Данила Пархоменко - Spirit

– Эдем ищем. Вернее, Сад Эдема. Это такая штука из теории автоматов. Я толком не понял, но у нее не было предыдущего состояния на каком-то этапе. По мне звучит, как философский камень, но заказчик попросил добыть хотя бы один образец и дал примерные координаты. Говорит, их много.

– А кто он? И почему он вас сюда в таком виде запустил? Я думал, я один смог такое…

Мария сделала шаг вперед.

– Какое? – явно сдерживаясь спросила она.

– Ну… Воскрес, так сказать, – рассмеялся Руфус.

– Подробнее, пожалуйста, – твердо сказала она.

– Долгая история… Я купил право раннего доступа для этого проекта, столкнулся с некоторой аномалией и вернулся домой, где она продолжилась, а потом опять вывалился сюда, но уже в своем настоящем облике. Но потом мне даже удалось сделать… Скажем, так, «устройство» для контроля этого процесса. Но теперь я живу здесь. Даже семью завести пытаюсь…

– Что за устройство? – настаивала Мария.

– Да, я с вами могу поделиться потом, у меня есть несколько прототипов… – сказал он извиняющимся тоном, – хотя, вам может не понравиться. Простите, я что-то не то сказал?

– Как раз то, – не менее твердо сказала она.

– Мне как раз нужно одному человеку помочь, он назвался моим координатором, – начал Йохан.

– Ты это… – Мария уставилась на него.

– А что?

– А я?!

– Подождите, – прервал Руфус, – есть одна проблема, я в реальном мире сначала слегка помер, понимаете ли. Не уверен, что это вам подойдет.

– Я тоже, почти в состоянии клинической смерти сейчас, – повысила голос Мария, – вы даже не представляете, что бы вы для меня этим сделали! Я несколько лет прожила из забытья в ад и обратно в забытье.

– Вот как? – покачал головой Руфус, – простите, но я, все-таки, поостерегся именно на вашем месте. Я засек пять всплесков активности за последнее время и, я уверен, они были связаны с вами… Это очень нетипично. Предпоследний даже нарушил спутниковую сеть. Вы что-нибудь странное видели?

– Пять? – настороженно уточнил Йохан.

– Да, вы видели какие-нибудь несоответствия вокруг или в памяти?

Йохан молча посмотрел на свою руку.

– Было дело… – все-таки ответил он, – а про двери вы ничего не скажите?

– Это по-моему, психологическое, – вмешалась Мария, – люди при переходе сквозь двери часто рефлекторно меняют контекст восприятия. У нас для дачи показаний даже несколько разных комнат по этой причине было.

– То есть, нам не надо было тому человеку окно портить?

– Сомневаюсь, – ответила она.

– Так вот, возвращаясь к вашему первому вопросу, – продолжил Руфус, – судя по всему, мы живем с вами все в том же мире. Только концепт другой. Подумайте, чем субъективно отличается наше время от местного? Люди появляются, делают что-то и исчезают. Они воспринимают окружающую действительность и накапливают опыт. Причем восприятие и опыт является часто социальным феноменом. В целом, уже схожесть видна? Что нужно поменять, чтобы наше время выглядело как это?

– Убрать несколько миллиардов людей и… – начал Йохан.

– Рано! – прервал Руфус, – сначала можно перекрасить ботинки. Причем после этого, типичный цвет ваших ботинок останется типичным для людей вокруг.

– Хорошо, тогда добавить больше голода, нищеты и войн, – парировал Йохан.

– Да, сменить причину страданий и типичный уровень счастья для части людей.

– Вы намекаете на то, что страдания умирающих от голода в разоренных войнами городах можно перекрасить? – спросила Мария прищурившись.

– Не совсем. В нашем мире есть множество людей, их особенностей, стремлений, переживаний и тому подобного. Оно, с математической точки зрения, может быть отображено на множество людей здесь. Все немногочисленные разрывы и экстремумы, хоть часто имеют несколько другую природу, не имеют фундаментальных различий.

– Это немного бредово, звучит, – покачал головой Йохан, – получается, каждый человек тут стоит десятка наших современников? Или у них там внутри десятки личностей?

– А что такое личность? – развел руками Руфус, – желание поесть – часть вашей личности? Вы его можете делить с сотнями людей во всем мире. Все, от рефлексов до абстрактных идей, можно разбить на элементы, имеющие однозначное отображение здесь и в других подобных проектах. У этих проектов до запуска было неофициальное название «концепты»…

– Ну теперь я верю, что это математически верная концепция, – рассмеялся Йохан, – все чертовски логично, запредельно, но абсолютно бесполезно.

– Я тоже так думал, но появился маленький нюанс, – Руфус многозначительно посмотрел на Марию.

– Пять и восемь, к вашему сведению, – фыркнула она.

– Я понимаю, что вы испуганы, но я продолжу. Вы – живые люди из нашего концепта.

Повисла пауза.

– Браво, – наигранно понимающим, но все же дружелюбным тоном сказал Йохан.

– Помолчи, – тихо сказала Мария.

– А вы уже поняли? – уточнил Руфус, – вот поэтому мне интересен ваш заказчик.

– То есть я здесь на самом деле? А та, что до сих пор в больнице?…

– Не знаю, – но помереть вам там не мешало бы на всякий случай, – ответил Руфус вставая, – во имя всеобщей гармонии. Или тут. Собственно, нарушение этой гармонии, на мой взгляд, и является причиной ваших приключений. Не знаю, что это и как оно работает, но я экспериментировал…

– Значит я не ошиблась, – удовлетворенно сказала Мария, – Йон, он убийца.

– С чего это, инспектор Лестрейд? – ухмыльнулся Йохан.

– Шерлок, нафиг, Холмс… – она подняла глаза к потолку и начала загибать пальцы, – распечатанная на непойми-чем инструкция к старинному реанимационному аппарату в следах человеческих жидкостей, включая кровь. Персональные транзакции у его профиля закрыты, компьютер чуть ли не старше его самого, потом…

– А компьютер тут причем?

– Единственная причина, по которой я бы воспользовалась таким старинным устройством – несовместимость с современными системами рейтинга.

– Так то ж ты… – протянул Йохан, и обернулся к хозяину дома, – ладно, что скажете в свое оправдание, подзащитный?

Тот стоял примерно в той же неловкой позе, держась обеими руками за чашку.

– Опять что-то? – неуверенно проговорил Йохан оглядываясь. Мария вдруг неуклюже рухнула на колени.

– Не может быть, – с трудом сказал Руфус.

Йохан вцепился в подлокотник низкого диванчика, на котором он сидел, и запрокинул голову. Деревянный потолок казался слишком близким. Чувство падения душило все его тело не давая шевельнутся. Он изо всех сил сосредоточился на ощущении подушек дивана все с той же силой давящих на его кажущееся невесомым тело. Он с трудом заставил себя отодвинуться от них, стараясь забыть об инстинктах, передвинув ноги одной силой воли. Примерно оценив дистанцию, он распрямился и оторвал руку от подлокотника бросившись в сторону упершейся ломом в пол Марии, но сила притяжения оказалась на месте и распластала его тело на пол-дороги. Сосредоточившись на абсолютно неестественном ощущении давления от досок пола под неожиданно мягким ковром, он вытянул руки и пополз вперед, стараясь заглушить сошедшие с ума инстинкты.