Роман Денисов - Партия

Мальчик, однако, не походил ни на одного из родителей, но это заинтересовало только Олега Григорьевича, и больше с профессиональной точки зрения. Он почему-то вспомнил, как в одной из древних гробниц вместо скелета ребёнка были найдены останки двух взрослых людей. А бабушка Нина Юрьевна, мама Кирилла, припомнила, что её бабка вышла замуж за казака-черкеса, и возможно, от него, через четыре поколения, мальчик унаследовал черты, схожие с южным типом. Вообще парень был настолько улыбчив и покладист, что никто и не думал ни о чём, кроме как «и какой же он милый и симпатичный мальчик».

Маленькому Славке, как всем детям, очень нравились сказки, читаемые бабушками, особенно он любил послушать про «Мену, или Глупого мужика». Позже, играя во дворе, он между делом рассказывал друзьям ранее услышанное и выученное наизусть. На удивление и гордость взрослых, мальчик запоминал всё с первого раза. В садике ему поручали чтение стихов на утренниках, что Славик исполнял со всей серьёзной до смешного ответственностью.

В связи с наступлением перестройки и гласности родители Славы принуждены были много трудиться, причём на двух работах. Ирина работала в НИИ электроники и по совместительству вязала шарфы, Кирилл, являясь мастером спорта по фигурному катанию, преподавал в техникуме физкультуру и вёл занятия по аэробике в секции по вечерам. Две бабушки и один дедушка, второй умер до рождения Славы, жили отдельно, получали маленькую пенсию и талоны, которые предприимчивая Нина Юрьевна собирала у всех родных и успешно реализовывала, выгадывая прибыль. Так и жили, вспоминая заповедные времена спокойного течения и ругая наступившие времена слива в канализацию; впрочем, как выяснилось позже, бывают периоды и похуже.

Немного смущала близких не по годам развитая деловитость Славы, или, лучше сказать – излишняя расчётливость. Однажды он вдруг сообщил, что неплохо было бы наладить продажу маминых шарфов не через фабрику, а частным образом, организовав свою кооперацию. Это предложение было сделано в младших классах.

Дедушка, старавшийся как можно чаще бывать с внуком, рассказывал Славе о войне, в которой участвовал до ранения в живот в сорок третьем, и мальчик просто обожал эти минуты, открыв рот внимал каждому слову. Не менее сильно завораживали ребёнка повествования деда о работе в мавзолее Тамерлана и истории об усыпальницах Московского Кремля. В итоге Славик так сильно привязался к дедушке, что каждого его приезда ждал с нетерпением.

Отец Мирослава, радуясь широкому интересу сына к знаниям, решил привить ему здоровое физическое воспитание – Слава рос не слишком крепким и часто прибаливал. Хоккейная секция, по мнению папы, должна была поправить дела со здоровьем. Так оно и произошло, через некоторое время паренёк совсем окреп и из хоккейной коробки, как говорила бабушка Елена Романовна, его калачом нельзя выманить. Что было, конечно, утрированием.

Летом Слава проводил время на даче в Подмосковье, где гонял в футбол, купался в речке и воровал с пацанами яблоки в запущенном саду заброшенного дома отдыха. Это было удивительное время начала девяностых, старое без хозяина пришло в упадок и стало разрушаться, а появившиеся нувориши ещё не успели захватить всю бывшую госсобственность на местах.

Сначала ребятам было где играть в любимый футбол – поле на опушке леса недалеко от деревни находилось в их распоряжении. Они сами поставили ворота, сами скашивали траву. Никаких ссор, а тем более драк дачных с деревенскими не было, наоборот, подружившись, по нескольку раз в неделю играли друг с другом до изнеможения, потом брали велики и все вместе ездили на реку смывать пот. Во время матчей зрителями были старый дед, выпасавший неподалёку коз, и мелкая ребятня, глазевшая с уважением и завистью на взрослых парней, изредка ругавшихся запрещёнными для них словами. Но эта идиллия продолжалась до тех пор, пока на месте поля и части леса, где в изобилии росли благородные грибы, не началось строительство виллы сына бывшего министра экономики. Территорию быстро огородили забором, поверх которого пустили змеёй колючую проволоку. Слава с ребятами наивно разрисовали мелком кусок ограды, изобразив хозяина в виде полового органа с обидными для него подписями.

Нужно было искать другую поляну для игры. И её нашли на бывшем корте дома отдыха.

Жарким днём, когда мальчишки нарвали достаточно яблок в саду, было решено сыграть в футбол на корте, среди яблонь и вишен. Мяч привезли с собой, и за временем дело не стало, разделились на команды, начали играть. Слава в игре был если не лучший, то один из , недаром с самого начала занятий спортом он выбрал кумиром Всеволода Боброва, игравшего отлично как в хоккей, так и в футбол. Через полчаса беготни на жаре многим захотелось пить, но никто не додумался взять с собой воды. Кроме Славика. Он благоразумно положил пластиковую бутылку в тень, чтобы она не нагрелась на солнце. Один из пареньков, найдя бутылку, решил утолить жажду и недолго думая отвинтил пробку. Начал жадно всасывать жидкость. Это увидел Слава. Гнев охватил его, он дико закричал наглецу:

– Это моя вода, положи!!

Тот оторопел от такой реакции, они были знакомы достаточно давно, и ничего подобного вроде не должно было быть. Он в обиде бросил бутылку, крикнув:

– Да подавись!

Вернувшись домой, Слава рассказал о случае родителям с искренним возмущением. Родители же отнеслись к этому несколько по-иному, так, папа объяснил, что, конечно, товарищ должен был спросить разрешения, но жмотничать и кричать тоже не следовало. И что в его время также на футболе в жару если кто видел воду, то он обычно не спрашивал, а пил, и, в общем-то, это нормально, разумеется, если не было выпито слишком много и если ей не умывались. Ну и дальше в таком духе. Мама, сидевшая рядом, почти совсем не участвовала в воспитательной беседе, она только смотрела как-то отстранённо, поглаживая уже округлившийся живот в ожидании второго чуда. После разговора Слава задумался.

Надо отметить, что не все любили Славу Лёвина, может быть, потому, что у его отца была машина, подержанный «Фольксваген», а может, потому, что он хорошо играл в футбол и хоккей.

В школе любимыми предметами у Славы были физкультура и история. С последней и случались казусы на уроках в разных классах. Например, в пятом классе, отвечая у доски по теме «Татаро-монгольское нашествие», он высказал гипотезу о мифе ига и нашествия на Русь; кода учитель спросил, где Лёвин это вычитал, тот ответил, что в книге Фоменко и Носовского «Новая хронология». Учитель объяснил, что это псевдонаучный труд и лучше бы ему ориентироваться на учебник. В шестом классе Слава опять отличился, заявив о садистских приёмах Петра I и узурпаторстве Екатерины II; учитель поставил ему двойку. Слава богу, хоккей в жизни Мирослава стал занимать всё больше и больше времени, поэтому на нестандартные исторические выводы у него не оставалось времени. Последней крамолой в таком духе стало предположение, сделанное в восьмом классе, о вынужденной необходимости нападения Германии на СССР, об исторической неизбежности нанесения превентивного удара, так как не случись этого, было бы нападение Советского Союза, у которого имелись уже чёткие планы оного. У него осведомились: откуда столь экстравагантные предположения? И узнав, что это вычитано у гэбэшника-невозвращенца Резуна, выгнали из класса.