Владимир Агеев - На краю жизни

– Женщина! Вы будете покупать? – спросила продавщица.

– Да, да, – она оплатила товар и пошла домой.

Бориса впереди не было.

Она шла сокращенной дорогой – полем. Закрыла дверь калитки и не стала ничего говорить сыну.

Борис стоял возле своего дома у калитки весь в крови. Рада подбежала, взяла отца под руку и помогла дойти до кухни. Мать принесла таз с водой и бинты. Он сел в кресло.

Надья побежала к местному врачу.

– Господи, помогите. Муж умирает, – Надья еле уговорила женщину.

– Его в больницу нужно, – доктор пыталась убедить цыганку.

Врачиха пошла с Надьей – решила осмотреть больного.

Пули прошли навылет – повезло ему.

– Эти антибиотики нужно купить и колоть. Я все обработала. Дай бог, жить будет, – сказала местный врач.

Пять дней сидела Рада у койки отца. Леонид до поздней ночи ждал любимую.

Ей удавалось выходить на улицу на полчаса, пока мама подменяла дочь. И снова они смотрели друг на друга, как в первый раз.

Местные мальчишки дразнили пару, косо смотрели, посмеивались. Сами жители нормально воспринимали, чем-то даже завидовали юной любви.

Отцу становилось лучше.

На днях во двор наведались незваные гости.

– Как поживает наш больной? – смеялся тот же старик, что приезжал к ним в прошлый раз. – Фрукты. Надья, возьми корзину.

Огромная корзина фруктов не поместилась на столе. Ее поставили на пол. Малышня сразу понесла несколько яблок и побежала на улицу.

– Ты его лечи.

– Сколько у нас еще дел! – смеялся старик. Он разговаривал с Надьей.

– Нам ничего не угрожает? – спросила жена.

– Тех отморозков мы убрали. Забудь. Расти детей – такая основная бабская задача, а мы, мужики, сами порешаем! Возьми деньги на жизнь, – старик договорил речь и протянул пачку пятитысячных купюр.

– Все. Поехали! – машина завелась и рванула с места.

На лавке возле цыганского дома собралась малышня.

Цыганенок бегал за местными восьми летними мальчиками. Игрушки лежали на полу. Совок лежал с краю. Мамаша подошла с грудничком.

– Вон лялька! – произнесла женщина.

– Давай познакомимся с ней? – двухгодовалый ребенок перебирал ножками и трогал ручками травку.

Это было так мило.

Надья вышла со двора.

– Малышня, будем есть? – она увидела, как ее мальчишки играют с другими детьми, они были увлечены каким-то столь ответственным занятием, и она не стала им мешать: захотят есть – сами придут.

Отец стал подниматься с кровати. Он вышел во двор, сел на стул и закурил папиросу.

– Отец, нельзя! – возмутилась дочь. – Ты ж еще слаб.

Дочь посмотрела на капризного отца и пошла помогать маме. Она около часа перетаскивала банки с кухни в погреб.

Борис запряг двух лошадей в упряжку, сел в телегу, и лошади пронеслись по полю.

Где-то там, вдалеке, в поселок въехала грузовая машина. Она останавливалась возле каждого двора. Водитель сигналил и громко кричал:

– Кавуны сладкие, кавуны!

Софья с большой сумкой вышла со двора, направилась к машине.

– Есть дыни и арбузы на любой вкус, – сказал продавец.

– Можно мне этот? – попросила Софья.

Мужчина взял в руки арбуз, положил на весы.

– Пять сто? – он смотрел на реакцию покупателя, потом давал еще арбуз, расхваливая свой товар.

Выстроилась очередь. Худощавая жительница подошла к машине.

– Ты не стояла! – кричали жители.

Вытолкали бедолагу на два метра от автомобиля.

Жители взяли несколько десятков дынь и арбузов.

Машина поехала дальше мимо домов.

Прасковья находилась в доме. Ленька сидел над книгой. Каждая задача давалась ему сложно. Иногда он бросал сборник задач и засыпал. Сон продолжался недолго.

На улице послышался шум. от дома отъезжал тот самый грузовик. Через час скрылся из поселка.

Продолжалась тишина. Прасковья вышла из дома, села во дворе.

По центральной улице ходили какие-то незнакомые люди в штатском. Позвонили в дверь.

Прасковья открыла ворота.

– Можно пройти? Мы на пару минут, – ответил один из них.

Мужчина, что помоложе, протянул фотографию.

– Вы не видели этого мужчину? – спросил оперативник.

На фото был тот самый старик, что на днях приходил к цыгану.

– Нет, не знаю такого. Лицо незнакомо, – ответила Прасковья.

– Увидите вдруг, позвоните нам, – мужчина протянул визитку.

На визитке стояла надпись: «Розыскной отдел МВД».

Прасковья закрыла ворота, положила визитку в карман халата и зашла на кухню.

Настало утро.

Это был замечательный день. За тенью кухни скрывались яркие солнечные лучи. А выйдешь за калитку – можно было заметить кустарники черной смородины.

Ленька бегал вместо завтрака за огороды – наберет горсть ягод и наслаждается ароматным вкусом. Малины было вдоволь. Яркая, сочная, она смотрелась необычно на фоне утра.

– Гей, гей! – неслась по полю телега Федора.

«Неужто старик окреп?» – подумал Ленька.

Борис стал продолжать вести активный образ жизни. В этот раз все дельцы рынка собрались в местной бане.

– О, малой приехал. Наливай ему, – кричала местная публика.

– Борис, ты молодец! – поднял тост сидевший рядом мужчина.

Приехал Роман и вместе с ним – старик.

– Друзья мои, победа на нашей стороне. Город наш, – он под овации произнес пламенную речь.

Сидел в глубине зала с несколькими незнакомыми мужчинами, решал разного рода задачи.

Роман-цыган выпил одну стопку вина, потом другую. Дело дошло до более сильных горячительных напитков. Он вышел в тамбур. Там стоял окосевший Борис.

– Рома, ты мне как сын! – произнес он. – Породнимся – везде будем вместе. Поехали ко мне домой. Рада обрадуется, – он взял свою шляпу и вышел на улицу.

Роман был не против такого соседства. Он сел в повозку и уснул. Кони шагали медленно. Около часа телега двигалась по полю и въехала через холм к дому цыгана.

– Жена! – крикнул цыган, отворил калитку.

Надья вышла на улицу, помогла войти мужу. В повозке спал незадачливый гость.

До утра он проспал на улице, под звездным небом.

Утром Борис забыл про ночного гостя. Завел лошадей во двор.

– Ты чего тут делаешь? – удивленно спросил цыган.

Роман встал.

– Воды! Дайте воды, – проговорил он несколько раз.

Жена Бориса принесла графин.

– Иди умойся, – Борис направил гостя за двор.

Тот ополоснулся по пояс из корыта с дождевой водой.

Дети спали.

Рада вышла из дома.

– Мама, папа, доброе утро.

– Иди, доча, завтракать, – мать отвела дочку на кухню.

Отец с Романом сидели в беседке.

– Ни черта не помню, хоть убей, – нахмуренный сидел глава семьи. – Ты жениться не передумал? – спросил Борис.

Роман не произнес ни слова.

– Жена, свадьбу играть будем, – встал из-за стола Борис.

– Опомнись, – возразила Надья.