Ги Дзен - Загадка доктора Зака

– Доктор, доктор, – внезапно он услышал женский голос, – вы так бледны, что с вами, вам плохо?

Доктор Зак тряхнул испуганной головой и увидел медсестру. Она была взволнована его возбужденным видом, поскольку привыкла видеть доктора в тихом задумчивом состоянии, из которого его могли вывести обеденный перерыв или окончание рабочего дня. Доктор Зак обратил внимание на то, что от чрезмерной заботы о нем у сестры взволнованно двигались большие груди, что привело его в земное состояние. Он увидел, что одет в костюм, а в стороне стоит больной, очарованный жуком.

– Ничего, ничего, – смущенно промямлил доктор, – всё в порядке.

Он что-то поискал в кармане, чихнул, почесал пальцем лоб и, покрутив головой, заметил:

– Плохо завидовать людям. – И добавил, глубокомысленно помолчав: – Особенно больным. У каждого в жизни cвои проблемы.

– Ну, слава Богу, все в порядке, – выдохнула медсестра, видя, что доктор вернулся в обычное состояние переменной задумчивости, в котором периодически говорил о чем-то, не имеющем отношения к реальности. Доктор Зак заметил, что с утроенной скоростью спешит на врачебную конференцию. Потом он рванет на амбулаторный прием, а ночью его разбудят больные с жалобами на плохой сон.

Он чувствовал себя хорошо, легко, свободно, почти счастливо. Ведь так приятно иметь столько забот, работать до изнеможения.

Хуже всего стоять в коридоре и смотреть на жука. В конце концов, он же не энтомолог!

– Мама, мама! – воскликнул Ги, – посмотри на птичку. Какая у нее красивая голова – красная.

Мама остервенело мыла на кухне посуду, уперши отекшие от усталости ноги в пожелтевший от старости линолеум.

– Мама, – кричал Ги, – посмотри!

Он открыл окно и увидел, как громадная розово-голубая птица влетела в комнату, села на телевизор и стала петь песенку о любви на испанском языке.

– Ты не видел тайленол? – угрюмо спросила мать, войдя в комнату. – Раскалывается голова.

Ги взглянул на маму и увидел, как ее голова раскалывается на миллионы маленьких кусочков, каждый из которых превращается в еще одну маму, ругающую непонятно за что.

– Эй! – восторгался Ги, – птица, – он указал на красноголовую на телевизоре, – здорово поет, послушай.

– Вот он! – мама увидела банку, лежащую на полу. Поднимая, она тяжело вздохнула.

Птица внезапно перестала петь, и превратилась в прекрасную девочку.

– Эй! Эй! – Ги подбежал к маме и дернул за рукав платья. – Посмотри, девочка.

– Я хочу спать, – буркнула мама, – и ты иди. Хватит на сегодня. Уже поздно.

– I love you so much, – признался Ги, подойдя к девочке близко. Он попытался коснуться ее руки, однако она растворилась в воздухе, оставив запах фиалок.

Ги чувствовал, что сейчас заплачет. Мир был несправедлив. Он посидел в одиночестве, а потом, рассердившись на всех, пошел будить маму, чтобы все рассказать и пожаловаться.

Утром мама повела его на прием к доктору Заку.

– Доктор, – прохрипела мать усталым голосом, – я, конечно, не врач, но мне кажется, что он принимает недостаточное количество лекарств. Всю ночь с кем-то разговаривал, плакал, смеялся, спать не давал. А я столько днем работаю! Мне сон, как воздух, необходим. Вот вчера вообразил, что разговаривает с девчонкой, – мама огорченно чихнула.

Внезапно прекрасная девочка появилась в офисе.

– Девочка, девочка! – радостно воскликнул Ги. Она была одета в розовое платьице с золотыми пуговками, но кругленькое личико было тревожным и крайне озабоченным.

– Доктор Зак, – обратилась она к доктору, серьёзно обдумывающему план лечения мальчика, – ему не нужны лекарства, они не помогут. Ему нужен друг, вот и все.

– А я тебя, между прочим, не спрашиваю, – oтветил доктор раздраженным голосом: он не любил, чтобы его внезапно выводили из состояния крайней задумчивости.

– Что? – изумленно спросила мать, взглянув на доктора.

– Я разговариваю с девочкой, – ответил доктор Зак.

– Понимаю, – спокойно кивнула мама. Она сообразила, что доктор не хочет спорить с сыном, доказывая, что девочка – плод больного воображения.

– Вы не правы, – продолжала девочка, укоризненно глядя на доктора. – Не давайте ему лекарств. У него от них живот болит.

– Я прав, – твердо возразил доктор Зак и дал матери мальчика рецепт.

– Спасибо, доктор, – мама схватила сына и вытащила из офиса. «Жди здесь, – обратилась она к Ги, – я сейчас приду». Мать зашла в туалет и неожиданно услышала за спиной шорох. Она обернулась и увидела девочку. Девочка смотрела на мать недоуменным взглядом.

– Почему вы не хотите, чтобы у него был друг? Ведь ему так одиноко. А я могла бы быть другом, и очень хорошим.

– Оставь меня в покое, – буркнула женщина, – от этой жизни у меня голова болит. – Она открыла сумку и принялась искать таблетки.

Ги, доктор Зак, мама и девочка вышли из госпиталя одновременно. Ги держал девочку за руку. Он улыбался и явно был счастлив.

«Интересно, – думал доктор Зак. – Может, мальчику действительно не нужны лекарства? Ведь ему так хорошо с ней».

– Ничего не понимаю, – внезапно сказала мать, – если эта девочка – галлюцинация моего сына, то как мы с вами, доктор, ее видим?

– Вы знаете, – заметил доктор Зак, – я столько лет работаю психиатром, что запутался во всем и давно не отличаю реальность от воображаемого.

– Я тоже, – согласилась мать, – лишь бы быстрей домой прийти и отдохнуть.

Ги с девочкой бежали впереди и хохотали.

– Да и какая разница где реальность, а где нет? – продолжал доктор Зак. – Лишь бы нам хорошо было.

– Не говорите, доктор Зак, – согласилась та, – вчера был дождь, а сегодня – солнце. Так надоело. Скорее бы в отпуск. Дома полежать, телевизор посмотреть.

– Да, – хмыкнул доктор Зак. – Не говорите. Отдых нам нужен.

«Доктор, – с отчаянием прохрипел пациент. – Что-то со мной не в порядке. Временами страшно. Каждый раз, когда смотрю на часы, кажется, что я придвинулся намного ближе к смерти, чем раньше. Говорю с вами пять минут и чувствую, что на пять минут ближе к бесчувственному холодному телу, в котором пребывает моя душа. Ужасно! Как оставлю своё тело, оберегаемое витаминами, гормонами и ласкаемое восхитительными женщинами? Не могу спокойно смотреть, как оно превращается в пепел и труху».

Доктор Зак сделал максимальное усилие, чтобы посмотреть на часы. После вкусного обеда это было невозможно. Хотелось откинуться в кресле и, улетев в мечтательную дрему, забыться на пару часиков. Однако жестокая реальность держала прочно в тисках, не давая улететь. Поднятая рука показывала часы, на которых доктор Зак заметил движение стрелки вперед. Он понимал, что оставалось пообщаться с пациентом минут пять, и, даже если он был готов говорить с ним вечно, cтраховка все равно ни черта не заплатит.