Анна Львова - Три мешка добра

«– Я не должна искать поддержку. Я должна справиться со всем сама. – Решила она. – Я виновата. Я эгоистка. И поделом мне.»

Она попыталась успокоится. Но на душе было так паршиво, что о спокойствии не могло быть и речи. Нужно было начать говорить. О чём угодно. Отвлечься. Скорее.

– Э-э… – Начала было Эльвин, и тут же растерялась, заметив обратившиеся на неё взгляды. Она ещё не придумала, о чём будет говорить, но, к счастью, письма, до сих пор валявшиеся на полу, быстро пришли на помощь.

– Смотрю и думаю, что они как стая белых голубей, и каждый со своей вестью. – Сказала она первое, что пришло ей на ум, и оглянулась на Эмили, ожидая поддержки. К счастью, её подруга тоже пребывала в волнительно-мечтательном настроении.

– Как маленькие отрывки одной большой книги жизни. – Меланхолично пропела Эми, пристраивая среди красных углей в очаге горшочек с будущим ужином.

– Как… как звенья одной цепочки, связывающей друзей! – Тоже придумал Лиам.

– Это просто бумага. – Обижено проворчал Мирком, задетый тем, что кто-то посмел сравнить голубей с письмами.

И Эльвин опять потерялась.

Лиам хмуро поглядывал на маленькое тёмное окошко. Сказать по правде, сейчас в доме Эмили и Миркома он чувствовал себя всё более и более некомфортно. И дело было даже не в старой мебели, неопрятности или напряжённой атмосфере. Совсем нет. Просто в воздухе как будто происходило что-то, здесь было слишком много мыслей, и слишком много энергии было вложено в каждую из них. Они уплотнялись, переплетались, превращаясь в полотно, и полотно это было ничем иным как дорогой в будущее, в их с Эльвин будущее. Теперь он видел, каким оно будет.

Лиам медленно сжал спинку стула, и сухое дерево заскрипело под его напором. Надвигалось что-то тревожное и неизбежное. Призрачное, отвратительное чувство скорой встречи с Мистером Грифом не покидало Лиама, и от этого на душе было безрадостно и противно.

Лиам повернул голову и посмотрел на Эльвин.

«– Да. Уже началось… Гриф не тиранил её целых два года, целых два года его не было рядом. Но его установки до сих пор сковывают её внутреннюю свободу. Как же хорошо ей внушили, что она зависима! Поистине блестящая работа! И возможно скоро она будет продолжена… Да.» – Лиам наблюдал, как Эльвин собирает письма. Странно, но постепенно раздражение его уходило. Он становился спокойным, хотя состояние это вряд ли можно было назвать спокойствием. Он просто смотрел на жену, настраиваясь опять бороться за неё, если нужно, то тысячу раз. Или больше. Неважно сколько, главное – до конца.

Через несколько недель они отправятся повидать Эдвина. Не искать Грифа, а навестить Эдвина , друга. Именно так видел Лиам это путешествие и никак иначе. Морвиния, словно радушная хозяйка, протягивала к Лиаму свои руки. Причём, одна рука принадлежала Эдвину и была готова вытянуть его из любой сложной ситуации, а другая, серая и костлявая – Мистеру Грифу, и жаждала вцепиться в него когтями, придушить или отшвырнуть подальше от счастья. Мда… Ну и картина, однако. Лиама передёрнуло от отвращения. Хуже всего было то, что рука Грифа, которую так отчётливо видел Лиам, тянулась не только к нему. Она шарила в воздухе, пытаясь найти ниточки, привязанные к Эльвин, чтобы снова управлять ей как марионеткой, воздействовать на неё и манипулировать ей.

«Опасность. Опасность!» В голове Лиама словно мигала красная лампочка. «Откажись! Держись оттуда подальше!»

Обстоятельства нетерпеливо ждали вполне предсказуемой реакции. Ну давай же, Лиам, бойся! Беги, пока не поздно!

Но не тут-то было. Характер Лиама был таков, что никаким внутренним противоречиям не суждено было развиться и ввергнуть его в страх. Упрямая жажда свободы жить так, как он хочет, победила. В один миг всё встало на свои места, и Лиам медленно проговорил про себя свою клятву:

«– Я не убегу! Я буду жить так, как я хочу. И никто не помешает мне. Я буду говорить что хочу, поступать как хочу, навещать своих друзей тогда, когда захочу, и пусть Гриф хоть создаст своих клонов, чтобы портить каждый день моей жизни, я буду делать то, что хочу я . За свою свободу, за своё счастье я буду бороться до конца. До конца. У меня хватит сил защитить свою семью. И если Эльвин сейчас не может быть сильной, я буду сильным за нас обоих».

Да. Вот так. Лиаму не стало легче. Даже более того, в области сердца внезапно появилась тяжесть, как будто туда камней набросали.

«– А они мне там не нужны. – Подумал Лиам. – Эти камни лучше использовать для укрепления боевого духа или просто сбросить с себя. Сбросить.»

Он повёл рукой, словно смахивая что-то с груди, а потом резко встряхнул руку.

Возможно, ему не стало легче и теперь, но это уже было неважно. Поняв, что внимания им больше уделять не собираются, страхи и сомнения отодвинулись на второй план.

– Ужин, ужин, прекрасный ужин! – Эмили пританцовывала у очага.

– Готов? – С надеждой спросил Мирком, покачиваясь от голода.

– Я же только поставила. – Эмили осторожно попробовала кашу.

– Ну тогда я пойду детей покормлю. И вообще, мы их оставили слишком надолго.

– Правильно, дорогой. Сходи, сходи.

– Что там у нас для детей на ужин, Мили?

– Яблочное пюре. В шкафчике прямо рядом с тобой. Большая банка. Ты сразу увидишь.

Мирком выдвинул из-под сушилки для посуды помятый алюминиевый поднос, поставил на него банку с пюре, положил три ложки, бросил рядом несколько салфеток и, почему-то боком, вышел из кухни. Уже через минуту его фигура медленно растаяла в темноте лестницы. Дверь на второй этаж громко захлопнулась.

– А пюре уже совсем мало осталось. Да-а… Запасы продуктов вообще на исходе. Надо снова Мюрину список писать. – Бормотала себе Эмили, ища прихватку. – Эльвин, поможешь на стол накрыть? Оставь уже эти письма. Потом вместе соберём.

– Да? – Эльвин невидящим взглядом уставилась куда-то в пространство. – Ну, хорошо. – Сказала она задумчиво и её руки сами собой опустили пачку писем на краешек стула.

Лиам проследил за этим движением.

Конечно, несколько минут молчания не могли пройти без последствий. Эльвин снова накрыли тяжёлые думы и размышления, и от этого она, кажется, почти забыла реальность. На что бы она ни посмотрела, всё возвращало её к воспоминаниям о Грифе, долге и, что хуже всего, о преданном Томе. Как будто все вещи, находящиеся вокруг, содержали в себе кусочек воспоминания и магическим образом выпускали его наружу, стоило лишь Эльвин взглянуть на эту вещь.

Эмили об этом, конечно, не знала, поэтому просто вручила подруге стопку тарелок и продолжила делать свои дела, даже не заметив, что Эльвин как в первый раз смотрит на посуду и, кажется, не знает, что с ней делать.

Лиам подошёл к Эльвин, встал позади неё и, взяв её руку в свою, стал направлять её движения. Таким образом они расставили тарелки, затем разложили салфетки и ложки. Эмили, случайно глянувшая на них через плечо, уже не могла отвернуться, настолько странна и печальна была эта сцена.