Мзия Ратиани - Горцы

Интересен сюжет угона казаками триста лошадей у чеченца Шоптака, поселившегося за Терек. Похищениями коней, угоном скота занимались и казаки, тем самым проявляющиеся свою удаль и отвагу, нанося урон горцам. По заданию русского правительства он готовил лошадей для российской армии. Вернуть подготовленных для строевой службы лошадей хозяину взялся абрек Кута из Довта Мартана. В этом вопросе горцы проявили удивительное изобретательство, отчаянную отвагу и смекалку. Лошади были возвращены хозяину, и тем самым была сохранена его честь, как надежного партнера-поставшика лошадей в царскую армию.

Описывая эту историю, Ратиани мастерски поведали читателю о любви черкеской девушки Тимази с её соплеменником Исламом, которая закончилась трагически.

Таких трогательно-экспрессивных сюжетов достаточно много в романе «Горцы» и они очень поучительны, возвращает читателя к временам, когда честь, достоинство, свобода слово – ценились выше золота.

Без сомнения, роман «Горцы» изображает тяжелую долю горцев с их жизненными коллизиями, социальными противоречиями, страстями, борьбой, которую вели горцы и народные защитники за социальную справедливость, имеющие свое представление об идеале, к которому они были устремлены в это жестокое, кризисное время.

Жизнь главного героя романа – абрека Куты из Довта Мартана полна трагических опасностей, он повсеместно преследуем, осведомителями, недоброжелателями, властью и регулярной армией, не раз испытывает предательство. Но при этом он никогда не снизошел до подлости, низости. Планка его мужества, чести, нравственности, духовности была очень высока, в наше тревожное, кризисное время, когда лицемерие, алчность чуть ли не правят свой кошмарный бал, и сегодня может, служит многим примером. Говорят, что время настоящих рыцарей, людей чести, достоинства, милосердия, справедливости ушло. Жизнь героев романа «Горцы» должна сподвинуть появлению новых людей чести и достоинства, думаю, что это непременно наступит. И очень важно, чтобы их появление началось с нашего многострадального Кавказа.

За нападение на инкассаторов весной 1901 года, в котором Кута из Довта-Мартана со своими друзьями участвовал по просьбе Аюба из Старых Атагов, зачислили его к вечным врагам Российской империи, за голову которого назначили большую награду. Аюб подготовил и возглавил это удачное нападение, отбитые ими деньги помогли многим обездоленным семьям. Но для многих участников это нападение обернулось большими неприятностями. В этом нападении Кута был тяжело ранен в голову, его к себе перевез участвовавший вместе с ним в этом нападении очень близкий друг из Катар-Юрта Гирмах, сын Маги из племени нашхи. Кута не приходил в сознание, тогда его к себе в Валерик ночью на телеге забрал известный на Кавказе врач Эльмарза из племени аккий, они имели давнюю дружбу с родом абрека. Врач сделал ему трепанацию черепа, Кута пришел в себя, но рана не заживала из-за внутрикожной инфекции. О сложностях последствий операции узнал хороший друг Куты, депутат думы Таштемир Эльдарханов из Гихов, когда он приехал в Валерик проведать абрека. Мазь, привезенная Эльдархановым из военного госпиталя в Ростове, способствовала его выздоровлению. После более года тяжелой болезни известный на Кавказе врач Эльмарза из Валерика поставил на ноги абрека.

Когда близких родственников Куты взяли в заложники, старшие его рода вынуждены были в глазах русской власти отказаться от него, чтобы освободить взятых в заложники родственников. За Кутой шла охота, его дом и дома его близких постоянно были под контролем русских осведомителей. Чтобы не искушать судьбу и не рисковать жизнями близких ему людей, он подался туда, где его совсем искать не будут, – за Терек, к своему другу Дике Дишнинскому.

Дика был постарше его на несколько лет, но душа этого чистейших помыслов человека оставалась вечно молодой. Он всегда был занят поиском новой жены, хотя у него была молодая, уже третья, жена База, дочь известного в этих краях зажиточного человека по имени Шоптак Карабулакский, и взрослые дети. Он развернулся на землях войскового запаса в Кизляро-Гребенском полковом округе. За небольшой срок он обзавелся большим количеством скота, верблюдов, овец и несколькими табунами лошадей. Усадьба его раскинулась недалеко от берега реки Терек, близ станицы Червленная, но арендуемые им земли доходили до станицы Дубовская, где у него были и дальние пастбища.

В один из зимних дней, когда Кута гостил у Дики, к нему в гости приехали его друзья и несколько его дальних родственников. Хозяин дома встретил гостей с большим почтением, столы ломились от щедрости хозяина, и гости предавались наслаждению от всей этой душевной обстановки. И, как водится у горцев, начали вспоминать произошедшие с ними приключения и услышанные ими истории. Кута тоже находился среди гостей, но он не был им представлен своим именем.

Один горец из гостей из горного Беноя рассказал, как его отец по просьбе грузин участвовал в освобождении грузинской девочки, которую увезли с собой лезгины в одном из своих нападений на грузинские земли. По воле Аллаха и вмешательству нескольких наибов имама Шамиля эта история закончилась благополучно, девочку вернули своим родителям на свою родину. Этот рассказ беноевца немного сбил ритм праздности компании. В наступившей тишине заговорил другой гость Дики, его дальний родственник с Алдов, из племени дишни:

– Эта грустная история, которая завершилась хорошо, напомнила мне другую историю, которая, я очень надеюсь, будет иметь свое продолжение, – задумался он, явно собираясь о чем-то рассказать. Его звали Джонха сын Устархи по прозвищу Леча, он выделялся среди всех гостей ненапускной серьезностью. Кута приметил его давно, он говорил совсем мало, но если говорил, то по делу, было очевидно, что он знал цену слова. Он взглядом обвел всех присутствующих в комнате:

– Как многие из вас присутствующих здесь знают, я занимаюсь торговлей, много езжу, бывает, бываю в Баку, в Грузии и даже несколько раз был в Иране и в Турции. В конце лета прошлого года я был в Грузии по делам торговли, мне пришлось там задержаться в ожидании одного заказа, и на это время меня к себе в гости пригласил один сван, мой хороший знакомый по торговле. Я гостил у него дома в Вольной Сванетии. В один из дней, когда мы были в княжеской Сванетии, мы зашли в гости к другу моего кунака-свана в Местии, и когда меня представили как чеченца, он удивленно спросил:

– Ты тоже приехал за мальчиком?

Я с непониманием посмотрел на своего кунака. Мой кунак-сван махнул рукой, пытаясь перевести тему разговора в другую плоскость: