Ольга Постнова - Глаза зеркал

Дом Заречного был облицован материалом, напоминающим древесную кору, невысокий забор, огораживающий двор позволял разглядеть ровные грядочки, укрытые соломой, три деревца и аккуратные ровные кусты шиповника; широкое низкое крылечко, металлическую тяжелую дверь. К дому от дороги вела ровная тропочка, присыпанная кирпичной крошкой. И дом, и двор казались теплыми, уютными, манящими.

Лина живо представила себе летний день, когда деревья и кустарники одеты в густую зелень, от земли исходит приятное тепло, а в воздухе витают ароматы цветов, над которыми весело вьются бабочки. Весной, сразу после таяния снега и первых теплых лучей, пряно и бодряще пахнет сохнущей древесиной. А зимой – печным дымом, морозом и свежим хлебом.

– А рядом дом Худовых. Очень приличные люди, образованные, творческие. Валентина Ивановна недавно овдовела, но с ее внешностью и общительностью, она недолго пробудет в таком печальном статусе. Она педиатр в детской поликлинике. Её ныне покойный супруг был художником. С ним я мало общался, да он, в принципе, ни с кем не дружил, разве что со своими шедеврами. И еще Зоя здесь живет, дочь Валентины Ивановны, приходящаяся Неону падчерицей.

– Не… кому? – спросила Лина, не совсем понимая, зачем Антон так тщательно растолковывает ей совершенно незначимую информацию.

– Неон Аскольдов, художник, – охотно пояснил Антон, останавливая автомобиль. – Между прочим, он покинул стольный град, сознательно выбрав для жизни наше село, говорил, что Беседино его вдохновляет. Вообще-то, никакой он не Неон и не Аскольдов, а Николай Степанович Худов, но для художника такое имя обидно звучит, как бы от слова «худо», то есть, плохо.

Дом, сложенный из белого кирпича воображение не потрясал и выглядел обыкновенно, разве что синие ставни на окнах немного оживляли стандартное строение, да глухой забор из плотно пригнанных досок был ярко разрисован знаками, похожими на руны.

– Это Неон так украсил забор? – Лина решила проявить заинтересованность в жизни местного сообщества.

– Нет, это Валентина Ивановна живописала, – рассмеялся Антон. – Она говорит, что это символы защиты дома от кого-то или чего-то. После смерти мужа она немного странная стала, наверное, одиночество сказывается. Такое ощущение, что тетя Валя чего-то опасается. Хорошо, что она с дочерью живет, а то, знаешь, одинокие женщины немного сумасбродны. А Зоя, дочь Валентины Ивановны, очень разумная девушка для своих восемнадцати лет, хотя сосредоточена только на себе. Тетя Валя, знаешь, хорошая, но одинокая женщина, потому и немного загадочная.

Линочка смущенно улыбнулась. Наверное, Антон прав: скудность впечатлений от реальной жизни заставляет придумывать замысловатые сюжеты, заплетать в косу событий случайные фрагменты из прочитанного в книгах, увиденного в фильмах и придавать особое значение бессмысленным ситуациям. В памяти вновь возник образ человека в сером балахоне. Может быть, это пугало – коллективная галлюцинация одиночек? И красивая брюнетка, возможно, тоже одинока, как эта вдова художника, как Линочка и Тошка?

Антон вышел из автомашины и, распахнув дверцу, галантно подал руку. Выбравшись из салона авто, девушка осторожно потянула носом воздух, а затем сделала глубокий вдох. Маленький провинциальный городок, где жила Лина, находился совсем недалеко, но воздух там был совсем другой – тяжелый, пропахший бензином.

Заречный открыл капот и принялся доставать пакеты с логотипом сетевого магазина. Линочка хотела было помочь, и уже сделала шаг, но остановилась, застыв на мгновенье. Ей показалось, будто на нее бесшумно надвигается беда. Преодолев страх, Лина оглянулась. Позади стояла высокая стройная девушка и насмешливо наблюдала за Антоном.

– Удивляюсь я современным нравам, – улыбаясь, сказала она. – Нет бы, сначала гостью в дом пригласить, чаем угостить, предложить полистать альбом с фотокарточками или телевизор включить, а уже потом бытовой прозой заниматься. Зачем? Пусть гостья на холодке померзнет. Ох, в этом весь Антоська Заречный. – Девушка хихикнула и представилась: – Зоя, соседка Антоськина.

– А я Лина.

Элеонора под взглядом новой знакомой потупилась и зачем-то шаркнула ножкой. Смотреть в лучистые глаза Зои, не выдавая удивления, замешанного на восхищении, оказалось трудно. Высокая, стройная, легкая, тянущаяся вверх и потрясающе красивая; казалось, что на поверхности земли Зою удерживают лишь ботинки и рюкзак. Иссиня черная тугая коса перекинута за плечо, личико белое, необыкновенно яркие голубые глаза… и вся Зоя была похожа на снегурочку, существо прекрасное, но, безусловно, нереальное. Сходство с внучкой зимнего деда усиливала и облачение девушки: шапочка, курточка, меховые варежки, брючки, рюкзачок и ботики – всё белое.

Лина даже закрыла глаза, испытывая неловкость за свой простенький серенький наряд. Вещи, приобретенные на рынке и в магазинчике «Секонд-хенд» не радовали утонченностью модели и не претендовали на эксклюзивность, к тому же глубокий капюшон куртки-пуховика всё время норовил съехать на переносицу, и Линочка чувствовала себя неловко.

– Ой! – воскликнул Антон и виновато посмотрел на подругу. – Зоя права. Я что-то не подумал. Ты, наверное, проголодалась и устала? Ах, я растяпа!

Лина в ответ покачала головой. На самом деле ей очень хотелось поскорее попасть в дом Антона, выпить горячего кофе и забыть о Зое, как о наваждении. А Зоя разглядывала Линочку, но не с деревенским простодушным любопытством, а с долей грусти и разочарования: так опытный оценщик смотрит на стеклянную безделушку, которую принесли в ломбард под видом фамильного бриллианта.

– А ты, Антоська, – насмешливо обратилась Зоя, переводя взгляд на Антона, – продолжаешь заниматься благотворительностью? Благородство в наше время – дело невыгодное. Хочешь стать удачливым и успешным, так держись ближе к тем, кто дружит с успехом и удачей, а ты всё горемык от житейских невзгод спасаешь.

«В периоды сложных эмоциональных состояний, человек становится очень уязвим. Слова, взгляды, неосторожное замечание или молчание могут восприниматься необоснованно болезненно. Поэтому близкие люди должны приложить максимум усилий и терпения».

От слов Зои душа Линочки сжалась в комочек, заледенела от обиды и сдавила холодом сердце. Ну, почему так бывает: стоит только почувствовать себя не абстрактным существом, а живой и, возможно, интересной личностью, как тут же появляется тот, кто непременно постарается сделать из тебя образец неполноценности? Вот сейчас Зоя парой легких фраз поставила всё на свои места, определив Линочку в статус горемык. Лина пропустила болезненный удар по самолюбию и задумалась.