Любовь Сушко - Атлант и Зевс. Мифы и сказания

Орел скоро снова вернулся, и снова с ним была. Теперь, видя на все страдания, она и сама хотела помочь Фемиде. Во время рождения ребенка она не должна была оставаться в одиночестве.

– Ты добра ко мне, – только и отметила та.

– Я просто пообещала орлу и не могу нарушить обещания своего. Мне просто хочется, чтобы это завершилось скорее. Пусть все наконец успокоится.

Они не говорили, но чувствовали обе, как жутко становится в этом мире.

Ребенок появился на свет в глухой пещере на рассвете. И обе Титаниды потянулись к нему и стали любоваться тем, что видели они теперь перед собой.

– Он прекрасен, он богатырь, – с восторгом говорила Фетида, а Сивилла не могла произнести ни слова, так была она поражена увиденным.

Убедившись в том, что они здоровы, им не угрожает опасность, она скрылась, вдруг не прощаясь. Ей вовсе не хотелось там оставаться. Но и Фетида больше не чувствовала одиночества, она оставалась с младенцем, о нем надо было заботиться и растить его. Она знала, что придется взять ребенка и с ним отправиться к богам. Но почему она так боялась этого и медлила?

– Там опасно, – говорила она. И все время снилось ей, что не может она одолеть этого пути, как ни старалась. Но и оставаться здесь в одиночестве, на краю света больше не хотелось.

Тогда она и поняла, что с ним вместе должна идти к людям. Она и прежде бывала среди них и знала, что если богам скверно живется, то людям еще хуже. Они мерзнут ночью от холода в своих каменных пещерах, а летом жарятся от жары. Они мокнут под дождем, и жуткие звери нападают на них все время. Они всего боятся и не могут себя защитить. И может быть, после того, как она появится тут, хоть что-то изменится. Но ее сын с самого детства среди них и оставался.

– Я сразу понял, что я не такой как они. Но никто этого не мог знать, прошло мало лет. Он был так свободен и счастлив тогда, что кажется, его тяжелые оковы спали с рук и ног в тот момент.

– Я должен был для себя и для них что-то важное сделать, они были моими братьями, самыми близкими мне созданиями. Ни Зевс, ни Посейдон, ни Аид, никто из них никогда не жил среди людей, эта участь досталась мне. они всегда смотрели на них сверху вниз, я был среди них, понимал их и мне было проще.

Они слабы, но не должны все время мерзнуть и ничего не стоит им бояться.

Люди нужны были Прометею не меньше, чем он им, а потому он хотел о них позаботиться. Они станут главным его орудием в борьбе с Зевсом, и только вместе с ними рано или поздно он победит. Он любил власть не меньше, только помнил завет о том, что добиться всего должен был хитростью и коварством, а не грубой силой. А еще ему надо было позаботиться и о матери своей.

– Но ведь главное в другом, – гордо говорил Атлант, – ты должен был вернуть Титанов к власти и отдать им мир, который они навсегда потеряли.

– Да, конечно, только это оказалось для меня непосильным бременем.

– Я знал людей, но совсем не знал богов. И среди них я оставался чужаком. С богами надо было только познакомиться, но на это совсем не оставалось времени, и всей моей хитрости не хватило, чтобы перехитрить их

Он ждал ответа Антанта и хотел понять, где и в чем была его главная ошибка тогда. Но тот молчал, а Прометей продолжал.

– Я хорошо спрятался от них на земле в свое время, но когда пришлось к ним вернуться, спрятаться было уже невозможно.

В то время Гея спасла последнего своего сына. Она не собиралась больше потакать капризам своего строптивого мужа

– Мы должны были как-то с ним пересечься, но пока жили в разных мирах.

Атлант слушал с удивлением, он-то как раз жил совсем по-другому. Ему хотелось только отдалиться, не иметь с Зевсом никаких дел. Но Прометей (и это было сразу видно с самого начала) был настроен иначе.

.– Все говорят, что Кронос проглотил камень вместо младенца. И они все радовались этому. Они не знали, беды, которую они получат. Сначала все было и на самом деле замечательно, но то, что хорошо начиналось, скверно заканчивалось.

Она, как и ее мать прятала ребенка в горах, в пещере. Он проникся тогда такой нежностью к Зевсу – как все это было знакомо самому Прометею. Он считал его своим братом и не знал, что будет сожалеть обо всех своих добрых делах и чувствах

Прометей даже появился в той самой пещере. Там он впервые столкнулся с Ио, которая ухаживала за младенцем. Она казалась такой милой и такой покорной в этом полумраке. А Демоны так громко кричали, когда он ревел, и никто не мог его успокоить. Кронос ничего не услышал, надо похвалить их – со всем они отлично справились. Но сколько же всем тогда пришлось пережить.

Сердце Ио в пещере, а Геи во дворце сжималось от жуткого страха, они все не знали ни минуты покоя, да и сам Прометей, когда все увидел своими глазами, разве мог он быть спокоен и беспечен, как в старые, добрые времена. Он понимал, что все они втянуты в странную, жестокую игру, как только все откроется, пощады не будет никому. Ну а завершится все Тартаром. Но кому же хотелось провести целую вечность в кромешной тьме, не видеть белого света.

Геи как-то удавалось долго уходить от своего мужа. Она была слишком далеко и не собиралась возвращаться назад. Но разве кому-то удавалось уйти от судьбы? И Прометей решил быть с ними, а не против, иначе мир рухнет, перестанет существовать. Но Гея оказалась решительной, она готова была пожертвовать своим мужем, который становился неуправляемым и несносным. Но она хотела спасти сына, и верила, что он во всем окажется лучше своего отца.

Кронос пострадал и проиграл, потому что был уже страшно далек от всего, что творилось у него под самым носом. Прометей, за всем наблюдавший, все это прекрасно видел, он давно должен был с ними познакомиться и оставаться.

Тогда Гея в первый раз и поднялась вместе со своим сыном на небеса. Оттуда легче было следить за происходящим, он подрос, его проще было прятать в огромном дворце. Он уже не плакал истошно, все видел и все понимал. Но слишком быстро пришлось Фемиде разочароваться – там все оказалось уныло и пусто, мир жил в ожидании какой-то страшной беды, от которой невозможно было избавиться. И даже рассказы Геи о чудесном спасении не могли ее обрадовать. Она отнеслась к ним равнодушно.

– Пророчества Сивиллы сбудутся, дни Кроноса сочтены, – только и сказала она Прометею.

Но она не могла понять, как быть и что делать дальше. Но сына она решила прятать с еще большим рвением. Но от кого, от старого бога или от того, кто взрослел и мужал? Этого она пока и сама не ведала.

Но ей было легче и проще, хотя все складывалось скверно. Ни в горах, ни на земле, ни в небесах не находила она тихого уютного уголка. Да и был ли он хоть где-то в мире?