Александр Шкурманов - Папа подарил мне оленя

– Да, это моё упущение. И он-то знает очень много человек в округе, должен подсказать кого-нибудь. Сегодня увижу его после обеда в художке.

– Ну вот, видишь, не всё так страшно, – утешил друга Маттиас.

Том работает вместе с Лео в художественной школе. Они ведут курсы графики у детей и подростков до шестнадцати лет. Но так как Том изучает графику в художественной академии и вообще рисует гораздо лучше, то он преподаёт у старшей группы, тогда как Лео достались в основном десятилетки. Но это лишь то, что касается дневной жизни. С закатом Том превращается в самого знаменитого тусовщика города или даже страны, хотя, возможно, и больше. У него потрясающая харизма, нестандартное мышление, море подписчиков в «Фейсбуке» и ещё больше контактов в телефоне. Том – мастер вечеринок, Том – катализатор общения. Любой, кто начнёт разговор с незнакомкой с фразы «О, а ты знаешь Тома?», обречен на успех, ведь кто не знает Тома в этом городе? Ведь ничто так не сближает, чем разговор о местной знаменитости. Лео повезло гораздо больше остальных – он дружил с Томом, работал с Томом, часто бывал у него дома, а тот – у них с Маттиасом. Через Тома они узнавали о самых крутых закрытых тусовках города и были знакомы со всеми, с кем нужно быть знакомым, чтобы самому иметь успех и популярность. Так что тем более становится непонятным то, почему Лео не подумал о возможной помощи от Тома, когда у него возникла проблема с поиском соседа.

Неожиданно обнадёживающая мысль удачно наложилась на зашедшее в окно солнце, и душа наполнилась теплом. Мгновенно позабыв о какой-либо неприязни к переезду Маттиаса и присутствию здесь Лолы, Лео схватил коробку, причём самую большую из всех, и пулей выскочил на улицу. Пара ходок – и весь основной багаж Маттиаса был погружен. Оставалось кое-что по мелочи, что Маттиас обещал забрать в ближайшие дни.

– Вау, чувак, а ты сможешь так же нам помочь выгрузить всё это барахло?

– Ты серьёзно? Я ведь даже не завтракал ещё.

– Отлично, у нас и позавтракаешь. У нас есть блинчики и всё такое прочее.

– Ладно, поехали.

Все трое погрузились в кабину фургона и уже через двадцать минут подъезжали к новому жилищу Маттиаса и Лолы. Ещё через сорок минут весь скарб был перемещён в их новую, ещё не обставленную толком квартиру, и Маттиас поехал отвозить фургон на стоянку проката, которая находилась в пяти минутах от дома. Лола взялась за разогрев завтрака, тогда как Лео осматривал их новые апартаменты. Всё здесь было иным, чем в их совместной с Маттиасом берлоге. Спокойные цвета стен, добротно сделанные полы, посуда, аккуратно сложенная по ящикам, отсутствие беспорядка с обувью в прихожей. Квартира была в самый раз, чтобы разменять здесь свой четвёртый десяток и продолжить дальше стремительно прощаться с молодостью. Вскоре квартира наполнится детским плачем, слащавой попсой, скульптурками из IKEA, одеждой из Marks and Spencer и запахом домашней выпечки. Скоро, очень скоро обитатели хипстерских квартир станут для Маттиаса с Лолой слишком молодыми, их вкусы – слишком дерзкими, а музыка – слишком громкой и бессвязной. И да, они будут называть ту молодёжь хипстерами, тут ничего не изменить. Их жизнь наполнится умеренностью, серостью медленных будней, восьмичасовым рабочим днём и походом в парк по выходным. «Чушь собачья, – подумал мимолётно Лео, – такого просто не может быть!» Что ж, Лео, самообман – лучшее лекарство от жестокости этого мира.

– Лео, ты будешь взбитые сливки к блинчикам? Или лучше апельсиновый джем?

– Не откажусь ни от того, ни от другого. Тебе помочь с чем-нибудь?

– Залей пока сливки в сифон, да, из этой пачки. Спасибо.

Лео было неловко проводить время наедине с Лолой, он ждал спасительного возвращения своего друга, но, к счастью, Маттиас не заставил себя слишком долго ждать.

– О, Мэт, забываю спросить – тебе нужны будут те виниловые пластинки, которые мы держим в коридоре?

– Безусловно! Там ведь много всего крутого! Даже не думай ничего оттуда взять!

«Тест пройден на отлично», – подумал Лео, и на душе снова заиграли лучи надежды. Солнечные лучи, впрочем, тоже заиграли на столе и полированной поверхности сифона для сливок.

– Я всё думаю о вечеринке по случаю переезда, – начал Маттиас, запихнув в рот только что разогретый блинчик. – Наверное, начнём у нас, а потом пойдём в «Стрекозу».

– Неплохо. Сколько думаете людей позвать?

– Человек двадцать пять, – внезапно для Лео ответила Лола. Так как она не сильно ладила с компанией друзей Маттиаса и Лео, как, впрочем, и компания не ладила с ней, число двадцать пять говорило об очень долгих и жарких переговорах, упрёках, капризах, надутых губах и, наконец, о полной капитуляции Лолы перед лицом неминуемой вечеринки. Лео подумал, что весьма вероятно то, что первоначальное число, озвученное другом, было около пятидесяти или даже больше.

– Двадцать пять человек, почти половина из них университетские, – продолжил Маттиас, – будет много девушек, подруг Лолы, так что не теряй шанса, дружище!

Лео на мгновение ощутил себя хозяином этой квартиры с бледно-голубыми обоями и шторами в горошек. Потенциальные отношения с одной из подруг Лолы, безусловно, очень бы способствовали скорейшему переезду Лео из уютного гнёздышка, увешенного плакатами, в подобный музей-выставку продукции IKEA. Хотя, правды ради, стоит отметить, что Лео не был знаком с этими подругами, так что среди них могла оказаться вполне себе адекватная девушка, которая бы разделяла его воззрения на мир, массовую и альтернативную культуру и кулинарно-курительные предпочтения.

– Интересная мысль, – очень обтекаемо и старомодно заметил Лео. – А когда вы планируете всё это устроить?

– Через две недели примерно. Кстати, подумай, кого можно было бы привести, чтобы вечеринка удалась.

– Тома – обязательно! – воскликнул Лео.

– Это и не обсуждается, без него вечеринка не вечеринка. Он уже есть в списке.

– Братьев Дрен не забыли?

– Конечно нет! Как же можно забыть? Они такие прикольные ребята! Надеюсь, что они ещё музло подвезут.

Сомнений не было, это была реплика Лолы. Лео смотрел ей в глаза и не узнавал её. Так долго и так мучительно жестоко она рушила всё, что было создано за многие годы его с Маттиасом дружбы и проживания в общей квартире. Её образ жизни был антиподом их образа жизни. Она ценила мейнстрим, она любит рано ложиться спать, она строит карьерные планы на десяток лет вперёд. Собственно, их с Маттиасом встрече и не суждено было быть, не сломайся её велосипед напротив помещения, где они с Лео гуляли на вечеринке. Маттиас помог ей с цепью и педалями, провёл домой, закатил велосипед в гараж и зафрендил на прощанье в «Фейсбуке» и «Инстаграме». Случайность, чья-то злая шутка, ставшая роковой. После этого бунтарь постепенно умирал в Маттиасе, он стал реже ходить на вечеринки с артхаусным кино и экспериментальной музыкой и начал больше времени проводить в клубах, где тусуются в основном те, кто не может по достоинству оценить новаторство и радикализм, заменяя это простенькими битами и рифмами. Иначе говоря, он начал взрослеть. Безусловно, никто не питал беспочвенных надежд, что молодость вечна, и Лео стоически воспринял то, что его друг стал встречаться с девушкой из, как он выражался, «альтернативного общества». Более того, он был всячески рад за Маттиаса, про неудачную личную жизнь которого не шутил разве только ленивый. Тогда Лео ещё встречался со своей пассией, они даже пару раз ходили вчетвером в кино, а после – пили вино на крыше. Девушка Лео также заразилась бациллой среднего человека и умеренности и бросила Лео ради средненького парня, который больше времени проводил в спортзале, чем за размышлениями о смысле жизни. Проще говоря, буквально через пару месяцев со дня той злополучной встречи с поломанным велосипедом Лео приобрёл в лице Лолы серьёзного врага, солдата разрушительной армии, которая, не останавливаясь ни перед чем, сокрушает любые проявления инаковости. Причём врага не открытого, так бы было даже проще, если бы их взаимная неприязнь была публичной, но врага скрытого, ибо никто, даже самый проницательный человек, не мог разглядеть эту антипатию, а порой даже и ненависть к ней. Заметим, что эти антипатия и ненависть были взаимными. Лола не раз намекала, что Лео слишком инфантилен, что он плохо влияет на Маттиаса, что его музыкальные вкусы слишком кичливые, его художество слишком банально и требует развития, и что вообще Лео стоило бы уделять больше времени учёбе и карьере, чем своим похождениям по тусовкам с сомнительными людьми с не менее сомнительными взглядами. Высказывалось же это в столь изощрённой форме, что никто, абсолютно никто не мог увидеть этих упрёков, кроме Лео. Теперь же Лола второй фразой подряд убивала эту вражду, хотя до её полного уничтожения было слишком далеко.