Дмитрий Дурнев - Герои моего времени

***

От «Ярославского» поезд отошел в 8:30, с получасовой задержкой. Локомотив коротко гуднул, дёрнул, дребезжащая дрожь пробежала от головы к хвосту состава, и потянул за собой вереницу вагонов. Денис в десятом, купе третье. Здесь ему предстоит провести чуть меньше суток. Соседей по купе ему почему-то не досталось и, наверное, к лучшему. Отдыхай в одиночестве, слушай стук колёс, наслаждайся дорогой: хочешь – спи, хочешь – раскинувшись на полке, уставься пустым взглядом в потолок и ни о чём не думай, хочешь – разглядывай заоконный пейзаж. Никто не помешает. Денис сидит, упершись локтями в откидной столик и подперев подбородок кулаками, разглядывает свои съестные припасы. На столике перед ним две полторашки с минералкой, палка дешевой сухой колбасы в целлофановом пакете и батон. На ужин, обед и завтрак. А ещё можно у проводника попросить чаю. Есть Денису не хочется, хотя со вчерашнего вечера и крошки во рту не было.

За окном купе исчезли перрон с провожающими и здание вокзала, теперь открыт вид на шоссе, по которому, погрязая в пробке, всё медленнее ползут машины. Пятница. Потому автомобильные потоки в обоих направлениях плотные: в город авто тащат хозяев на работу, из города – на дачи. Сразу за шоссе вереница высоток, окутанных облаками автомобильных выхлопов. Сквозь них проглядывает блеклое и почему-то кажущееся безнадёжно больным и донельзя усталым солнце. Обычное столичное утро.

До свидания… Прощай Москва.

А где-то там впереди – пока ещё далеко-далеко, но с каждым ударом сердца всё ближе и ближе – дом. Что там и как? Так вышло, что Денис не был дома почти год. Звонил, конечно, спрашивал у матери, как чувствует себя отец, как его ноги, встанет ли или так и будет лежать. Нет, об этом лучше даже не думать. Не старик ведь, ещё два года назад крепкий, моложавый мужик. Несчастье. Спрашивал, естественно, и про бабушку Соню. «Лучше всех», – отвечала мать. Пенсию ей, говорила, солидно прибавили. Теперь вот отцу, своему зятю, на лечение помогает деньгами. Добрый, душевный и безотказный она человек.

«Ничего, разберёмся, – думает Денис. – На ноги поставим…»

Стук в дверь купе отвлекает его от мыслей о доме. Дверь приоткрывается, и в образовавшуюся щель просовывается взъерошенная мужская голова. Близоруко щурится, издаёт:

– Извините.

И исчезает.

– Ничего, – произносит Денис задумчиво. То ли в ответ, то ли в продолжение своих мыслей.

Разувшись, укладывается поудобнее на бок. Подкладывает ладони под щёку и почти моментально засыпает.

…Кто-то смотрит на него. Пристально, колюче. Это Денис понял, вернее, ощутил ещё во сне: стало неуютно, в груди образовался угловатый ком, заворочался. Глаза Денис приоткрыл медленно и лишь на чуть-чуть, чтобы не выдать своё пробуждение. Сквозь сеточку ресниц разглядел сидящего напротив мужчину. Молодого. Небритого. В джинсах и майке. Руки скрещены на груди, и на обеих синеют наколки. У ног мужчины лежит тощая спортивная сумка.

Чего уставился, что задумал? – беспокойно заворочалось в Денисовом сознании. – И ещё наколки. Уголовник, что ли?

А мужчина продолжает разглядывать его.

Поезд стоит, значит, какая-то станция… – соображает Денис. – Он только что подсел или уже давно едет со мной? Хотя, какая разница?.. И что теперь мне делать: дальше изображать спящего или «проснуться»? В конце концов, а чего я так разволновался? Ведь в вагоне я не один! Если что… Да и вообще, я его боюсь, что ли?

Состав вздрагивает, заставляя Дениса качнуться на полке, и трогается с места.

Денис полежал ещё пару минут, прислушиваясь к убыстряющемуся стуку колёс, и разлепил веки. Изображая пробуждение, щурится, трёт лицо ладонями. Свешивает ноги с полки, нащупывает ступнями ботинки. Уселся. Встречается взглядом с новоприобретенным попутчиком. Тут ему будто горсть песка в лицо швырнули – в глазах появилась невыносимая резь, вот-вот слёзы брызнут. Он выдерживает всего лишь несколько секунд этой пытки и отводит взгляд. Чтобы сгладить неловкость момента, сворачивает крышку с полторашки, пьёт мелкими глотками, стараясь подольше растянуть паузу. Да и горло сильно пересохло, першит. Напившись, отворачивается к окну. За ним проносится смешанный лес: толстые разлапистые ели величаво возвышаются над чахлыми берёзками с блеклой желто-зеленой листвой.

А попутчик потянулся к полторашке – видно Денису в отражении оконного стекла, – бесцеремонно приложил горлышко к губам, и на тощем его горле противно задёргался кадык. Денис брезгливо морщится, и только собрался выразить своё возмущение, как слышит вопрос:

– Ну что, не узнал?

Вопрос ставит Дениса в тупик. «Проглотив» возмущение и посчитав, что ослышался, он продолжает смотреть в окно, но на всякий случай произносит:

– Не понял…

Попутчик отхлёбывает ещё минералки. Повторяет:

– Не узнал меня?

– Вас?

– Ну!

Обернувшись, Денис отвечает:

– Нет.

– А вот я тебя сразу. Изменился, ты конечно… – прищуривает левый глаз и добавляет: – Дениска.

Услышав своё имя, Денис передёрнул плечами – так необычно прозвучало оно из уст этого по всем признакам проведшего не один год за решеткой человека.

– Точно не признаёшь? – продолжает попутчик.

Денис мотает головой. Ну откуда ему знать его? Привязался же!

– А когда-то другом называл.

– Вы меня с кем-то путаете…

– Ну, это вряд ли, – усмехается уголовник. – Денис Стрельников, вот кто ты! – сообщает довольно. – Денис Евгеньевич.

На Дениса нападает оторопь. Щёки его бледнеют, губы вздрагивают.

– Но… откуда… вы… – произносит он сбивчиво.

– Ну, присмотрись получше, – уголовник поворачивается к нему левой щекой, затем правой.

Денис разглядывает, старается припомнить, но не выходит… Ну, не знает он этого… деятеля!

– Школа, сосед по парте… – подсказывает уголовник. – Вспоминай!

Ярик?! – мысленно удивляется Денис.

Бросает взгляд на исколотые руки, потом на щетинистое лицо.

Ну да, его же посадили. Через два дня после выпускного по пьянке вляпался. Неужели он?

– Ярик?! – выдыхает Денис.

– Угу, – бурчит уголовник, а физиономия его расплывается в кривой улыбке. – Ну, здорово, что ли? – тянет исколотую пятерню.

Она оказывается мозолистой и твёрдой, как кирпич.

– Надо бы обмыть встречу!

Из сумки Ярослав достаёт пол-литровую бутылку водки, следом – вторую, ноль-семь.

– Гляжу, закуска у тебя имеется, – кивает на Денисовы припасы.

– Угу.

Из бокового кармашка сумки Ярославом незамедлительно извлекается нож-бабочка.

– Режь!

Вручив нож Денису, Ярослав зубами срывает пробку с поллитры. Вдыхает резко и одним глотком опорожняет её на треть. Как лимонад, даже не поморщился.

– Твоя очередь! – произносит он, утерев губы предплечьем.