейчас перешёл к Василию. Он хорошо раскрутился и прилично платит.

Он не представлял себе, кто такие Гена с Василием, но усердно кивал, отпивая помаленьку коньяк. А писатель самозабвенно сыпал именами и датами, и было видно, что ему просто требовался слушатель, поэтому он и избрал новичка, который всё снесёт. Спасло лишь появление новых гостей, к которым писатель тут же побежал обниматься. Ловко увернувшись ещё от одной дамы, которая намеревалась с ним пообщаться, выскользнул через раскрытую дверь на террасу. Там очередная женщина что-то втолковывала издательнице, но, увидев его, бросила:

– Я тебе позвоню.

И тактично удалилась, мило улыбнувшись ему, проходя мимо. А он, как смог, ей, хотя это скорее походило на гримасу.

– По-моему я вас вторично спас. Но благодарностей не надо. Просто заберите меня с собой, когда поедете отсюда. Хорошо?

– Ну, почему же? Основные гости ещё не появились. Сегодняшнее мероприятие закончится поздно.

– С меня и этих достаточно. Я их долго не выдержу.

Она пожала плечами и молча пошла внутрь. Он так и не понял, сможет ли выбраться с ней из этого сборища клоунов или нет. А в том, что она вскоре исчезнет, был уверен. Не вписывалась издатель в здешнюю компанию. Так и стоял с бокалом на солнышке, пока на террасу не высыпала толпа, которая уже не помещалась внутри, и не закружилась вокруг него. Если о чём-то спрашивали, то представлялся просто как «литератор» и даже не пытался узнать, кем был его собеседник. Не хотелось забивать себе голову. Не по его части было заводить связи в подобном сообществе. Он этого просто не умел. Да, и не понимал, зачем они ему нужны.

Зашёл внутрь, чтобы добавить себе коньячку. Там говорили все разом, но уже громче. Поискал глазами Майю Алексеевну, но она нигде не просматривалась. Закралась мысль, что уехала и бросила. Он представил себе, сколько запросят за то, чтобы вывести его с Рублёвки хотя бы до ближайшей станции метро. А деньги были проблемой. Первая книжка продавалась хорошо. Даже очень хорошо, как заверили в издательстве. Ему заплатили тощий аванс, но отчисления полагались лишь по результатам трёх месяцев реализации, да они ещё брали сорок пять дней на сбор информации. Так что в ближайший месяц поступлений не предполагалось. А те деньги, которые привёз с собой из Штатов, стремительно таяли.