Иван Пинтийский - Хакер. Прямой эфир

Ведь это разумно. Не бывает девушек с большой и маленькой грудью одновременно. Также они не могут быть высокими и низкими сразу. Полненькими и худыми, активными и пассивными, когда с ними можно вальяжничать, делая что угодно, они тоже не могут быть. Можно выбирать между теми или иными качествами. Мне хотелось кайфовать от большинства из них. Я учился, у меня получалось, я кайфовал. Наслаждался так, что порой не верил своей счастливой участи.

Потихоньку, пресытившись определенным типом, сформировал тандем из наиболее востребованных типажей. Это были особенные личности, которые максимально привлекали меня во всех смыслах. Их было шесть.

Если с кем-то возникала размолвка, ее место занимала другая дамочка, находящаяся в режиме ожидания. В этом режиме был существенный список девушек, стабильно более сорока. Кто-то покидал рейтинг, кто-то, наоборот, добавлялся, иногда приоритеты менялись.

Меня все устаивало, уставал – терпимые издержки такого метода познания жизни. Не все было сладко, но пережить это было невеликой задачей.

Что меня действительно смущало – это праздники. Даже их приближение сводило меня с ума. Хотелось исчезнуть, раствориться или каким-то образом отменить их существование.

Женщин было много, и все желали провести знаменательные события со мной.

Хорошо, если она не одинока… Тогда ей есть с кем быть и чем заняться. А иначе я обязательно «уезжал по срочным делам» для всех, кроме одной.

Ее я увозил на природу, вдаль от людских глаз, где можно было предаться любви и ласке без спешки, планов, суеты.

Эти редкие периоды были настоящей отдушиной. После суматохи выбора, с кем быть, я готов был окунуться в омут любви с головой. Хотелось бросить все и остаться в объятиях «любимой» девушки, которую, чаще всего, я даже не звал по имени.

Используя имя, можно было допустить оплошность, оговорку, что могло испортить праздник. Пожалуй, у меня бывали такие огрехи, но я быстро научился правильному поведению. Больше тайн – меньше шансов испортить праздник.

А иногда, когда моя совесть совсем забывала обо мне, девушек было две. Одна проводила время со мной на одной турбазе, другая – где-то неподалеку, на даче, например. Я перемещался между ними, когда «у друга внезапно ломалась машина» или «на работе возникала серьезнейшая проблема». Это было непросто, но игра стоила свеч. Море внимания, секс через край, разнообразие.

Я был как машина, запрограммированная искусным талантом на выполнение функций прожигания жизни. Каждая минута в таком состоянии чудилась чем-то бесценным, очень важным и, главное, нужным во что бы то ни стало.

Одним кайфом и растратой своей энергии я не ограничивался. Натура исследователя так или иначе брала свое.

Насыщенное общение и контакты с людьми натолкнули меня на изучение психологии человека. Мне было интересно понять, что движет людьми. Как они делают выбор, ставят цели, какова мотивация по жизни.

Я давно заметил, что сильно отличаюсь от большинства людей. С одной стороны, это меня смущало – чувствовал себя не в своей тарелке. С другой стороны, я прекрасно понимал, что данные мне особенности характера и восприятия мира должны в свое время послужить подспорьем в достижении главных жизненных целей.

Был уверен, что у меня особая миссия, глобальные задачи и высокие цели. Вот только нетерпеливость с трудом позволяла ждать раскрытия талантов, возможностей приносить реальную пользу.

В моем характере боролись две крайности. Одна хотела созидать что-то великое, непосильное никому. Другая, наоборот, готова была разрушать ради чего-то серьезного. Она готова была бороться с традиционными устоями, закоснелыми принципами, которые, как мне думалось, держат человечество в узде.

Я изучал человека, чтобы разговаривать с ним на одном языке, быть понятным и понимать других. Порой это давалось с большими сложностями.

Книги, журналы, статьи о психологии: новый поток информации охватил паузы в непрекращающемся потоке жизненных событий.

Конечно же, это отразилось и на личных взаимоотношениях.

Моя изысканная коллекция пополнилась девушкой психологом. К тому же она была танцовщицей.

Это был очень хороший вариант, две в одном.

Собственно, она и сочетала в себе качества умного психолога, способного к глубоким размышлениям, разговорам и выводам, и разбитной оторвы, знающей цену молодости, умеющей не хуже меня прожигать эту жизнь.

У нее был постоянный мужчина… а разве меня это когда-то останавливало? Наоборот, в этих отношениях я решил раскрыть для себя тему взаимоотношений с несвободной женщиной.

Не давал ей быстро оставить его, настаивал, чтобы она продолжала. Построил свою активность вокруг нее. Хотелось выжать из этих взаимоотношений вообще все.

Проще говоря, я вел себя как подонок.

Забирал ее с работы, из ночного клуба, мы долго гоняли на автомобиле по ночным трассам и улочкам города.

Приезжали к ней, долго и тщательно занимались любовью. Она подсела на секс, раскрылась так, что глаза горели огнем каждую ночь, когда мы были вместе.

Под утро за ней заезжал ее мужчина. Мы разъезжались в разные стороны. Провожал ее взглядом, ревновал малость, но перемалывал в себе эти эмоции.

Он увозил ее к себе домой, и она отсыпалась до следующих своих дел.

Хоть она и была психологом, этот парень запутал ее в очень странные отношения. Она была в сильной зависимости от него, боялась, что без нее он не сможет, переживала. Может быть, и это сыграло свою роль в таком странном любовном треугольнике, а может, мне просто было удобно – ей не на что было претендовать.

Я был и с ней, и свободен одновременно.

Познакомил ее сестру со своим близким другом, и мы стали проводить много времени вместе. Она – большой теоретик в психологии, я – практик, познающий все в действии.

Ночи напролет мы общались на тему любви, детства, общественного мировоззрения. Красивая, смело идущая по жизни, страстная танцовщица предстала хрупкой ранимой девушкой с кучей комплексов. Копаться в своей жизни я не позволял, это было слишком опасно, но разобрать по косточкам события жизни и характер моей новой пассии стало идеей фикс.

Мы вскрывали пласт за пластом внутренние душевные беспокойства, которые накладывали не только психический отпечаток, но и физические ограничения.

Моя подружка обладала целым набором хронических недомоганий: от аллергий на все, что существует на свете, до гипоплазии.

Боялась пыльцы цветов – мне приходилось обрывать тычинки лилий, которые любил ей дарить. Не переносила цветение тополей – мы ездили в машине всегда с закрытыми окнами. Вода порой чрезвычайно сушила кожу, был необходим целый набор масел, кремов.