Дмитрий Дурнев - Герои моего времени

– Куды это? – настораживается баба Тася. – К Матвевне он!

– Ничего, успеет ещё, – успокаивает её Игорь Аркадьевич, – а пока я с ним пообщаюсь.

Денис бросает вопросительный взгляд на уборщицу.

– Иди уж… – милостиво разрешает она, потеребив пуговицу халата. – Как Матвевна объявится, позову.

…В кабинете истории, судя по всему, ремонт был закончен не так давно. Здесь ещё витают его запахи. Распахнув окно, Чайкин усаживается за стоящий у доски учительский стол. Указывает на ближайшую к нему парту:

– Располагайтесь. И что же Вы жаждете преподавать? – осведомляетя он, наблюдая, как Денис усаживается.

– Иностранный. Английский или французский, а можно и немецкий.

– Однако! – восклицает историк. – Вот это диапазон! Так что же и диплом соответствующий у Вас имеется?

Вытащив из пакета диплом, Денис подает его Чайкину. Тот принимает, покрутив в руках, заглядывает внутрь. Вчитывается долго, внимательно. Наконец раскрывает вкладыш.

– Похвально, – комментирует, пробежавшись взглядом по оценкам. Похвально, черт побери!

Вернув документ хозяину, Игорь Аркадьевич сел рядом с ним за парту.

– Скажи-ка мне, Денис… Можно на «ты», да?

– Конечно!

– Так вот скажи, ты всё серьёзно обдумал?

– Угу…

– Что ж… – произносит Чайкин, коротко кивнув, – учителя нам нужны, вот как нужны, – ребром ладони он касается горла, – до зарезу. Дефицитная в нашем городе профессия, понимаешь ли. Днём с огнём если только и сыщешь учителя, да и тот старпёр какой-нибудь, – улыбается грустно. – Старичьё ведь одно работает, до пенсии досиживает, молодёжи катастрофически не хватает. Сашка один ковыряется, да и то потому, что деваться ему некуда. Помнишь Сашу Весёлого?

Конечно, Денис помнит Сашу. С пареньком, носившим странную фамилию Весёлый, он познакомился в восьмом классе – тот приехал в город откуда-то с Дальнего Востока, где мать его и отец служили в одной из Богом забытых воинских частей. Здесь их приютила Сашина тётка. Собирались Весёлые со временем обзавестись и собственным углом, но не успели: попали в страшную аварию, в которой Саша получил перелом позвоночника, а оба его родителя погибли. После этой трагедии заботу о мальчике целиком и полностью взяла на себя тётя: моталась с ним по больницам, пыталась поставить на ноги – безуспешно. На всю жизнь Саша оказался прикован к инвалидному креслу. Школу заканчивал на дому. Что стало с ним потом, Денис не знал: поступил в институт, появились другие дела, другие приятели. Собственно, и приятелями-то они не были, так… разок в компании других ребят сходили на рыбалку, и ещё раза два, кажется, ходили куда-то, Денис уже и не может вспомнить куда именно – то ли на лыжах кататься, то ли… В общем, выпало из памяти. А вот самого Сашу он помнит отлично. Особенно ярко вспоминается его по-настоящему весёлый, на все сто соответствующий фамилии, характер. Саша постоянно балагурил, шутил и подкалывал. Наверное, поэтому девчонки обращали на него больше внимания, чем на других пацанов.

– Помню, – отвечает Денис. – А он что, здесь работает?

– Пристроили, как смогли, – сообщает Чайкин. – Информатику преподаёт. Оказалось, талант у парня. Самоучка. Подучиться, цены бы не было.

– Самоучка? – удивляется Денис. – А как же…

– Тамара Львовна утрясла все вопросы, – спешит пояснить Чайкин. – Надо же парню на жизнь зарабатывать? На пособие проживи, попробуй. Вот только что с ним теперь будет… – на лице историка появляется выражение задумчивости.

– А что такое?

– А? – отвлекается от своих мыслей Чайкин.

– Что с ним?

– Тамару Львовну на пенсию проводили в начале лета. Думали мы, кто-то из наших директором будет, а в итоге прислали какую-то мадам, – Чайкин выписывает ладонью в воздухе замысловатый вензель, – из области. Приехала, носом покрутила и сразу приказ себе на отпуск подписала. Ни здрасьте, ни до свидания. Кто такая, что за человек? По всему видно, что не простой. Ну, да ладно, поживём, увидим.

Чайкин на какое-то время опять впадает в задумчивость, а потом произносит:

– Можно вопрос?

– Конечно.

– А почему в Москве не остался? Как говорится, простор, размах, возможности.

Ответить Денис не успевает. За дверью раздаются шаркающие шаги, и, спустя несколько секунд, в классе появляется баба Тася.

– Пришла Матвевна-то, – сообщает она, окинув классную комнату взглядом. – Иди, что ли, милок, – обращается к Денису, я уж ей всё обсказала.

Чайкин кивает ему, дескать, действуй, но тут же спохватывается:

– Подожди-ка! Вот, как раз…

Из портфеля он извлекает компакт-диск в прозрачной коробочке без каких-либо опознавательных знаков.

– Помнишь, где Саша живёт?

– Конечно.

– Занесёшь ему? – протягивает диск Денису. – А то всё никак не верну…

Беседа с завучем заняла около часа. Станислава Матвеевна, как и предположила баба Тася, была очень обрадована появлению Дениса в школе. Под конец разговора она заявила, что вопрос с его трудоустройством можно считать решенным, если, конечно, он сам согласен с предлагаемыми условиями. А условия таковы:

1) он будет вести уроки английского и немецкого;

2) для этого ему будет предоставлена отдельная классная комната, которая в принципе в нормальном состоянии, но подремонтировать кое-что всё же придётся;

3) зарплата ему будет назначена в соответствии с тарифной сеткой и нагрузкой.

Если первые два пункта Дениса вполне устроили, то третий, в примерном пересчёте на рубли, вызвал у него некоторое разочарование. Да и Станислава Матвеевна сама посетовала, что, да, не много, но это для начала, а вот поднаберешь стаж, будет побольше. Что ж, он знал, на что шел и в итоге со всем согласился. Для окончательного трудоустройства ему велено было прийти в начале августа.

Из школы Денис, чтобы не откладывать просьбу историка в дальний ящик, отправился к Саше. Тот живёт в частном секторе, в тёткином доме неподалёку от Денисовой бабушки.

На звонок (кнопка прикреплена рядом с калиткой) вышла тётка – стареющая худенькая с сероватым морщинистым лицом женщина.

– К Сашке? – спросила, бегло глянув в лицо гостю.

– К нему.

– Проходи.

И повела его сначала по тропинке через пестреющий цветами палисадник к дому, а там – узким с побеленными стенами коридором.

– Саш, к тебе! – громко произносит она, остановившись у второй по пути двери.

– Ага! – раздаётся в ответ.

Женщина легонько толкает дверь, та распахивается и Денис входит в комнату.

Она была бы светла, если бы окно не закрывали плотные красные шторы. Именно из-за них здесь мрачновато и всё в красноту: от обоев до системного блока компьютера на просторном письменном столе, стоящем у окна. Кроме системника на столе кипы компакт-дисков в разноцветных боксах, какие-то мятые бумаги с машинописным текстом и старенький, но ещё яркий пятнадцатидюймовый монитор-бочка. У стола в офисном кресле вполоборота к Денису сидит длинноволосый парень. Рядом с офисным, тускло отсвечивая металлическими частями конструкции, стоит инвалидное кресло-каталка. Парень сосредоточенно смотрит на монитор, на котором раскрыто несколько окошек с каким-то текстом – издали разобрать невозможно. Правой рукой он управляется с «мышкой», левой – с клавиатурой. На лице его ярко выражено недовольство.