Гамид Амиров - Тень Брата

– Ша, – встал Леня. – Расход! Надо отдохнуть. Вечером поботаем.

Друзья разошлись, и Леня остался один. Он зашел в ванную, принял душ, смыв с себя московскую пыль. Обмотавшись полотенцем, Леня сел на кровать и закурил папиросу. После тюрьмы он так и не смог привыкнуть к сигаретам, предпочитая «Беломорканал» или «Казбек». На душе было странно пусто. Ворон не мог сам себе этого объяснить. Вроде все прошло нормально. Они так удачно урвали такой куш. Почему же радости нет?! Может, из-за того, что Зива уехала? Но ей нельзя было оставаться в Москве. Вдруг искать будут? И она поехала пересидеть пару недель в Минске. На самом деле Леня Зиву не любил, как, бывает, мужчина любит женщину, но к этой бестии был как-то странно сильно привязан. Ему красотка была скорее другом, чем любовницей. Хотя какая женщина может быть другом вору? По сути никакая! Ведь все знают, что женщинам доверять нельзя. А такой жучке, как Зива, тем более. Правда, она-то его любит, он это точно знал. Любит именно так, как женщина любит своего единственного мужчину. Леня замечал не раз, как красотка смотрит на него, как улыбается. Он понимал: она ему предана настолько, насколько это вообще возможно. Тем не менее портить деловые отношения не хотел, поэтому Зива останется просто жучкой.

Докурив папиросу и затушив окурок в пепельнице, Леня лег на кровать. От усталости ломило тело, но сон не шел. В голове роились беспорядочные мысли. Перед отъездом Ворон поменял паспорт, изменив фамилию с Раппопорта на Зеленский. Фамилия матери ему нужна была для того, чтобы при покупке билета на самолет не вызвать интерес милиции. Ведь Леня Раппопорт был бандит, а Леню Зеленского никто знать не знал. Но была у Ворона еще одна мысль, которая не покидала его последний год. Леня думал о брате, о Соломоне, который был не такой, как он, или Яша, или большинство евреев с Молдаванки. Моня был умным и перспективным. И у Ворона не было сомнений: рано или поздно брат взлетит высоко. Будет жить в Москве или в Киеве, будет иметь большой дом, ездить на хорошей машине с водителем. А тут брат-урка… Нет! Соломону мешать нельзя. Наоборот, для Лени брат был самым дорогим человеком на свете, конечно, после матери. И во что бы то ни стало он собирался помочь младшему выбиться в люди. Деньги, полученные от продажи диадемы, станут для младшего подъемными. Полученный куш он потратит на покупку хорошей должности для брата, а дальше пусть пробивается наверх. Соломон достоин всего самого лучшего! А сам Леня? Да что ему, много надо? Леня ухмыльнулся и подумал, ведь ему действительно не нужно многого. Его вполне устраивает жизнь на Молдаванке, в своем родном дворе. Да что там говорить, шикарно он живет! Ест в ресторанах, пользуется уважением, носит дорогую одежду… А самое главное, он свободен! Ему не нужно просыпаться рано утром, идти работать на дядю, ждать зарплату… Нет, это не его жизнь. Он вор – и точка! Конечно, на зоне было несладко, но выбор уже давно сделан. Это его жизнь, и если надо будет сесть опять, он сядет. Главное, чтобы Соломон устроился, женился и завел детей. А Леня будет со стороны смотреть на брата, гордиться им и радоваться его успехам. Это и есть его счастье! Счастье бродяги и вора с Молдаванки…

Леню разбудил стук в дверь. Подскочив с кровати, он подошел и осторожно повернул замок. На пороге стояли Саша и Сиплый.

– Ворон! Ты шо, кемаришь еще?

– Да… крепко, видать, заснул, – потирая глаза, ответил Леня. – Заходите, я соберусь сейчас!

Спустя час друзья уже сидели в ресторане гостиницы «Советская». Они специально не остались веселиться там, где жили, а уехали подальше, на Ленинградский проспект, чтобы в случае чего можно было тихо уйти.

Это был один из самых старых и помпезных ресторанов столицы, в котором бывали Чехов, Шаляпин, Куприн и многие другие известные люди. Сейчас же в большом зале ресторана за накрытым белоснежной скатертью столиком сидели наши герои. Вокруг было не протолкнуться, но люди еще приходили. Время было около восьми вечера, на улице, которую хорошо было видно через огромные окна ресторана, только начало темнеть. На сцене танцевали и пели цыгане. Саша, который сегодня приглашал друзей, заказал бутылку водки «Московская», осетрину горячего копчения, свежие овощи, соленья, жульены и запеченного гуся. Он дружелюбно улыбался, и вечер обещал быть веселым. Леня же, несмотря на хорошее настроение друзей, все равно был не в духе. Какое-то странное дурное предчувствие мешало расслабится. Яша сразу заметил настроение друга и, прищурив глаз, воскликнул:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Мой мальчик ( идиш , ум.-ласк. ) к слову «ребенок».

В уголке попы, очень далеко ( идиш. ).

Сломанный, раздавленный ( одесск. жарг. ).

Так называли Управление лагерями Коми АССР.

Письма ( тюремный жаргон ).

БУР – барак усиленного режима. Одиночная камера, куда попадают нарушители порядка в тюрьме.

Говори, не стесняйся ( блатной жаргон ).

Предпринимателем ( идиш ).

Опий-сырец, наркотик для внутривенного применения.

Вор высокой масти ( одесский еврейский жаргон ).

Обманывает людей ( одесский жаргон ).

Банда на вокзале ( одесский еврейский жаргон ).

Неприятные обязанности ( идиш ).

Так одесситы называли одесскую колонию.

Красивых девушек ( укр. ).

Документы на украшения ( тюремный жаргон ).

Дело ( идиш ).

Синоним сумасшедшего дома, находящегося в том районе в Одессе.

Все в порядке ( жаргон ).

Боже мой ( идиш ).