Андрей Проскуряков - In Vino

– Макс, а ты знаешь, где делают лучший в стране шоколад?

– Где же?

– У нас в Зарецке!

– Ух ты, это ещё как? – С сомнением произнес Макс.

– Великая шоколадница Даша Зарецкая! Это имя ты слышал?

– Да, от Женьки слышал. Так это ваш что ли Зарецк? – Оторопел Макс. – Даже не подумал бы!

– А то, – гордо сказал Антон. – Через неделю, в субботу, открытие авторского магазина Даши. Будет эксклюзив, штучный товар и коллекционные наборы. Приглашаю!

– Вот это заход! А шоколадная сова будет? Да? Жена с дочкой с ума сойдут от счастья! Конечно, приедем, старые времена вспомним! Эх, жаль я теперь не пью, только немного вина, но в честь такого дела… А помнишь, как ты меня с поля боя вынес?

– Ладно уж, давно это было, – скромно сказал Антон, порадовавшись, что старый друг не забыл то, что нужно. – А сова будет такая, что сами ухнете!

– А я как сейчас помню те времена, и кроссовки храню, – сказал Макс, хотя в момент выноса с «поля боя» он был мертвецки пьян и вряд ли воспринимал реальность адекватно. – Ну, жди всё наше семейство, замётано, сову готовь! В пятницу вечером буду. Вот это заход!

Они распрощались и Сырников с надеждой и тоской посмотрел в окно: дверь шоколадного магазина была приоткрыта и ветер колебал её из стороны в сторону. Он открыл старый сейф советских времён, что стоял в его кабинете и вынул оттуда пачку денег, перетянутую резинками. Эта сумма была отложена на смену столов в главном зале, но теперь её предстояло инвестировать в собственные жизнь и здоровье через шоколадный бутик. Антон вернулся в Дашин магазин и застал его хозяйку в полном унынии. Он опять сделал кофе себе и ей, поскольку надо было чем-то занять руки, и сказал уверенно:

– Дашка, подбери сопли. До следующей субботы ты должна сделать эксклюзив, штучный товар и коллекционные наборы. В достаточном количестве!

– Нет у меня ничего, – всхлипнула та, глядя в пол остекленевшими, но уже сухими глазами.

– Какао бобов нет? Меланжера нет? – Внезапно вспылил Сырников. – Рук нет? Нос не чувствует запахов? Ты чего вообще!? Легко сдалась легко на радость этому хорьку!

– А это как же? – Она обвела взглядом разгромленный магазин.

– А это – вот, – и он положил деньги перед Дашей. – И шоколадную сову не забудь! А то московские гости будут разочарованы.

Антон встал и пошёл к выходу.

– Но Хохов! – Воскликнула Уманская ему в слет и её курносый нос покраснел ещё больше, приобретя сходство со спелой сливой.

– Он извинится, – не оборачиваясь сказал Сырников сквозь зубы, отставив недоумевающую Дашу с пачкой денег и недопитым кофе в её разгромленном магазине.

– Какие такие ещё гости? – С отчаяньем бросила Даша вслед ему. Но Антон уже вышел на улицу. Главное теперь, чтобы Довганюк не подвёл.

Старый товарищ Сырникова Максим Довганюк за время, прошедшее после окончания аспирантуры по спортивной физиологии, значительно изменился во всех отношениях: вырос в авторитете, в должности, в объёме талии, да и просто сал богатым человеком. Сейчас он возглавлял столичную федерацию лёгкой атлетики, значился хозяином пары серьёзных фирм типа «Юридическая и охранная помощь бизнесу» (в таких организациях работал обычно один юрист и несколько десятков спортсменов, отставных военных и даже бывших боевиков из старых группировок), женился на дочери московского функционера от спорта, курировавшего допинг, фармакологию медицину и реабилитацию, открыл для супруги сеть фитнес-салонов «АТФ» (название, с одной стороны, отсылало к научному прошлого Довганюка, которым он очень гордился, а с другой означало ничто иное, как «АТлетические Фигуры»). Максим был вхож в Олимпийский комитет, имел подряды от Минспорта, регулярно выезжал на охоту с сотрудниками антидопинговой лаборатории, высокопоставленными чиновниками из столичной мэрии и правительства области.

И пусть с тех времён, когда Максим с Антоном были подающими надежды учёными, минуло уже более двадцати лет, а Максим Довганюк был теперь птицей высокого полёта, время учёбы в аспирантуре он вспоминал с умилением и ностальгией.

В группе аспирантов Лаборатории спортивной физиологии мышечной системы профессора Гогули их было пятеро: сам мастер единоборств Антон Сырников, второй – сложенный как молодой античный бог пятиборец Максим Довганюк, и с ними три аспирантки. Первая – высокая, смешливая и глуповатая волейболистка Маша, вторая – молчаливая и склонная к чёрному юмору пловчиха Майя с непомерно широкими плечами и узким тазом, а также миниатюрная, сухонькая, со старообразным сухим личиком Бенджамина Баттона молдованка Марика из-под Кишинёва с нелепой стрижкой под мальчика, постоянно взмахивающая своими костлявыми загорелыми руками, прочерченными стрелами тонких сухожилий. Марика легко пробегала марафон на нормативы мастера спорта и была кандидатом в сборную республики. Из всех пятерых по-настоящему склонен к науке был только Сырников, остальные же с трудом продирались через дебри АТФ, креатин фосфата, дыхательного цикла клетки и дистресса.

В тот слякотный сентябрьский день отмечали удачную предзащиту кандидатской диссертации Довганюка. Сначала пили молдавское вино из 12-литровой пластиковой канистры, привезенное Марикой из родного совхоза. Вино, особенно мужчинам, казалось водянистым и не забористым. Но выпитое в конце концов возымело действие. Девушки одновременно отключились через два три и напоминали бледных поверженных валькирий, павших на поле боя промеж удивлённых ратников. На это молодой учёный Сырников справедливо заметил, что вид спорта, похоже, не влияет на скорость наступления и глубину алкогольного сна. Спортсменок пришлось разнести по комнатам и если Марику было нести легко, она было компактной, легко складывалась, и не имела выступающих частей тела, то двухметровая Маша доставила хлопот, поскольку вписать в повороты её было трудно. Майя дошла, а скорее доплыла сама, не осознавая, где находится – на суше или в бассейне.

Казалось, что пора прекращать праздник, но Довганюк достал 250 – граммовый пузырёк спирта, которым его снабжала застенчивая лаборантка Женя, имевшая на Макса виды, и они с Антоном выпили его почти весь на двоих, разведя водой два к одному. Точнее, Сырников выпил граммов сто пятьдесят смеси, остальное – Довганюк.

Наконец, наступила та стадия опьянения, когда внешняя реальность перестаёт иметь значение, а слышны только шумы далёкого аэропорта в голове: то рёв самолётных двигателей, то стрёкот вертолётных винтов. Внезапно и Максим встал и вышел в коридор, ничего не сказав товарищу, видимо, объявили посадку на рейс. Сырников послушал гул взлетающего в голове ТУ-134 и задремал, привалившись спиной к голой стене, на которую был приклеен обшарпанный плакат «Bad Boys Blue».