Марта Оболенская - Давайте петь вместе

– Дурочка, как так можно? – сморщила нос Даша, вновь принимая вид богобоязненной барышни из светского общества. – Надо выждать хотя бы пару дней.

– Какие пару дней! – Настя выкинула окурок и схватила новую сигарету. – Ты видела эти божественные голубые глаза? – она, эта маленькая заносчивая актрисочка, сымитировала неудачный обморок, который едва не стоил ей жизни – бедняжка в запале актёрского мастерства чуть не вывалилась в окно.

– Что ты мелешь? У тебя авитаминоз разыгрался, – попутно заметила Дарья, рывком возвращая неугомонную Настёну в вертикальное положение. – Парни как парни, ничего выдающегося.

Противоречить подруге ей нравилось до ужаса, как и изображать высоконравственную матрону. Однако же в её шаловливых, пропахших табаком ручках был телефон божественного Влада, который позволял ей беззастенчиво манипулировать Настенькой, этой добродетельной прелюбодейкой, нравственной блудницей, благочестивой гетерой, мечтающей лишь об одном – поскорее выйти замуж.

– Ну, Дашенька, – заныла Настёна, жадно глотая дым и всем своим жалким видом напоминая выброшенную на берег рыбу. – Этот Сашка просто кобель, я согласна, но он такой очаровательный! – она прикрыла ладошкой свой развратный ротик и возвела к небу хищные смоляные глазки.

– Да на его смазливой мордашке просто написано, что он ещё тот фраерок, который, – Даша понизила свой голос, дабы заострить на нужном слове своё внимание, – не терпит проколов!

– Но всё равно мы позвоним, – бойко и решительно сказала Настёна, похожая на розовощекого пионера, которым она успела побыть совсем немного.

– Мы?

– Ну да. То есть ты позвонишь и назначишь встречу Владу, а он, в свою очередь, притащит Санечку для меня, – просто объяснила темноглазая кокетка.

– Санечку, – мрачно передразнила Дарья и выкинула окурок в окно. – Докуривай быстрее, а то у меня мать скоро придёт.

Настя послушно выкинула сигарету, сделав напоследок пару затяжек.

– Ну, признайся, – Настёна сложила руки на груди и исподлобья посмотрела на подругу. – Влад тебе понравился, я же вижу, – она прищурила свои пытливые глазки. – Я слишком хорошо знаю тебя, поэтому можешь мне не врать.

Дарья села на диван, хлопнув себя по коленкам.

– Даже если так, то это ничего не меняет, – сказала она, сохраняя бесстрастное выражение лица.

– Ты уверена? – невинно спросила Настя, захлопав своими пушистыми ресничками.

Настёна умела добиваться от Дарьи, чего хотела. Это был надёжный и проверенный способ, который безотказно действовал на мужчин и ещё почему-то на железобетонную Дашутку. Невинный взгляд, сочувственное выражение лица, непорочные глаза любознательного ребёнка…

На вопрос Насти Даша не ответила. Она шумно вздохнула и поджала губы.

– В конце концов, терять нам нечего, – размышляла вслух Настя, своими попутными репликами направляя Дашеньку на путь истинный. – Если захотим – развлечёмся с ними, нет – пошлём куда подальше, – Настя в осторожном ожидании посмотрела на Дарью.

– Ладно, – махнула рукой та, совершая роковую ошибку в своей быстротечной жизни. – Завтра ему позвоню. Но учти, – Дарья предостерегающе сунула под нос подруге указательный палец с острым кошачьим коготком, – если его не окажется дома, я перезванивать не буду, а сразу выкину его номер телефона.

Настя закивала головой, словно китайский болванчик (она была согласна на всё, а предстоящую ночь она собиралась посвятить молитвам Богу, несмотря на то, что была хронической атеисткой, лишь бы этот беспутный Влад оказался дома), и чмокнула подругу в бледную щёку.

Влад вернулся с занятий в начале третьего. Стас заперся в комнате. Влад услышал, как хлопнула форточка. Похоже, Стас опять тайком покуривал. Вредоносный мальчишка всё спешит стать взрослым. Прочистить бы его по первое число! Но сегодня Влад был не в том настроении, чтобы читать брату нравоучительные лекции.

Удивительно. Разбавлять жизнь младшего Воинова нотациями Воинов-старший любил с каким-то садистским удовольствием. Влад хотел быть отцом, матерью, соседом, братом, учителем, товарищем, наставником и ещё чёрт знает чем для своего несчастного брата, неспособного, несмотря на все попытки Влада, воспринимать его ни в какой другой роли, кроме той, что его наградила сама природа.

Но речь сейчас пойдёт не о сложных (или, может, вполне обычных) взаимоотношениях в семье Воиновых. Речь пойдёт о Воинове Владиславе, двадцатилетнем студенте, беспечном музыканте, сластолюбце и прожигателе своей греховной жизни, который внезапно (прямо с утра, едва только успел оторвать голову от подушки) почувствовал себя как-то не так. Ну, во-первых, внутри его большого сильного тела закралась подленькая, маленькая, трепещущая тревога. Тревога беспочвенная, но оттого не менее невыносимая. А во-вторых… Во-вторых, Владик умудрился поймать себя на странной мысли, что, как только прозвенел будильник и его сомнамбулическое тело стряхнуло с себя сон, он начал ждать. О, как же это низко! Как это убого и недостойно! Ждать?..

Впервые в жизни он ждал звонка от девушки. Обычно эти сладкоголосые, нервно импульсивные создания сами ждали, когда Его Величество снизойдёт до того, чтобы набрать номер. Времена меняются. Теперь Влад, как и его бывшие и что уж тут греха таить многочисленные нынешние увлечения, с предательским чувством ожидания поглядывал на телефон. И ведь если подумать, были и получше девчонки, постройнее, пообворожительнее. А Даша… Даша всего лишь… Чёрт возьми, у него и слова-то подходящего не было, чтобы её как-то назвать, как-то выделить из роскошного арсенала принадлежавших ему наложниц.

Влад схватил гитару и ручку с тетрадкой. Хороший способ отвлечься от всякого рода сорных мыслей – отдаться блаженной стихии нот. После каждого взятого аккорда Влад делал пометку в своей потрёпанной и порядком замусоленной тетради и снова выставлял дрожащие пальцы на лады.

– А если взять не мажорный септ, а минорный, – раздался над ухом Влада голос Стаса. – По-моему, получится здорово!

– Не умничай, – отрезал Влад, но, послушав брата, выстроил пальцы в предложенный аккорд.

– Я же говорил! – со счастливой улыбкой заявил Стас, когда Воинов-старший с маниакальным самозабвением проиграл ряд созвучий.

– Не мешай, я этого не люблю. Кури дальше!

Стас обиженно надул губы и сел рядом с братом. Больше он ничего не говорил и никаких советов не давал. Владу удалось записать полпесни за пятнадцать спокойных минут, которые были бесцеремонно прерваны телефонным звонком. Красный аппарат разрывался с мефистофельским остервенением. Стас хотел было услужливо поднять трубку, дабы не нарушать той творческой атмосферы, с неимоверными трудами созданной его братом, но Влад опередил его. Он сунул гитару опешившему Стасу и подлетел к телефону.