Ольга Сорокина - Киты

Будто в подтверждение моих слов, всё моё тело пошатнулось и, теряя равновесие, я стала проваливаться вперёд. Но только я хотела поддаться, как какая-то невидимая сила в буквальном смысле вытащила меня обратно. По спине пробежал холодный пот. Мне снова стало жутко. Господи, неужели это никогда не закончится? Они же повсюду…

Что происходит со мной? Почему я не могу жить как все, нормальной жизнью? За что Бог так решил поквитаться со мной?

– За что, слышишь? – закричала я в голос, злясь. – Ты выводишь меня из себя, ты понимаешь? Меня бесит, что ты просто сидишь там и смотришь это шоу. Интересно, да? А если я прямо сейчас прерву эту комедию и сброшусь с обрыва? Ты спасёшь меня или будешь наслаждаться моей смертью? Хватит! Я хочу выйти из этого круга!

Мой голос внезапно охрип, и я ощутила неприятное сдавливание в горле. Не хочешь меня слушать, да? Придётся! Я всех вас заставлю слушать меня и добиваться того, чтобы вы взяли меня туда же, откуда и прислали. Этот мир чужой. Это не моя страна, это не мой дом и не моя мать. Все они чужие. Мой дом есть где-то… но только не здесь. Дом – это когда тебя любят, а здесь только ненависть и пустота…

Слёзы снова начали душить меня. Огромная чёрная дыра в груди только росла, и мне было уже всё равно, что будет дальше.

Снова посмотрев в воду, я начала скользить взглядом вдоль берегов, по краям которых уже показалась первая трава. Выступающее из-за туч солнце оживило воду, и она заискрилась. Прохладный ветер задувал во все оголённые участки тела, так что мои руки резко замёрзли.

Да, иногда это происходит. Как будто мне кто-то пытается показать, что в этом холодном мире есть проблески солнца и хоть какая-то красота в виде природы. Они делают это систематически. Только это иллюзия мира и света. Вокруг происходят страшные вещи и никому нет до этого дела. Люди умирают быстрее, чем могут родиться вновь. Мы мучаемся от боли и кошмаров, терзающих нас каждую ночь. А всё потому, что мы покинутые дети своих странных родителей…

Развернувшись к реке спиной, я снова почувствовала, что она зовёт меня, мягко и ласково заманивая в темноту своей глубины. Есть ли дно у неё? Или её глубина так же бездонна, как и моя печаль…

Попрощавшись с ней, я поняла, что не в этот раз. Должно подойти время и тогда… мне станет легче. Хочу быть свободной. Хочу быть настоящей. Собой… Где-то, ведь, есть то самое место, где собираются такие же, как и я…

На улицах моего города очень многолюдно. Но когда ты идёшь, потерявшись в этой толпе наедине со своими мыслями, создаётся впечатление, что тебя никто не видит. Они не видят не только меня, они не видят даже друг друга. Все озираются по сторонам. Все запуганы. Им страшно, потому что их преследуют собственные тени несовершенства. Если бы они только видели, кто живёт за их спинами…

Тут зазвонил мой телефон. На дисплее высветилось «мать». Но разговаривать с ней у меня не было ни сил, ни желания. Вместо этого я скинула её звонок и приняла параллельный вызов от своей одноклассницы.

– Чего тебе? – ответила я.

– Привет, опять не в настроении? – отчего-то усмехнулась Маринка. – Пошли, прогуляемся.

– Уже… выходи, – ответила я и, положив трубку, двинулась в сторону её дома.

Странно сказать, но Маринка единственная моя подруга, способная оставаться в этом статусе. Её не пугает ни моя серая внешность, ни скверный характер, ни отсутствие денег, ни мизантропический настрой в отношении этого бренного мира. Другими словами это мой антипод, как внешности с характером, так и образа жизни в целом. Но она нравится мне, потому что в ней ещё осталась искренность и честность…

Она уже стояла возле своего подъезда и с кем-то трепалась по телефону, весело хохоча.

– Ладно, давай, – завидев меня, произнесла она. – Мы тут с Юлькой сейчас потусим и я тебе звякну. Куда пойдём? – обратилась подруга уже ко мне.

– Пофиг, лишь бы подальше отсюда.

– Снова родаки запарили? – каверзно напомнила подруга.

– Слушай, это ты уже запарила напоминать об этом, – огрызнулась я, вспоминая лицо матери.

– Да, ладно, – отвернулась Маринка. – Чего ты сразу кипиш наводишь. Я к тому, что вместо того, чтобы забивать себе голову всякой ерундой, лучше бы парня себе нашла.

– Упала что ли, прекрати! – стало мне совсем плохо. – Эти разговоры о парнях меня уже бесят. Если тебе надо с кем-то потрепаться об интимных подробностях твоей личной жизни, то уволь меня от этого. Своей Камасутры дома хватает.

– Тогда иди и прыгни с моста, раз всё тебя бесит! – выпалила вдруг Маринка так, что я остановилась. – Сразу полегчает. Достал твой негатив. Сколько можно ходить в унынии и мыслях, что все вокруг одни враги?

– Да, ты права, – согласилась я и продолжила идти, замедлив шаг. – Мост – это и, правда, выход…

– Дура! Я пошутила, – опомнилась подруга. – Вокруг и так хватает балбесов, типа они киты и…

– Что ты сейчас сказала? – зацепилась вдруг я за последнюю фразу, перебив её.

– Ты что не знаешь про китов? – удивилась Маринка. – Группа самоубийц. Называют себя синими китами. В сети уже давно эта тема бродит.

– Кто они такие?

– Откуда я знаю, – пожала плечами подруга. – Знаю только одно – это зануды, типа тебя. Всё им плохо и жизнь не удалась, вот и играются со смертью. Только видимо заигравшись, уже не различают, где сон, а где реальность.

– А почему именно киты? – ещё больше взволновалась я, вспомнив фотографию огромного кита.

– Ну, откуда я знаю, Юль? Чего ты вообще меня расспрашиваешь про этих чудаков. Если какой-то кучке дураков взбрело покончить с собой, они имеют на это полное право. В конце концов, это их выбор.

– А если им трудно жить и они задыхаются от боли? – вспомнила я фразу из статьи о китах. – Что, если они видят в этом выход?

– Ну, да, – усмехнулась подруга. – Выход прямиком на тот свет.

– Тебе совсем всё равно, что с ними будет? – с болью спросила я.

– Юлька, если они не хотят жить, как я могу им помочь в этом?

– Хотя бы принять в расчёт, что им может быть очень больно…

– Ладно, хватит уже! – прервала Маринка эту тему. – Пошли в магазин зайдём.

И хотя я прогуляла с Маринкой ещё около часа, все мои мысли были заняты так называемыми китами. Может ли это быть просто совпадением или они действительно, так же как и те огромные животные, просто пытаются уйти от боли и невыносимых условий жизни? Кто придумал это название? Знал ли он, что настоящие киты становятся жертвами собственного тупика?

Мысли хаотично блуждали, заставляя ноги двигаться быстрее и устав ходить, я пошла в сторону дома. Признаться честно, мне этого совсем не хотелось, но любопытство стало сильнее всех обид и терзаний. Переступив порог квартиры и не вглядываясь в окружающее пространство, я сразу прошла в свою комнату и закрылась изнутри.