Марина Сушилова - Обычное мужское заболевание

Андрей принес справочник, подал мне, мельком взглянув на сестру, внимательно на меня – и вышел из комнаты мыть руки, сказав, чтобы Вета накрывала на стол. Вета метнулась к двери. На этот раз я не стал отказываться от приглашения и остался на ужин. Ужинали втроем – Атуевы старшие уехали после работы на дачу. Всегда такая разговорчивая, Вета молчала, вскидывая изредка на меня вопросительные испуганные глаза. После ужина мы пошли прогуляться по вечерним улицам. Свежий ветерок обвевал разгоряченное лицо, принося с собой удивительно нежный запах метеолы – любимых ночных цветов моей мамы. Ночь доброжелательно вглядывалась в нас бесчисленными глазами звезд. Сначала Вета шла рядом с братом, но я улучил момент и остановился, якобы для того, чтобы завязать шнурок, а затем пошел посередине между братом и сестрой. На мое предложение опереться на руку, Вете ничего не оставалось, как согласиться. Разговаривая, я поворачивался то к Андрею, то к Вете, и тогда чуть прижимал к себе эту робкую ручку, ощущая ее тепло сквозь легкую летнюю рубашку. Мы уже повернули обратно, как Андрея окликнули. Он остановился поговорить со знакомыми парнями, а мы, не спеша, побрели к дому. Вета молчала. Я чувствовал, как сначала напряглась ее рука, а потом стала чуть заметно подрагивать. Мы повернули за угол. Под черной старой липой присели на скамейку. Я стал целовать Вету, и ее пьянящее дыхание и дыхание ночи слились в один головокружительный аромат. В подъезде мы снова целовались до тех пор, пока не послышались шаги на лестнице. «Кого это носит в такую пору?» – дождавшись, пока спускающийся сосед прошел мимо нас, мы снова приникли друг к другу. Прижимая к себе ее – такую нежную, такую зовущую, – я с трудом сдерживал себя мыслями, что это сестра моего друга. С трудом заставив себя распроститься, вышел на улицу. В голове все плыло. Дома, отказавшись от ужина, лег в постель. Закрыл глаза, и тут же вернулся образ Веты: глаза хранили облик, уши – голос, руки помнили тепло ее тела. И во сне меня ждала тоже она. Утром я встал с ощущением праздника на душе. Вета не оттолкнула меня, значит, я ей нравлюсь. Душа пела и смеялась, и тянулась к источнику своего счастья. Так мы стали встречаться. Андрей не препятствовал нашим встречам. Но как-то наедине со мной, грубовато-шутливо обозвал меня педофилом, напомнил, что его сестре всего шестнадцать, и в случае чего… Я уверил его, что помню об этом. Конечно я без ума от его сестры, но наши отношения останутся в пределах дозволенного.

– Кстати, почему ты зовешь Светку Ветой?

– А что, не нравится?

– Да нет, просто странно, – Вета, Веточка? – хмыкнул он.

Городок у нас маленький, новости быстро облетают его. Вскоре, мои родители узнали о наших свиданиях, одобрили мой выбор, и беспрестанно просили меня передать Вете приглашение зайти в гости, но Вета откладывала встречу со дня на день.

Как-то я пришел к Вете и застал ее в подъезде в кругу шумной и, как мне показалось, развязной компании. Они громко разговаривали о чем-то и хохотали на весь подъезд. Парни стояли с девчонками в обнимку, двое из компании, подпирая стены, курили; а какой-то долговязый тянул Вету за руку к себе. Вета, упираясь, смеялась. Не помня себя, я крикнул: «Вета!». Парень воззарился на меня, но руку не отпустил: «Светка, это тебя что ли?» Я повернулся, сбежал по ступеням и быстро пошел по направлению к своему дому. Я слышал, как Вета бежала за мной, просила подождать, но остановиться не мог – внутри клокотало бешенство. Она нагнала меня в моем подъезде, вцепившись в рукав, заставила остановиться.

– Ну, что ты, Игорь! Это же мои одноклассники. Они пришли сказать, что нашему классу поручено подготовить на первый звонок поздравление первоклашкам. Кто тянул меня за руку? Так, это же Рудик, ты что, не узнал его?

– Что-то было незаметно, что тебе это не нравится.

– Ну, зачем ты так, Игорь? Он для меня друг – не больше, я же тебе говорила!

Мы подошли к моей квартире. Я распахнул двери, пропуская Вету вперед. Она робко вошла и замерла на пороге. Дома никого не оказалось. Все еще не давая себя уговорить не сердиться, я суховато предложил Вете чаю, после отказа, провел ее в свою комнату. Она снова стала что-то объяснять мне. И чем несговорчивее был я, тем нежнее и убедительнее она. Так, впервые коварно подобралась ко мне моя болезнь – от того что Вета оправдывалась так смиренно, так молящее, я получал странное удовольствие. Понемногу я позволил себе оттаять. Примирение было чудесным.

Но вечером мои мысли снова вернулись к увиденной днем сцене. Что известно мне о Вете с тех пор, как я уехал учиться? Когда-то она была ребенком, от которого мы с Андреем отмахивались, как от надоедливой мухи. В то время ее жизнь меня совершенно не интересовала. А теперь она выросла и так похорошела! Был ли у нее кто-нибудь до меня? А если да, то значит, кто-то целовал эти губы, эту нежную шейку, прикасался к моему сокровищу настойчиво, как хозяин? С другой стороны, Вета не казалась ни вульгарной, ни распущенной; и до сих пор даже мне не позволяла рискованных ласк, а о близости не могло быть и речи! Но значит ли это, что она не знала близости ни с кем другим? Может быть, строгость по отношению ко мне, продиктована боязнью обнаружить свою предыдущую несдержанность? Так я промучился почти до рассвета. Утром я проснулся позже обычного, абсолютно разбитый. Через восемь дней надо будет уезжать на учебу, а Вета останется здесь, со своими одноклассниками и будет сидеть за одним столом с этим навязчивым Рудиком. Вспомнилось, как еще в десятом классе, пытался сесть на уроках с Анькой, которая тогда мне очень нравилась. Я садился за парту, стараясь, будто невзначай, коснуться своей ногой ее белеющей под столом ножки; пытался незаметно погладить ее волосы; а списывая, придвигался к ней так близко, что цифры начинали плясать перед глазами. Анька шипела: «Смотри, что пишешь! Ты даже списать по-человечески не можешь!»

Смущало еще и то, что Вета очень редко, только в ответ на мои признания, говорила мне о своей любви. Ее сдержанность настораживала.

Вечером, когда мы с Ветой, побродив по улицам, опустились на любимую скамейку, в перерыве между поцелуями, я спросил:

– Вета, ты любишь меня?

– Да. А ты, Игорь? Для чего ты встречаешься со мной?

– Конечно, люблю, глупенькая, – и мы снова принялись целоваться.

– Скажи, Вета, у тебя кто-нибудь был до меня?

– Да, – она сразу притихла, – мне очень нравился один парень, мы с ним встречались. Это было год назад. Потом у него появилась другая. Но это было совсем не так, как с тобой, Игорь. Тебя я люблю, а там все было по-детски. Ты мне веришь, Игорь? – она заглянула мне в глаза.

– Уже через восемь дней я уезжаю, Вета. …а ты остаешься здесь.

Читать дальше