Игорь Сотников - Несвоевременный человек. Книга первая

– Всё верно. – Сказал более хладнокровный тип.

– Я вижу, что вы парни серьёзные и с вами, наверное, сложно спорить, не будучи вооружённым, – Люцифер на этих словах положил руку на лежащую на соседнем столе пилу, в результате чего напряг обоих своих собеседников, которые даже дёрнулись по направлению своих грудных карманов, – и поэтому я скажу. Давайте ближе к телу. – Люцифер не зря так детально определяющее выразился – рассматриваемый вопрос явно касается его специфики работы, и значит, он всё верно сказал. А то, что он пошёл им навстречу, то к этому его склонила ответная реакция незваных гостей, выказавших, что они пришли не с пустыми руками и были явно заряжены чем-то огнеопасным.

– Это Горелый? – задал вопрос более хладнокровный тип.

– Я в именные частности не вдаюсь. Так легче. А для меня он существует под своим инвентарным номером. – Ответил Люцифер. – Так что вам самим придётся проводить опознавательные мероприятия.

– Тогда посмотрим. – Сказал более хладнокровный тип, направившись к столу, с Горелым на нём. Подойдя же к столу он не без отвращения посмотрел на то, что из себя представлял Горелый, после чего он кивнул своему бледному напарнику и тот, не подавая виду, что ему нетерпеливо здесь находиться, подошёл к своему напарнику и, остановившись рядом с ним, придерживая руку у своего носа, принялся смотреть перед собой.

– Что показало вскрытие? – вдруг спросил Люцифера тип со шрамом.

– Как минимум, что он человек. – Со свойственной себе ироничностью ответил Люцифер (Каждый патологоанатом обладает специфическим чувством юмора и так сказать, тот ещё остряк. Что уж поделать, когда без этой характерной качественности, крайне тяжело, а подчас и невозможно оставаться в здравом уме, не скатившись в окончательный пессимизм, при их-то профессии).

– А как максимум? – последовал вопрос со стороны типа со шрамом.

– Что он человек с активной жизненной позицией, за которую он и пострадал. – Ответил Люцифер.

– А точнее, Людвиг. – А после этого обращения к Люциферу типа со шрамом, все, а в частности Иван и Гай, совсем по другому посмотрели на всех участников этого диалога. И у них в головах наряду с открытием для себя настоящего имени Люцифера: «Так его вон, как оказывается, зовут!», – и того, что тип со шрамом и Людвиг знакомы между собой и гораздо ближе, чем они с ним, начали нарождаться один за одним вопросы исследовательского характера, всё касающихся природы знакомства этих по своему необычных людей. При этом все эти вопросы зарождались у них на фоне одного и того же убеждения – что-то тут явно нечисто и попахивает тайной. – Но вот какой? – то на этот вопрос никак не находилось ответа, а нахождение тех прилагательных в которые будет обёрнут ответ на этот вопрос, никак не приближало их к ответу на вопрос. А они, эти прилагательные, все как на подбор были загадочного и мрачного качества.

Между тем ведущийся диалог между Людвигом и типом со шрамом, чьё настоящее имя явно столь же мрачно и окутано тайной, что и весь его вид, – Сумрачный человек для него самое то, – мигом за него сообразил Гай, – не делал никаких остановок и всё шёл своим путём.

– В нём, как и предполагалось, пусто. – Дал ответ Людвиг.

– Вот как. – Безразлично сказал Сумеречный человек, хотя интонация сказанного предполагала наличие удивления. – Тогда я нахожу необходимым убедиться в этом. – Сказал Сумрачный человек и, не дожидаясь от Людвига ответа одобрения или ещё чего, а явно решив действовать на своё усмотрение, погружает одну из рук во внутренний карман своего пиджака, откуда вскоре вынимается небольшая, изящного вида коробочка. После чего эта коробочка помещается на соседнем с Горелым столе, и Сумрачный человек, раскрыв неё, вынимает из неё типа химической пробирку и плюс к ней небольшую щёточку, на подобие той, которая имеет своё применение в руках криминалиста.

Вооружённый таким образом Сумрачный человек разворачивается к столу с Горелым на нём и, приблизившись на максимально близкое расстояние к столу, делает поверхностный осмотр всего того, что ему представилось на столе и в Горелом. Затем он погружается руками в него и как вновь зажмурившимися глазами поняли Иван с Гаем, то он там начал брать пробы. При этом они даже и помыслить себе не могли о том, чтобы задаться хоть какими-то вопросами – с меня хватит всех этих тайн и загадок, – примерно так себя на тот момент чувствовали они.

А когда вдруг каждого из них по очереди взяли за запястье той руки, которая держала в себе руку Горелого, то они в умственном оцепенении и пошевелиться, ни телом, ни мыслью не могли, совершенно не соображая, что сейчас с ними происходит. Хотя видеть они могли, как Сумеречный человек, так сказать, прокатал по ладони их руки щёточкой, и результат снятия образца погрузил во всё ту же пробирку. Затем он так убедительно посмотрел на Ивана с Гаем, что их пробил холодный озноб, и зловеще для них проговорил. – Надеюсь, что вы проявите благоразумие и никуда не пропадёте. – Отчего Ивану с Гаем сразу же захотелось в какое-нибудь никуда пропасть, да в ту под землю провалиться.

– Странно, а зачем всё смешивать в одно. Ведь тогда никакой точности расчётов не получится достигнуть, а прямо коктейль какой-то только выходит. – Иван всё же сумел преодолеть сковавший его мысленный ступор и так про себя поинтересоваться. Но на этот всё и дальше этого, ни он, ни Гай не пошли, – они пришли в себя уже где-то там, на одном из этажей поликлиники, – и даже не спешили друг к другу обращаться с вопросами о том, а что там, в патологоанатомическом отделении, на самом деле было. Да и вообще, было не принято заводить какие-то разговоры и дискуссии на тему посещения этого отделения. Ведь это отделение всегда было окутано мистической тайной и завесами недоговорённостей, а когда о нём заходила речь, что было крайне редко и то только в случае необходимости, по работе, то люди знающие, или только раз туда заглядывающие по величайшей просьбе главврача, с особым трепетом отзывались о нём, и то только в том случае, если уж не было никакой возможности уклониться от этого разговора.

И, пожалуй, не сложно понять Ивана и его, на автопилоте совершённый поступок, – в один прыжок под кушетку, – когда даже не он, а его подсознание опознало раздавшийся из-за двери голос, до сумерек души жуткого типа, которого они с Гаем, не сговариваясь, так и прозвали, Сумрачный. – Наверняка, меня ищет. – Это единственное пришло в голову, и мог подумать Иван, когда услышал голос Сумрачного, а как только додумал, с какой целью он его ищет: «По взятым соскобам с рук какую-то связь обнаружил между мной и Горелым, и в связи с этим у него возникли ко мне вопросы!», – то и спешно мотивировался на своё укрывательство под кушеткой. Правда когда Иван так скоро укрывал себя под кушеткой, то он всё же успел на ходу озадачится выходящим из его домысливаний вопросом-возмущением. – А какая к чёрту связь, когда я его только сегодня в первый раз увидел?! – Правда ему сейчас на него не ответить, так как из-за двери всё ближе и громче раздаются голоса людей.