Мария Текун - Помощник. Мистическая повесть

Стоящий на возвышении, он будет далеко открыт взглядам и дополнит собой словно незаконченный кем-то пейзаж. Он все мечтал, представляя в деталях, как он будет выглядеть, как смотреться здесь, среди густых зеленых лесов, и вдруг – храм. Чем дальше он думал, тем больше мечты эти и грезы наполняли его сердце воодушевлением. Впервые в жизни он, кажется, не сомневался в том, что следует делать, как поступить, какое решение принять, как будет лучше для всех. Он словно нашел свое предназначение на данном конкретном отрезке своего пути, но все никак не решался приступить к делу. Проблемы было две: Семен Поликарпович ничего не знал о строительстве, и Семен Поликарпович ничего не знал о Боге.

Его богом была физика и математика. Он знал наизусть множество мантр формул, крепко затвердил молитвы-законы, и верил в то, что мир открыт и познаваем и что его легко разложить на составляющие, а потом сложить обратно, ничем по сути не изменив, если только найти подходящий прибор. Семен Поликарпович любил приборы и полагался как на Бога на технический прогресс. Но храм науки – что-то типа МГУ им. Ломоносова – Семен Поликарпович строить отчего-то не хотел. «Это хорошо в городе, – размышлял он, – а здесь, на природе, среди первозданных лесов нужно построить что-то изначальное…»

Древний дольмен? Или может быть мечеть с голубым куполом, выложенным мозаикой и украшенным сорока семью тысячами сверкающих граненых звездочек из хрусталя? Или дацан в виде стилизованной китайской пагоды? Или костел с высокими окнами из витража и стремящимся вверх высоким сводом?

Семен Поликарпович представлял себе, как каждое из воображаемых им строений будет выглядеть на том месте, которое он выбрал для возведения храма, и что-то всякий раз не устраивало его, был какой-то тайный диссонанс, который Семен Поликарпович не мог объяснить себе иначе, чем словами: «нет, не то, все не то, не то». Наконец, он решил построить православную часовню с одним куполом и колокольней с одним колоколом.

Решив, наконец, эту проблему, остаток той ночи Семен Поликарпович проспал спокойно, как младенец, и проснулся отдохнувшим и помолодевшим. Затем, целый день сидя на работе в своем кабинете начальника производственного отдела, он думал не о насущных делах отдела, но о своем личном деле, а именно: как же так получается, что ему всякий раз снится один и тот же сон с продолжением? и как странно выходит, что в этом сне он как будто совершенно другой человек? Данное противоречие казалось Семену Поликарповичу неразрешимым, потому что в реальности он не видел в себе никаких проявлений иной личности и не стремился их узреть. А сны на то и сны, что в них привидеться может что угодно, и размышлять об этом, собственно, нечего…

ЕДВА РЕШИЛСЯ один вопрос: что строить, тотчас встал другой: из чего строить. Из дерева? Или из кирпича? Или белокаменную? Или, может быть, из современных материалов: газосиликатный блок, или панели, или бетонный монолит? Но нет, все новейшие технологии Семен Поликарпович отверг как не отвечающие основной задаче возведения «чего-то изначального», как он определял это для себя. Выбор материала так же имел под собой другие проблемы: где его брать, как доставлять на место строительства, и как с ним работать. На вопрос «где брать» лучше всего отвечал кругом стоявший стеной вековой лес, стало быть, строить нужно было из дерева, но Семену Поликарповичу представлялось это сложным до чрезвычайности. Как рубить: в лапу или в обло? И потом, сруб не всякий поставит, а в одиночку этого сделать практически не возможно. Да еще без единого гвоздя… Нет. Сложить из кирпича? Тоже дело непростое. Ну, раствор, скажем, изготовить несложно: песок, цемент и вода. Ширина кладки – четыре кирпича, допустим. Фундамент в сечении будет, положим, восьмигранник, сориентированный по сторонам света, вход с востока, по всем стенам окна, купол не маковкой, а шатровый…

За подобными рассуждениями проходила ночь.

Еще одна странность заключалась в том, что наяву Семен Поликарпович не имел ни малейшего представления о тех вещах, о которых рассуждал во сне с такой легкостью и все с большим пониманием дела. Этому он не мог найти рационального объяснения, полагаясь на полученное им – довольно обширное – образование. Что-то здесь было не так. Но вскоре Семен Поликарпович перестал упираться и ломать голову над этим неразрешимым вопросом. Впервые в жизни он решил отпустить ситуацию и с благодарностью пользовался «удачным стечением обстоятельств», как он это определил.

Едва только он пришел к этому непростому для себя решению, как тотчас заметил, что дело стало продвигаться быстрее, будто какая-то неведомая и невидимая сила взялась помогать ему. Стоило только Семену Поликарповичу решить, наконец, из чего будет строиться его храм, как на следующий день, точнее – ночь, он обнаружил на своей пустой широкой плоской площадке все необходимые материалы и инструмент.

«Так вон оказывается оно что!» – изумился Семен Поликарпович, сделав для себя очередное открытие и очередной простой, но неочевидный вывод из него о том, что чего хочешь, то, собственно, и получаешь, если сказать совсем уж по-простому. «Главное точно знать, чего хотеть, – резюмировал он ситуацию, – а там, глядишь, оно само как-нибудь выйдет». Сердце его воодушевилось, когда он понял, что большую часть трудностей ему удалось счастливо избежать. О, это ли не чудо! С Божьей помощью.

Так впервые Семен Поликарпович упомянул имя Бога не всуе.

ПЕРЕЕХАВ ЗА ГОРОД, Светлана не оставила своих привычек давно замужней домашней женщины, изнеженной, забывшей, что такое трудности и – настоящая жизнь. Она сама не заметила, как постепенно мир ее сузился до кастрюль и десятка рецептов, привычных вещей и уборки в доме, телевизора и послеобеденного сна с книжкой, которую всегда читала вполглаза, так что в памяти оставались только отдельные слова и эпизоды, встраивавшиеся в ее поверхностный мыслесон.

Постепенно это состояние распространялось на всю ее жизнь, движения становились все медленнее, мысли короче, желания все более пусты… Она почти перестала выходить из дома, даже за покупками – теперь муж привозил все необходимое из города – и сидела взаперти в прекрасном уютном и очень удобном доме, переставая отличать порой день от ночи, и явь ото сна. Ей ничего не хотелось более, потому что она и так чувствовала себя счастливой. А счастье в нашей жизни все равно что победа, недоступное-недоступное изменчивое существо, птица, манящая жарким ясным светом, но имеющая два длинных проворных крыла, и победителем является тот, кто смог ухватить свою птицу за хвост и удержать, или хотя бы выдернуть золотое перо. А победителей, как известно, не судят. Когда человек нашел свое счастье, глупо внушать, что это совсем не то, что ему нужно. Верно?