Евгений Князев - Призраки Японского моря (сборник)

– Я выпью все, что вы мне предложите, за исключением водки, – Эльвира неодобрительно смерила взглядом литровую початую бутылку водки «Смирновская» и одинокий фужер на журнальном столе. – Вы правы, Семен Маркович, я пришла на флот из бухгалтерии судоходной компании, и это мой первый пароход.

– И чего вам не сиделось в бухгалтерии, голубушка? Там, на мой взгляд, самое место для таких обаятельных дам, а здесь… – он сделал паузу и развел руками. – Ну, вы должны понять, двадцать шесть грубых и не очень моряков, обросших ракушками и морскими водорослями, шторма, качка и прочее. Не страшно? – он достал из холодильника бутылку «Изабеллы» и наполнил высокий фужер. – Выпьем за знакомство!

– С удовольствием. На берегу, я думаю, жить одной не менее страшно и тоскливо, чем на судне, – Эльвира слегка пригубила вино, пробуя эликсир любви на вкус, затем отпила половину и поставила на стол. – Спасибо за гостеприимство, я, пожалуй, пойду, – буфетчица инстинктивно применила очередную женскую уловку. – Мне ваш старпом, смешной такой мальчик, столько наговорил по моим обязанностям, что, кажется, я до конца рейса их не переделаю, – она вновь всматривалась в это красивое, но такое ненавистное лицо капитана.

Неужели не узнал? Но это и к лучшему, ведь она любила интриги и, по сути, в душе мечтала стать недосягаемой авантюристкой и, наверное, писательницей, так как в голове у нее прокручивалась масса сюжетов с образами героев, характеров, с хорошим и не очень концом. И эта авантюрная идея найти и унизить ниже ватерлинии, ниже фекального шпигата Семена Кривца пришла ей еще тогда, двенадцать лет назад, после того как она впервые встретилась с молоденьким Семой на пассажирском судне «Ольга Садовская». В тот памятный год Эля со своей подружкой Лариской Хотько отправились на две недели в круиз «из зимы в лето».

Через три дня после отхода из промозглого предновогоднего Владивостока они попали в жаркое тропическое лето. Море из темно-серого превратилось в изумрудно-голубое, рядом с бортом появились стремительные и веселые дельфины, а летающие рыбы начали падать на палубу, словно им некуда было больше приземлиться. «Садовская» спустилась по параллелям почти до экватора, и стало жарко, как в Сочи в разгар пляжного сезона. Целый день подруги загорали и купались в бассейне, а вечером пили винные коктейли в баре, безбоязненно курили, знакомились с симпатичными парнями и танцевали в музыкальном салоне.

В первый же вечер в баре какой-то парнишка с лукавой улыбкой и прыщавым лицом, как у входящего в период полового созревания мальчика-подростка, подсел к девушкам на свободный стульчик и предложил выпить шампанского. Одет он был в форменную одежду: белоснежная рубашка с золотыми погончиками и темные наглаженные брюки. От него слегка пахло добротным парфюмом и хорошими американскими сигаретами, и это компенсировало его слегка потрепанное, но довольно холеное лицо. Он, очевидно, очень гордился своей формой, так как несколько раз в его нескончаемой бессмысленной трели мелькали вставки, обозначающие его как второго помощника капитана «Ольги Садовской».

Эля сразу заметила белый след от обручального кольца после загара на безымянном пальце правой руки кавалера и тут же просигналила подружке, но та, казалось, уже ничего не хотела видеть, кроме наглой физиономии Семена Кривца. И когда Семен говорил, что он третий человек по значимости на судне и что по щелчку пальцев все здесь закрутится, как он захочет, Лариса верила ему и даже оплачивала счета в баре, потому как к завершению вечера второй помощник сурово глядел на часы и срочно исчезал, чмокнув в щечку свою новую дурочку.

Эльвира не обращала внимания на сладкозвучные речи и, как ей казалось, глупую болтовню их нового знакомого, но вот Лариска слушала его, словно юная сектантка своего наставника, раскрыв в удивлении и восторге рот, обрамленный пухлыми губками. После очередного бокала шампанского она глупо улыбалась и исчезала на ночь из их с Эльвирой двухместной каюты, а появлялась только под утро: разбитая, задумчивая, но счастливая.

Как и полагается в жизни, весь этот любовный роман закончился прозаично и так же внезапно, как и начался. Эля пыталась разговорить подругу, но та отмалчивалась и все сводила в шутку. Через несколько месяцев после круиза Лариска в слезах призналась Эльвире, что залетела, но аборт делать не собирается. Она все еще надеялась, что ее любовь победит и Сема бросит свою старую двадцатичетырехлетнюю жену-уродку, они поженятся и будут счастливы до конца своих дней.

Лариса засыпала Севу телеграммами, звонила по телефону, писала эсэмэски, но будущий муж и отец никак не реагировал на женские притязания его относительной свободы. В конце концов несчастная девушка решилась на аборт, но сроки были упущены, и в роддоме гуманные акушеры ей отказали, пожелав неизмеримо большого и многим недоступного материнского счастья. Что в таких случаях делают незадачливые, убитые горем предательства и невежественные девушки? Правильно, конечно же, они идут за помощью к бабкам-повитухам. Через неделю Ларисы Хотько не стало, а Эльвира, рыдая на могиле рано ушедшей из жизни подруги, поклялась отомстить всем мужикам на свете, и начать она должна была с самого гнусного негодяя – Семена Кривца.

Ох и долог был путь Эльвиры Штурм в капитанскую каюту Семы Кривца, логову развратника и убийцы Семы Кривца, того самого Семушки, который и не догадывался, что сверкающий на закате в лучах октябрьского солнца «женский меч правосудия» уже занесен над его тонкой, как у цыпленка, шеей хоть и косвенного, но детоубийцы, из-за которого исчезли, были вычеркнуты из списка живых две юные жизни.

Сегодня, сидя напротив своей жертвы, Эльвира поняла, что ее план физического унижения и уничтожения подлеца совсем не обдуман, слишком мягок и гуманен, исходя из того, что она узнала перед своим назначением на судно в кадрах пароходства у такого же мерзавца-кадровика Мишы Климакса, с которым ей ради осуществления своего грандиозного плана пришлось переспать, до тошноты сдерживая отвращение от кислого запаха пота его жирного тела и чесночно-гнилостного запаха из прожорливой полости рта с редким частоколом желтых зубов.

В тот вечер Миша разболтался и рассказал Эльвире, что «очередную» буфетчицу списали с «Мандельштама» для дальнейшего препровождения шлюхи на медкомиссию и увольнения из плавсостава по случаю «плохих морских качеств», а попросту непозволительной беременности, как было написано в записке капитана Семена Кривца. В тот момент у Эльвиры начал созревать новый, более изощренный план отмщения. Она заставит этого самовлюбленного жеребца перед уходом в лучший мир пройти через все круги ада, унижение и позор, и только тогда она будет считать свою миссию завершенной.