Айрин Бран - Змеиные тропы. Летопись Подлунного мира

Дизайнер обложки Анастасия Еловикова

Корректор Анна Вектор

© Айрин Бран, 2019

© Анастасия Еловикова, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-6764-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любой дворец – это глубокая яма со змеями.

И чем сильнее и богаче государство, тем

яростнее жалят они друг друга, чтобы

выбраться поближе к солнцу и жирным мышам.

Любой, кто рискнул ступить на путь интриг,

должен помнить, что каждый шаг

по этой тропе может оказаться последним,

а идущий превратится в жертву

смертельного змеиного укуса.

Густые клубы черного, жирного, как весенняя земля, дыма устремлялись в темно-голубое вечернее небо, заволакивая все окрестности тяжелым, щекочущим ноздри запахом гари. Кроваво-красное солнце, уже зацепившее краем море, придавало всей картине особое безумие. Трещало в объятиях огня дерево, стонали снасти, ревели горящие паруса. Имперский флот умирал в муках. Жидкое оранжево-красное пламя сползало по мачтам и с шипением падало в воду, продолжая гореть. Темную воду, заполненную барахтающимися телами матросов и корпусами умирающих кораблей, расцвечивали лужицы не гаснущего даже в воде огня, превращая все вокруг в картину безумного художника.

Наследный принц Маэль, не моргая, смотрел на зарево в порту. Он с силой вцепился в резные мраморные перила балкона дворца властителя Саматы, где он был вынужден остановиться. Старшие офицеры, стоящие рядом, четко услышали, как принц скрипнул зубами.

– Закройте ворота портового района, – буквально выплюнул приказ наследник трона.

– Слушаюсь, ваше высочество, – отозвался командир городской стражи и, развернувшись на каблуках, побежал прочь.

Огненные отблески продолжали плясать на кирасе принца в безумном танце, в лицо вновь пахнуло жаром. Он, не отрываясь смотрел, как погибает его флот, как корабли гордо, даже не накренив бортов, уходят под воду. Имперский флот умирал в огне под безжалостными ударами противника. С жутким скрипом и треском рухнула мачта флагмана. Ярко вспыхнув в языках пламени, исчез флаг империи. Маэль снова скрипнул зубами, из-под его судорожно сжимающих перила пальцев потекла кровь.

В это мгновение буквально взвыли ворота, отделявшие порт от основной части города. Половинки медленно поползли навстречу друг другу. От порта донеслись крики и визг: людская река хлынула через закрывавшиеся ворота. Городская стража налегала на тяжелые железные створки, не обращая внимания на горожан, бежавших между ними в надежде на спасение. Чем уже становился просвет в воротах, тем страшнее становились крики толпы. Плач детей, вопли мужчин, рыдания и стоны женщин. В какой-то момент самые слабые, не удержавшись на бегу, стали падать. Они погибли страшной смертью под ногами остальных, стремившихся к спасительным воротам. Гулко стукнув, створки закрылись, отсекая обезумевшую людскую реку. Прислонившись к воротам изнутри, стражники слышали завывания и скрежет ногтей, а еще проклятия. Проклятия летели в их сторону, на мгновения задерживались над головами и неслись дальше: ко дворцу, ставшему штабом наследного принца.

Самата была обречена. Это знали не только те, кто остался на растерзание врагам империи в порту, не только стражники, старавшиеся отрешиться от криков обреченных, не только те, кому удалось спастись, и кто с ужасом взирал на глухие створки ворот, но и наследный принц, и его офицеры. Они все прекрасно знали, но не имели ни малейшего понятия, как остановить это падение.

– Мой господин, – Маэль резко обернулся на голос своей жены, в его взгляде промелькнуло плохо скрываемое презрение.

– Кто пропустил тебя сюда?

Его раздражал ее голос, ее затравленный взгляд, заломленные в жесте отчаяния руки, она раздражала его вся: от сандалий из дорогой, покрытой золотом мягкой кожи, до позвякивающих в волосах украшений. Принц поморщился. В его памяти всплыл тот приторно-сладкий аромат духов, который всегда исходил от этой женщины.

– Это неважно, Маэль, – она явно осмелела, либо страх гибели лишил ее разума, ибо принцесса сделала несколько шагов вперед, и дотронулась до его руки. Маэль вздрогнул, и невероятным усилием воли заставил себя не сбрасывать эту холеную руку. – Нам нужно уходить, пока есть возможность. Мирэй не может лишиться наследника престола.

– Позволь это мне решать самому, – огрызнулся Маэль, преувеличенно аккуратно снял ее пальцы со своей руки, и обратился к ближайшему из офицеров: – Отведите принцессу в ее покои.

Тот кивнул, мягко, но уверенно взял женщину под локоть и повел к двери балкона.

– Маэль! Маэль! Нам надо уехать в столицу! Не поступай так со мной! Маэль!

Наследный принц отвернулся, стараясь не обращать внимания на ее крики. Внизу пылал порт. Там умирала Самата.

Холода подкрадывались к с неумолимой неотвратимостью. Природа готовилась к долгой зимней спячке. Дождь лил уже несколько Пандагирею дней, застилая горизонт плотной серой пеленой. Потоки холодной воды с неба собирались в огромные лужи, пропитывая землю, превращаясь в жидкую грязь, которая громко хлюпала под копытами лошадей. Всадники кутались в уже давно промокшие до нитки меховые накидки, сгорбившись в маленьких и неудобных седлах, словно птицы на заборе. Их несовершенство особенно чувствовалось сейчас, когда потоки воды стекали по грубой коже покрышки, пропитывая штаны и сапоги, змеились по лошадиным гривам и шкурам, заставляя животных то и дело отфыркиваться. Люди молчали. Они не находили в себе сил произнести хоть слово, чтобы нарушить царившее молчание, только жидкая грязь громко чавкала под копытами лошадей, идущих мерной рысью, время от времени сбиваясь на шаг. Когда промозглый день уже стал казаться бесконечным, на горизонте появились очертания небольшой деревеньки, едва различимые в серой пелене дождевой воды.

Всадники с неподдельной радостью пришпорили своих коней, предвкушая тепло и еду. Лошади, все громче хлюпая грязью, перешли на легкий галоп, тоже предвкушая еду и отдых. Крепко сбитый гнедой жеребец предводителя этого небольшого отряда громко заржал, видя конец долгого путешествия, которое уже стало их всех тяготить. Его всадник в который раз отряхнул свой напоенный водой меховой плащ, стараясь хоть немного защитить свою волглую одежду. Им оставались считаные пассусы до тепла и сухости, но Вариар придержал коня, желая рассмотреть раскинувшуюся перед ним деревню.