Сергей Харитонов - Всё к лучшему. Рассказы

Стукнул кулаком по дубовому столу, из Италии привезённому. Все притихли.

– Денег им там, в Москве, мало, что ли. Акциз придумали. А нам что делать прикажете, а? Как на хлеб зарабатывать?

Разволновался Андрей Евгеньевич, разнервничался. И повод к этому был. Разве можно на одну депутатскую зарплату прожить, пусть даже и скромно? Ну спонсоры помогут, ну прибавки там всякие, льготы, подарки немудрящие. Да и какие в нашей глуши подарки, откуда? Это в столице депутатам, чтобы правильно голосовали, виллы да яхты дарят, а здесь? Выше джипа и фантазия-то ни у кого не поднимается. А куда их, джипы эти, девать? Пришлось вон один даже начальнику милиции подарить, пусть хулиганов ловит-гоняет.

Понимал это Андрей Евгеньевич, и потому кроме депутатства имел небольшой, но прибыльный бизнес – бензином торговал на бензоколонке. Не сам конечно пистолеты в баки машин вставлял, а руководил этим процессом на всех 97 заправках области, которые ему принадлежали. А на оставшихся 45 тёща с зятем и дочкой управлялись. Так и жили – скромно, но в достатке. И вдруг – акцизный сбор.

Потому теперь совещание. Как жить дальше, как кусок хлеба свой сохранить?

Цены не поднимешь – враз из Москвы окрик последует. Там с этим строго, следят, чтобы не баловали, народ не грабили сверх положенного.

Однако Русь-матушка всегда славилась мудростью народной, а Андрей Евгеньевич как раз из народа и происходил и обижать его, а тем более грабить, не желал. К вечеру решение было найдено. Да такое, что в результате все в выигрыше оказались: семейный бизнес ничуть не пострадал, а даже получил маленькую, но прибыль, цены на горючее остались прежние, а местный химкомбинат получил большой и постоянный заказ на производство добавок, повышающих октановое число бензина.

Но надо заправиться, в баке меньше половины осталось. Лёха не первый раз уже раз ехал в Усинск и помнил нечастые в здешних краях бензоколонки хорошо. Поэтому единственное, что его беспокоило, это то, что 92-го бензина на ближайшей, через 30 километров заправке, могло не быть. И тогда придётся гнать ещё не менее 50-и вёрст. А он этого не любил. Правило было такое: осталось полбака – заправляйся. Мало ли что может случиться в дороге.

Впереди показались габаритные огни фуры, за ней ещё. Через несколько секунд, обдав лёхину Газель снежным вихрем и приветственно погудев, оба грузовика растаяли в надвигающихся сумерках.

«Московские, домой спешат» – подумал Лёха, мельком глянув на номера встречных машин. И опять впереди только сереющий сквозь лёгкую позёмку асфальт дороги.

Стемнело как-то незаметно быстро. Вот только что по бокам был виден лес, полянки, ложбинки оврагов, а теперь уже машина идёт как в тоннеле, только пучки света от фар освещают дорогу, а вокруг – как стена. Тёмная, холодная и тревожная. Хорошо, что встречных машин нет, можно врубить дальний свет и гнать себе, не напрягаясь.

Ехалось хорошо. Может, покурить? А то в сон клонит от тепла и монотонности.

Лёха нажал кнопку пассажирского стеклоподъёмника (он всегда приоткрывал стекло, когда курил, со стороны пассажирского сиденья – и кабина от дыма проветривается, и в голову не надует). Стекло еле заметно дёрнулось и всё.

Что за чёрт? Понажимал кнопку туда-сюда, затем своё окно открыть попытался – бесполезно. Примёрзло.

«Ладно, потом, после заправки покурю» – подумал он и включил на магнитоле канал, по которому вещал «Маяк». Здесь работал уже местный, Коми-пермякский радиоузел, который отличался от центрального тем, что часто передавал областные новости и погоду.

Так и есть, минут через пять Лёха узнал, что за бортом у него сейчас «25–30, а ночью до 37 градусов мороза».

«Ничего себе» – он даже присвистнул.

Фары выхватили из темноты знак, предупреждающий, что до бензоколонки 1 км.

На заправке – ни одной машины. Тишина морозная аж звенит. Особенно после непрерывного многочасового моторного гула. Двигатель выключил, выскочил из кабины и как будто оглох.

А мороз такой прихватил сразу, что назад, в кабину тёплую захотелось. Обычно Лёха на заправках минут по пять-десять прогуливался, ноги и спину затёкшую разминал. А тут не стал, залил побыстрее бензина в бак до полного и, захлопнув за собою дверцу, побыстрее включил мотор.

«Бр-р-р» – с холода в тёплой, не успевшей остыть кабине его пробрала дрожь.

Свет фар выхватил из темноты рекламный щит при выезде на шоссе. На нём Андрей Евгеньевич, одетый в униформу сотрудника бензоколонки, держал в одной руке заправочный пистолет, а другой приветственно махал. «Удачи и счастливого пути!» гласила надпись над головой местного олигарха. А глаза его лучились задумчивой добротой.

Лёха подмигнул плакату, сказал «спасибо» доброму заправщику и вырулил на дорогу. Прибавил звук в магнитоле, поудобнее устроился на сиденье. «Если всё пойдёт нормально, через час-полтора буду в Сыктывкаре, и там заночую» – подумал он.

А через час двигатель чихнул несколько раз и заглох. Машина встала.

«Вот зараза, этого ещё не хватало». Лёха выжал сцепление и повернул ключ зажигания. Зажужжал стартер, пару раз фыркнул мотор. «Что за бред?» Снова попробовал завести. На этот раз тишину нарушило только жужжание стартера. Двигатель даже не фыркал. Ещё раз – тот же результат.

«Так и аккумулятор посадить недолго» – мелькнула мысль – «И что там могло случиться? На ходу, на горячем, разогретом двигателе. Катушка? Свечи? А может просто провод какой отошёл?»

Очень не хотелось выбираться из тёплой кабины и лезть под капот. В надежде на чудо Лёха ещё раз повернул ключ. В ответ – только жужжание стартера. Да, не повезло.

Вытащив из бардачка пару ключей и отвёртку, он надвинул поплотнее шапку, до горла застегнул куртку и надев тонкие нитяные перчатки, которые вряд ли могли защитить руки при тридцатиградусном морозе, выпрыгнул из кабины на снег. Огляделся. Нигде ни огонька. Только в ледяном небе блестели миллионы равнодушных звёзд.

Подняв капот и прицепив переноску, Лёха нагнулся над тёплым двигателем. Проверил бензонасос, провода. Вывентил свечи. Они были сухими и без копоти. Почему мотор заглох, непонятно. Немеющими уже пальцами он захлопнул капот и полез в кабину. Там всё ещё было тепло. Уселся поудобнее и, выжав до упора сцепление, попробовал завести машину – увы, чуда не поизошло. И тут он занервничал.

«Сколько я тут продержусь? Ещё час, два? А что потом? А если до утра не проедет никто, что тогда?»

И в этот момент в зеркале заднего вида вдали мелькнул свет фар. Через мгновение Лёха уже стоял на дороге, размахивая фонарём. Фары быстро приближались. Уже стало видно, что едет три больших машины, три фуры. Вот первая включила правый поворотник и начала притормаживать, но потом вдруг, уже перед самой Газелью, резко вильнула влево и пронеслась мимо. За ней вторая и третья. Лёха даже опомниться не успел и только ошарашенно смотрел на удаляющиеся габаритные огни.