Сергей Терещук - Мальчик и море. Непридуманные истории

Музыка внизу оборвалась так же резко, как и включилась. На полуфразе. «The dark days are gone, and…» Чик и все! «Темные дни прошли, и…» Не успели досказать артисты зарубежной эстрады чего же там произошло дальше. Вернулся Джангир.

– Сам собой включился магнитофон. Коротит, наверно, чего-то. Я его из розетки вытащил.

Осушив до дна бокал вина, Тофик взял вилку, открыл крышку казана, пронзил маленькое зелёное тельце горячей долмы, макнул ее, истекающую соком, в белый холодный соус мацони с чесноком и отправил догонять двести грамм домашнего вина.

– Люблю вот так вот из общей кастрюли горяченькую заточить… пока они там не остыли, как на тарелке….

Он сделал несколько движений небритыми челюстями, раскусив и пожевав невинную долму… Потом медленно встал из-за стола, подошел к перилам и, выплюнув все это за балкон, обернулся к Тане.

– Ты где баранину брала?

– У Самеда…

– Я же просил тебя не брать у него. Он кормит своих баранов каким-то дерьмом! До Зураба лень было дойти? – голос становился жестче.

– Зураб утром все продал, а у других…

– Так нех… не надо было вообще брать!

Дети смотрели на отца не шелохнувшись. На глазах младшего стали наворачиваться слезы. Джангир встал.

– Так, дети, взяли свои тарелки и пошли на кухню…

– Почему, дядя Джаник? Мы же еще не доели! – спросила старшая девочка семи лет.

– Потому что… дождь сейчас начнется…

И он подхватил маленького мальчика в одну руку, его тарелку в другую и пошел на кухню. Девочка последовала за ним.

– Тоф, я прошу тебя, не начинай!

– Чего не начинай? Чего? В доме гости, а на столе есть нечего!

Средний мальчик тоже встал из-за стола.

– Мамочка, можно мне еще долмички? Очень вкусная…

– Конечно, сынок…

И Таня стала накладывать в тарелку сыну очередную порцию виноградных куколок. Солнце окончательно погрузилось в поселок, и сверчки радостно возвещали пришествие ночного светила. Тофик подошел к столу и налил себе из кувшина. При свете полной луны и пары свисающих ламп вино приобрело кровавый оттенок.

– Давай, отрави своего ребенка… – и он залпом опрокинул бокал, так что немного вина вытекло из уголков рта и потекло по подбородку, окропив белую футболку.

И тут моя мама, которая все это время молча держала меня за руку под столом, заговорила.

– Тофик, не стоило при детях! Тем более, что долма действительно вкусная! И мы с Танюшей старались, чтобы было хорошо!

Мама говорила как всегда тихо, но с такой интонацией, что люди вытягивались по стойке смирно. Все-таки начальник отдела кадров, вот уже десять лет. Тофик пошатнулся и сел. Он положил правую руку себе на голову, несколько раз провел по волосам. Потом посмотрел по сторонам, как будто не мог найти своей шляпы, и… улыбнулся.

– Да? Вкусная? Хм… Может, мне такой кусок попался. Ну, ничего, Марыся его уже сожрала. А давайте потанцуем, а? Танюша, жена моя! Потанцуем?

– Сейчас дети докушают, и надо будет их искупать и укладывать.

Таня взяла за руку сына и увела на кухню. Напоследок с благодарностью посмотрев на мою маму. Тофик налил себе еще бокал кровавого напитка.

– Аллочка, может, мы спляшем? А? Чего все разошлись куда-то? Такой вечер…

– Спасибо! Мы – спать! Я устала! Сережа, думаю, тоже! Там внизу постель есть?

Хозяин как-то совсем погрустнел. Голова его упала на грудь. Он теребил рукой подбородок.

– Я сейчас принесу белье! – и он попытался встать.

– Не надо! Я сама возьму у Тани. А ты иди отдыхать! День такой был… Жаркий!

– Да, щаз! Спать!.. Ага! В бассейн пойду! Боцман, ты со мной?

Я посмотрел на мать. Наши взгляды встретились.

– Сходи, сынок, освежись! Спать легче будет. А я пока кровать внизу приготовлю.

Тофик встал из-за стола и пошел к лестнице, что спускалась с веранды в сад. Я ждал его у перил. Мама двинулась в сторону комнатной двери. И тут их пути пересеклись. Внезапно Тофик схватил маму за запястье. Мама остановилась. Он был невысокого роста, чуть выше моей мамы.

– А ты в бассейн не пойдешь? – произнес он, отчеканивая каждое слово, глядя на маму исподлобья, как будто собирался упереться в нее головой.

Мама медленно высвободила руку, оглянулась на меня, подмигнула, потом посмотрела в глаза соседа, и он сделал шаг назад.

– Ну, тогда мы с боцманом одни поплаваем. Больше места будет.

И Тофик, сев на перила, съехал вниз. В лунном свете было видно, как он подбежал к гладкому зеркалу водоема, в котором отражались звезды, снял с себя одежду, залез на бордюр и, раскинув руки в стороны, спиной упал в небо, разбросав звезды по всему саду. Он плавал, громко фыркая от удовольствия и раскидывая бриллианты воды далеко вокруг. Я, пройдя через лабиринт виноградника, подошел к бассейну. Капельки воды звонко колотили по листьям, заставляя их шуршать и блестеть под луной.

– Ну, наконец-то ты дошел! Заблудился, что ли?

Я разделся и залез в воду. Если достать пятками до дна, то вода накрывала с головой. От прохладной свежести мурашки счастья побежали по телу. Захотелось крикнуть звездам: «Эй, вы там, на небе! Я вас вижу!» Но было неловко проявлять свои эмоции в присутствии пьяного мужчины, который резвился радом как младенец. Вот если бы я был один…

Сплавав несколько раз туда-обратно, я полез из бассейна.

– Ты чего? Всё, что ли? Эх, ты… А еще боцман.

– Я спать пойду…

– Давай! А я еще тут поныряю… Я, кстати, собираюсь с утра бычков ловить на море. Рыба такая. Пойдешь? Только я рано пойду. Часа в четыре. Слабо? Без мамы?

Это был вызов! Ну и что? А почему бы и нет?

– Пойду!

– Ну, посмотрим! Я тебя разбужу!

Он залез на край, подпрыгнул с криком «Эх, ма..», сгруппировался и бомбочкой упал в воду.

Так здорово было шлепать мокрыми босыми ногами по прохладным шершавым плитам. Марыська испугала меня, напав из темноты, а потом, прося прощения, стала тереться о мои ноги, урча и слизывая влагу с лодыжек. В доме было уже темно и сонно. Я спустился вниз, погрузившись в нирвану. Слева, как и днем, звучала тихая музыка, и через щели по краям занавески, закрывающей вход, пробивался свет свечей. Я повернул направо. «Надо сначала наощупь спуститься в комнату, чтобы иметь возможность зажечь лампу. Тупость в сочетании со скользким мраморным полом!» И только я об этом подумал, как мои ноги с последней ступеньки стартанули от меня вперед так, будто трение в природе вообще отключили. Я, цепляясь за шершавые бетонные стены, видел свои ступни уже прямо перед собой. А голова моя, набирая скорость, неслась прямиком в мраморную лестницу… Но тут чьи-то руки подхватили меня за плечи, остановив вращение моего тела, и я шлепнулся задницей на холодный скользкий пол. Излишки веса смягчили приземление. Но было крайне неприятно. Сигнал, посланный пятой точкой, дошел до мозга и пришло осознание последствий такого кульбита. Это же было сальто-мортале, как сказал бы Э. КАРУЗО.