Брайанна Рид - #Пыльвглаза

– А если я все же сообщу о ваших фокусах куда следует?

– Уверен, что это не понадобится.

– Почему?

– Вы сами не захотите. Я позвоню вам сегодня вечером. Всего доброго.

– Не могу пожелать вам того же, – огрызнулась Мелисса, – не провожайте меня и не утруждайте себя звонком. Всего… доброго.

Высокие каблуки кандидатки быстро застучали по направлению к выходу. А Райан, кажется, остался вполне доволен результатом собеседования.

– Да, мисс Тейлор… – вдогонку крикнул он.

– Что? – холодно переспросила женщина, все же обернувшись у двери.

– Вы очень красивая.

Мелисса еле сдержалась, чтобы не показать средний палец:

– А вы – очень омерзительны.

Дверь захлопнулась прежде чем Райан успел что-либо ответить.

***

Никакого жениха у Мелиссы действительно не было и ее, признавалась она себе в том или нет, вывела из себя хорошая психологическая подготовка Фрейзера. Но ей не хотелось ложиться в постель с кем попало, да еще ради выгоды. Будучи типичной современной женщиной, Мелисса была твердо убеждена, что для этого должна быть если не любовь, то хотя бы взаимная симпатия, пресловутая «химия». Женщина терпеть не могла это слово, но все же в данной ситуации оно подходило как нельзя лучше.

– Почему он собирается мне позвонить? – удивлялась она вслух, – я же доходчиво объяснила, что мне не нужна работа такой ценой, да и человек он какой-то явно неприятный. Может, надеется, что я передумаю? Ну, нет уж!

Пребывая в таких мыслях, Мелисса решила исполнить обещание, данное Мэри: навестить старого друга, пойти с ним в клуб и основательно повеселиться как на пиру во время чумы. Вот только офисный костюм явно не подходил для рок-клуба. Все-таки было в этом что-то ироничное: субкультура, считающая себя самой свободной от предрассудков и условностей, на деле была закованной в самые узкие рамки наподобие религиозного ордена. И Мелиссе, при всем ее свободолюбивом характере, не хотелось быть белой вороной среди панков, металлистов и тому подобной публики. А потому надо было перед походом в клуб наведаться к Черепу за своими вещами – Мелисса накануне оставила их в гримерной музыканта, потому что какой-то неосторожный посетитель клуба залил ее джинсовый костюм дешевым пивом. Друзья договорились, что застиранные вещи пока останутся у Черепа, а Мелисса зайдет к нему забрать их.

Черепа дома не оказалось. Что, в общем, не стало для Мелиссы особым сюрпризом: застать его дома днем было практически невозможно – он либо спал и просил сестру говорить возможным визитерам, чтобы его не беспокоили, либо репетировал в гараже у друга. Репетировали ребята в буквальном смысле днем и ночью, если не работали.

Телефон тоже не отвечал. Мелиссе не хотелось возвращаться домой, чтобы Мэри утешала ее. Конечно дружеская поддержка – это приятно, но когда за словами утешения не стоит никакой реальной помощи, это становится похожим на слова сердобольных врачей, которые лгут обреченным пациентам, что те обязательно поправятся. Выход в такой ситуации всегда находился единственный: посидеть в кафе за символическим ланчем.

Днем в кафе было немного народу и это позволяло побыть наедине со своими мыслями, сосредоточиться и сделать необходимые для себя выводы.

Мелисса прошла в уютное помещение, отделанное под кирпич. Повсюду стояли тяжелые деревянные столы со множеством стульев, по стенам висели незатейливые картины с изображениями цветов, котят, женщин с рекламы образа конца XIX – начала XX века, зелеными лампами на стенах и прочими милыми антуражными мелочами.

Девушка взяла себе чашку кофе с молоком и села в уединенный уголок.

В конце концов, мир не так уж омерзителен. Как говорила подруга Мелиссы, «с чашкой кофе мир не так плох, по крайней мере на время, проведенное с этой чашкой».

Встретив в кафе знакомую, Мелисса немного пообщалась с ней о книгах, о вкусах и перспективах в жизни и ей стало почти совсем хорошо. И время похода в клуб подошло практически незаметно.

***

Музыкант – или, как его звали друзья, Костяной Череп – проснулся с тяжелыми мыслями, куда тяжелее, чем его музыка. Ему вообще было тяжело просыпаться даже с легкими мыслями. Особенно – если просыпаться надо раньше обеда. И особенно – если после работы надо было еще и на репетицию. Он заснул в том, в чем накануне пришел домой после репетиции, вымотанный вконец: в кожаной жилетке на голое тело и синих джинсах, порванных на коленях. Тяжелые ботинки валялись в разных концах комнаты. Зашла сестра:

– Ты опять спал в одежде? – услышал Череп насмешливый голос, – и когда я приучу тебя к порядку?

– Когда я женюсь, – буркнул он, – в чем хотел, в том и спал. Или тебе больше хотелось бы, чтобы я спал голым? У меня и так сейчас слишком приподнятое настроение.

Фраза была куда более двусмысленной, чем просто выражением иронии. Оставшись в комнате один, музыкант долго не мог нормально надеть штаны: ему не давала покоя мысль о той, кого он любил и – что уж греха таить – хотел уже давно. Но, как это обычно водится, он был для нее только другом. Или еще хуже – «ты мне как брат». Любой мужчина, услышавший эту сакраментальную фразу, понимает, что с этой минуты надеяться ему не на что. В лучшем случае перепадет дружеский поцелуй за помощь при переезде, придется регулярно выслушивать от «подруги» нытье по поводу того, какие все мужчины – мерзавцы (кроме него, разумеется!), потому что накануне бросил очередной ухажер, которому несчастная отдала лучшие часы и дни своей жизни. Но Череп был готов ради любимой на все. В том числе и на это и, кажется, не желал признаться даже самому себе в безнадежности болота под названием «френдзона». Образ этой девушки основательно занял его мысли: он посвящал ей песни, встречал и провожал, когда была такая возможность. Друзья время от времени делали друг другу небольшие подарки и все шло хорошо, пока Череп не попытался сделать более решительный шаг, после чего сразу схлопотал. Однако, когда оба сделали вид, что ничего не произошло, странные дружеские отношения возобновились и вот сегодня Череп ждал подругу, которую пригласил на свой концерт. Он продолжал надеяться, что не все потеряно. Но пока все шло своим чередом.

До концерта оставался еще целый рабочий день, а сил уже не было. Череп сходил в душ, где немного помог своим фантазиям. Когда волна нервного возбуждения схлынула, он пошел приводить себя в порядок и одеваться.

О работе думать не очень-то хотелось: мало того, что день обещал быть тошнотворным, после работы не было возможности отдохнуть – вечером планировался концерт с откровенно доставшей группой.

– Нет, – разговаривал сам с собой Череп перед зеркалом, приводя в порядок непослушные патлы, – они ребята хорошие, но вечно каждому из них надо все делать по-своему. Да и я такой же.