Диди Дори - Душа

– О, sorry, miss, прошу прощения, – сказал виновник ее плачевного вида с сильным иностранным акцентом, – я так виноват, sorry.

Лина еле сдержалась, чтобы не огреть этого ковбоя зонтиком по голове.

– Ездить надо аккуратнее, – процедила она сквозь зубы и пошла дальше.

– Sorry, miss, разрешите подвезти вас, please, – не отступал от нее иноземный лихач.

– Да не нужно меня подвозить, я уже на месте, – Лина все больше раздражалась.

– На месте? Что значит на месте? My god, don’t understand!

– На месте – это значит, что я уже пришла туда, куда шла, – она указала рукой на здание пивоварни и решительно направилась к входным дверям в плохом расположении духа, на ходу отряхивая плащ.

В своем кабинете, включив небольшой конвектор, она сняла мокрые чулки и туфли, оставшись босиком на ворсистом коврике. На сегодня у нее были запланированы встречи с новыми клиентами, а также с иностранными спонсорами. Поэтому утренний инцидент, после которого ее ноги оказалась промокшими до нитки, был совсем некстати.

– Ангелина Васильевна, ты здесь? – дверь распахнулась, и босая Лина очутилась лицом к лицу с двумя мужчинами, один из которых был ее руководителем, а другой – виновником ее дурного настроения.

Алексей Николаевич какое-то время удивленно смотрел на голые ноги своего менеджера, потом извинился и попросил ее зайти к нему, когда она будет обута. Мужчина в клетчатой рубашке выглядел не менее удивленным и растерянным. Лина уже второй раз за это утро чувствовала себя униженной.

Она достала из сумки щетку, расчесала свои длинные рыжие кудри и энергичным движением тряхнула головой, отчего волосы волнами рассыпались по плечам. Чулки все еще были сырыми, поэтому она надела туфли на босу ногу и вышла из кабинета…

Райан Говард познакомился с ребятами из России позапрошлым летом, когда те приезжали в Хьюстон перенимать опыт. Сам Райан начинал с того, что шесть лет назад превратил свой гараж в производственное помещение. Поначалу варил классические и европейские сорта. Позже, осмелев, попробовал экспериментировать. Качество повышалось, а вместе с ним и спрос на его пиво.

Теперь Райан состоял в Американской ассоциации пивоваров и четко соблюдал все их критерии, а именно: независимость, традиционность и маленькие размеры производства. Своими знаниями он и поделился с молодыми и начинающими любителями крафта, с которыми успел близко познакомиться и подружиться. Молодой американец следил за их успехами, а позже созрел и для спонсорства.

Несколько дней назад Райан прилетел из Техаса. В аэропорту его встретили друзья-коллеги, помогли ему устроиться в московской гостинице «Садовое кольцо» и взять напрокат машину.

Москва его очаровала, он много ходил пешком, пытался применить свои скудные знания русского языка на практике, ему нравилась архитектура, памятники. Он был удивлен чистотой улиц, а метро шутливо называл подземным городом-музеем.

Сегодня день не задался с самого утра. Сначала он порезался, когда брился, потом долго искал ключи от машины, стоя под проливным дождем, и под конец, проезжая на скорости по лужам, окатил водой незнакомую прохожую. Райан подумал, что спешка не приводит к добру, и после того, как рыжеволосая незнакомка не приняла его помощь и предложение подвезти, расстроенный, долго искал свободное парковочное место…

Увидев в кабинете менеджера знакомые глаза и рыжие волосы, Райан не смог произнести ни слова. Позднее Алексей показывал ему свое производство, рассказывал о том, как тяжело пришлось его налаживать, а Райан все время украдкой поглядывал на Лину…

Выйдя из Рождественского монастыря, Лола спешила домой. Она не предполагала, что так задержится, и поэтому не предупредила мать о своей поездке в Москву. Телефон, как назло, разрядился. Зная, что получит нагоняй от матери, она сильно волновалась, но несмотря на это, душа ее пела. Девочка пропустила занятия в школе для того, чтобы попасть в этот монастырь. Она много читала о его основательнице и других прекрасных женщинах, которые помогали в обустройстве этой обители и которые затем приняли постриг, все они были вдовами воинов, павших в Куликовской битве.

Когда Лола добралась до дома, был уже поздний вечер. Лина открыла дверь и, не сказав ни слова, ушла на кухню.

– Мамочка, прости, прости, я не могла позвонить, у меня батарейка разрядилась, – жалостливо пролепетала Лола, молитвенно сложив ладони.

– Почему тебя не было в школе и где ты вообще была, черт побери? – Лина строго смотрела прямо в глаза дочери.

Через несколько минут мать узнала все, что беспокоило ее дочь в последнее время, о ее мечте посвятить себя Богу, которую она лелеяла уже несколько лет, о том, как она попала в женский монастырь. Девочка воодушевленно объясняла матери, что означает трудничество, сообщила о том, что теперь на выходных будет помогать в рождественском женском монастыре.

– Труд в монастыре во славу Божию приносит душе огромную пользу. Еще преподобный Серафим Саровский говорил: «Нет паче послушания, как послушание Церкви! И если токмо тряпочкою притереть пол в доме Господнем, превыше всякого другого дела поставится у Бога…»

Пораженная Лина не верила своим ушам.

– Лола, девочка моя, ты такая молодая, впереди вся жизнь, полная удовольствий, приключений, зачем тебе это?

Лола слушала, опустив глаза.

– Ты умная девочка, тебе бы учиться, получить хорошее образование, престижную работу, встретить свою любовь, рожать детей. А ты собираешься отказать себе во всем этом?

Лола посмотрела на мать большими грустными глазами.

– Мамочка, прошу, пойми, у меня другой путь, это мое призвание, ты ведь знаешь, что у меня есть дар, я хочу, чтоб он был благословлен богом, —девочка подошла к матери и прижалась к ней, как в детстве.

Лина присела на подоконник, ноги не слушались ее, она не верила в происходящее. Разве о такой жизни для своего единственного ребенка мечтала она бессонными ночами? Ее дочь цитирует святых и собирается запереть себя в стенах монастыря. За что жизнь поступает с ней так жестоко? Она потеряла свою первую любовь, так этого оказалось недостаточным, теперь должна пожертвовать и дочерью?

В Лине назревало негодование и возмущение:

– Я не позволю тебе губить свою жизнь, ты меня слышишь? Я – мать, и я имею право поступить так, как считаю нужным, а считаю я, что тебе не нужно столько времени посвящать церкви, никаких длительных воздержаний в еде, у тебя растущий организм, требующий полноценного питания, а в следующем году ты заканчиваешь школу, и это должно быть для тебя первостепенным.