Борис Титов - Вихри сансары

После утреннего омовения Люба с Алексеем направились вслед за ними. Храм был возведен на том самом месте, где Каньякумари поразила демона. У храма было множество калек и отшельников, которые, похоже, здесь и жили. Пройдя мимо стены, ярко раскрашенной в белый и красный цвета, вошли в храм, миновали колоннаду, в которой на гранитных столбах были высечены фигуры женщин с протянутыми руками-светильниками и погрузились в прохладу святилища. Пуджари играли на рабабах, били в барабаны и пели мантры, распространяя вибрации жизни. Любовь и Алексей омыли маслом каменное изваяние богини Каньякумари, возложили у ее ног гирлянды цветов, устроились в уголке храма и стали медитировать.

***

После обеда наняли рикшу и поехали в Сучиндрам, маленький городок, расположенный неподалеку от Каньякумари, в храм Тханумалаян, где поклоняются тримурти – Брахме, Вишну и Шиве.

Прямоугольный комплекс храма уходил в небо, изобилуя скульптурными группами отражающими сюжеты великих индийских эпосов. Колонны храма были украшены изображениями мифологических персонажей. Посетители, в основном индийцы, подходили к колоннам и ударяли по ним, а те издавали мелодичные звуки разной тональности в зависимости от силы удара. Люба тоже подошла к колоннам и буквально слегка тронула их рукой. Полились чарующие звуки. Настолько высокие и долгие по звучанию, что зачарованные паломники просили ее воспроизвести этот космический звук еще и еще раз.

Однако истиной целью посещения храма был лингам, сочетающий в себе всех трех богов в единой форме, который находился в одном из двух главных святилищ. Отшельники с горы Марутувазмалай посоветовали им побывать в храме, пролить на лингам – символ божественной оплодотворяющей силы – молоко и омыть живительной жидкостью, полученной после омовения лингама, лицо и волосы. Считается, что здесь сам Индра, царь всех богов, молился лингаму об освобождении от проклятия и получил очищение.

Возле храма было небольшое озеро с белоснежной многоярусной башенкой посередине. Уютно устроившись на берегу под тенью пальмы, Алексей и Люба долго наслаждались изяществом храмового ансамбля.

С ангельской легкостью в теле и с радостью в душе возвращались они вечером в Каньякумари.

***

Закат вселял покой и умиротворение.

Казалось, за день солнце замучила жажда, и оно поспешно устремлялось в море. Но испив освежающей влаги, оно зависало над морем огромным огненным полушаром, который, нехотя погружаясь в водную гладь, утрачивал свой величественный блеск.

Но блеск этот передавался морю и небу. Море переливалось золотистыми тонами, а небо окрашивалось в ярко-розовый цвет с красно-оранжевыми оттенками.

Наступали сумерки, и горизонт растворялся между морем и небом.

Однажды вечером, когда Алексей с Любой, по обыкновению, сидели на скале и наблюдали закат, с востока подул сильный ветер и многочисленные облака устремились на запад, куда уходило солнце. Ближе к горизонту багровые облака чернели и исчезали, поглощаемые гигантским светилом. Люба прижалась к Алексею и прошептала:

– Мне страшно. У меня такое чувство, что сейчас в эту огненную лаву затянет и нас.

Алексей обнял ее и как всегда с уверенностью произнес:

– Ну что ты, родная, ветер уносит и солнце сжигает только черные тучи, а белые облака – чистые, добрые и ласковые – остаются с нами. Посмотри на небо: оно полно тепла и света, и мы пребываем в этом светлом пространстве.

Исполненные оптимизмом слова успокоили Любу. Ей стало тепло и уютно рядом с этим сильным мужчиной, ее мужем. И тогда она решила окончательно снять беспокойство, охватившее ее в последние дни.

– Ты знаешь, Алеша, вот уже несколько дней мне снится один и тот же сон. Будто сидим мы с тобой вдвоем вот так на берегу, с моря наступает туман, и как-то тревожно становится на душе. Туман сгущается и превращается в плотное белое облако. Ты нежно обнимаешь меня за плечи и ведешь в эту густую дымку. Мне страшно, но я повинуюсь тебе и молча иду в невесомую облачную даль. Впереди слышны детские голоса и веселый смех. Дети бегут нам навстречу, окружают нас и резвятся. Я спрашиваю тебя: «Кто это?», а ты отвечаешь: «Это наши дети». Облако поднимается все выше, внизу синеет бесконечный океан, дети безмятежно снуют подле нас, и солнце с лучами, как на картинке, улыбается нам. Внезапно дети убегают в другой конец облака, сильный порыв ветра разрывает его, и мы уже не вместе. В отчаянии я просыпаюсь.

– И такой прекрасный сон беспокоит тебя? Да ведь тебе подается четкий знак, что у тебя будут дети, причем не один ребенок, а много, разве это может не радовать! Ну, а что касается разлуки, так человек не вечен. Увы, наступает час, когда мы уходим, а дети остаются. Это неколебимый закон природы.

***

Повсюду проходили беседы и диспуты, но, к сожалению, только на хинди. Наконец, они нашли группу иностранцев, где занятия велись на английском языке. Люба им владела свободно, а за время изучения Махабхараты преуспел и Алексей. Беседы велись вокруг семейных ценностей. Вечная и простая, как день, проблема приобретала неожиданное звучание. В индуизме священность супружеского союза обеспечивается совместной медитацией, которая приводит к тому, что супруги, осознавая и почитая божественное начало в партнере, приходят к его обожествлению. Предписываемая длительная и пристальная совместная фиксация внимания супругов на зеркале души, глазах друг друга, укрепляет любовь, рождает взаимопонимание и взаимоуважение. Секс в индуизме – священное соитие двух противоположностей, синтез двух тел и душ в любви, сладости и нирване. Зачатие ребенка делает человека сотворцом высших сил. А его рождение – это не что иное, как чудодейственный, божественный процесс.

***

Ребенок был зачат. Сила бога проявила себя. Люба и Алексей были безмерно благодарны своему гуру Балараме за то, что он указал им верный путь. Имя Баларама в переводе с санскрита, как они позже узнали, обозначает: «сила бога».

Вынашивание проходило так, как если бы Люба не была беременна. Вопреки традициям, установленным в среде советских рабочих, рожать остались в Индии. Девочку, родившуюся в Индии и благодаря Индии, решили назвать индийским именем. Перебрали множество имен. Более всего по смыслу подходила «Эша», что означает «желанная». Но как с таким именем будет жить девочка в Союзе, вопрос был далеко не второстепенный. Поэтому сошлись на употребляемом на их родине индийском имени Майя, что в переводе с санскрита означает «энергия». Так звали прародительницу Вселенной – мать индийских богов.

Самое живое участие в выборе имени, конечно же, принял Баларама. Он признался счастливым родителям, что они – его первые духовные ученики. Дело в том, что для его детей наставником был его мудрый отец.