Александр Троян - Дом на песке

– А вы что стоите? Давайте помогайте своему дружку, – обратился Петр к патлатым блатным.

– Ну и законченная гнида ты, Козел, – собирая мусор, сказал один из блатных, с ненавистью посмотрев на Козловского.

Тогда Петр не знал, что это была последняя встреча с бывшим односельчанином. Примерно через месяц Козловский Владимир Семенович получит десять лет тюрьмы за устроенную поножовщину на городской дискотеке. А через три года отсидки будет убит зеками за крысятничество: он украдет у тамошнего жулика деньги, за что и поплатится жизнью. Младший брат, Козловский Сеня, так же печально закончит свою жизнь: окончательно сопьется. Через пять лет он бесследно исчезнет. На карьере, где с дружками распивали спиртные напитки, от него останутся только вещи, а тело так и не будет найдено.

Семен Макарович Козловский проведет остаток своих дней в психушке, видимо, не выдержав позора, обрушившегося из-за родных сыновей. Вот такая она штука – жизнь, жестокая. Не зря говорят, что за все в жизни нужно платить, за все ошибки, пусть даже самые незначительные.

Рана у Вербина Кости оказалась ерундовой. Тем не менее ребята сопроводили его в медпункт, где сказали, что травма получена по неосторожности на субботнике.

На следующий день будильник разбудил Петра и Надежду в восемь утра. Они встали, позавтракали и решили, пока спит Сашенька, вместе убраться в квартире, а потом поехать в гости к Полине Карповне и к родителям.

Рейсовый автобус остановился, водитель объявил: «Поселок Низменный». Петр подхватил на руки сынишку, и они с Надеждой вышли на знакомую остановку, которая совсем не изменилась за все эти годы. Прошли мимо длинного барака, где располагались магазины и почта. Самым большим изменением, сразу же бросившимся в глаза, была дорога, которую отсыпали гравием. Несмотря на неровности и множество луж, такой грязи, как раньше, уже не было, передвигаться пешком стало значительно легче.

Открыв калитку, Надежда пропустила мужа с сыном на руках вперед.

– Бабушка, Полина Карповна! Встречай гостей! – громогласно позвал Петр. Дверь открылась, из дома вышла Полина Карповна и со слезами на глазах направилась навстречу гостям.

– Детки мои любимые! Как хорошо, что вы в гости приехали! Радость-то какая! А я как чувствовала, что гостей сегодня ждать. В окно взглянула, смотрю, вы во двор заходите, и Петр меня звать начал. А правнучек-то, мой любимый Сашенька, совсем большой стал! Растет не по дням, а по часам. Ну, заходите в хату. Я блинов напекла, с вареньем и чаем кушать будем.

За столом Полина Карповна рассказала:

– В последнее время у меня часто ночует Гришка, так как у них с женой Ольгой не ладится. Она его пьяного домой не пускает, а ее родители вообще хотят, чтобы они развелись. Выпивать Гришка стал все чаще и чаще. Вот и приходит ко мне ночевать. Я ему ту часть хаты открываю, где вы раньше жили, он там и отсыпается, – Полина Карповна немного помолчала и обратилась к Петру: Гришка-то мужик хороший, руки золотые. Да и семью жалко, детки-то вон уже какие большие. Он, когда отоспится, у меня извинения просит, а сам в глаза не смотрит, стыдится. По хозяйству мне поможет, дров нарубит, починил забор, да и всякое другое. Как уходит, попрощается и обещает больше не пить. А через неделю-другую опять пьяный приходит. Ты бы, Петя, поговорил с ним, братья все же родные. Может, он мне что не договаривает, стесняется? А там кто его знает, что на душе творится? А может, его полечиться отправить? Не знаю. Одним словом, пропадает человек.

Петр поднялся из-за стола и сказал:

– Спасибо, баба Поля, за то что вы рассказали, за вашу тревогу. Я прямо сейчас пойду к нему, а вы пока тут посекретничайте да с Саньком поиграйте.

Разговор со старшим братом поначалу не складывался. Григорий пытался во всем винить свою жену, что она много слушает своих родителей, вот и нет ладу в жизни. Но Петр сразу при встрече заметил, что за последний год, пока они не виделись, Григорий сильно изменился в худшую сторону. Он уже не выглядел так, как раньше, будучи здоровым и крепким мужиком, который имел золотые руки. Петр вспомнил, как с самого детства Григорий был для него не просто старшим братом, а настоящим примером для подражания. Во всех близлежащих селах боялись его кулаков и уважали за недюжинную силу, но прежде всего за честность и справедливость.

Петр внимательно выслушал брата, немного помолчал и обратился к нему:

– Гриш, ты на меня не обижайся, но, по-моему, виной всех твоих бед является пьянка. Попробуй вообще завязать. Если хочешь, давай в больницу поедем да полечишься?

Григорий тут же вспылил и грубо ответил Петру:

– Ты чего сюда приперся? Алкоголика во мне видишь? Какая больница? Хочешь меня опозорить перед всеми? Я не алкаш. Захочу – и так ни капли в рот не возьму. Может, тебе братским словом поклясться? Меня и так со всех сторон достают и наши, и Ольгины родители: тебе вообще пить нельзя, погубишь себя. Надоело одно и то же слушать каждый день. А может, у меня душа болит? Места себе не находит? Сам в себе разобраться не могу? Не знаю, что со мной происходит.

Петр обнял Григория за плечо и почувствовал, как сильно переживает за свою родную кровь.

– Ты, братуха, успокойся. Наверное, у всех в жизни бывают черные полосы. Но мы должны бороться, преодолевать все трудности ради наших детей и нас самих. Может, тебе помощь какая нужна? Ты говори, не стесняйся. Чем смогу, тем помогу. У меня у самого на сердце боль: не могу смотреть, как мой любимый старший брат страдает.

Григорий поднялся со скамейки и закурил папиросу:

– Эх, Петька, Петька. Ты уже, вижу, совсем взрослым мужиком стал, не по годам. Время-то как летит: оглянуться не успели, а уже и собственные дети подрастают. А помощи мне никакой не надо. Сам выкручусь. Ты знаешь, наверное, что я с шахты ушел. Работаю в котельной. Зарплата, конечно, намного меньше, едва на жизнь хватает, а Ольга постоянно пилит: детей нечем кормить, надевать нечего, и всякое такое. Может, ты, Петр, поговоришь с ней, чтобы она меня не доставала? Уже нервов никаких не хватает, вот и срываюсь.

– А какая у тебя сейчас зарплата, брат?

– Пятьдесят рублей, – ответил Григорий. – Считай, минимум в три раза меньше, чем на шахте. А она за глотку берет. Что же теперь делать? Другие как-то живут.

Петр достал из внутреннего кармана портмоне, отсчитал пятьдесят рублей и протянул брату.

– На вот, Григорий, возьми. С Ольгой решите, что вам нужно купить. Мало будет, придешь ко мне, я еще дам. Бери-бери, срочно отдать требовать не буду. Потихоньку рассчитаешься. А с женой вы как-нибудь сами разберетесь. Ну что я ей скажу? Это ваша семья. Не дети уже. Хватит, я думаю, ума на то, чтобы жизнь свою наладить. Да, Григорий, об одном тебя от всего сердца прошу: брось пить. А если уж приспичит, так ты ко мне в гости приезжай, мы с тобой сколько хочешь выпьем. Надежда закуску приготовит, поедим хорошо да и спать ляжем.