Ольга Погодина-Кузмина - Уран

– После чего шофер комбината Ищенко был найден убитым.

Таисия ахнула:

– Не может этого быть!

– Рассказывай, как все было, – приказал следователь.

Тася влажной рукой отерла лоб. Стала сбивчиво припоминать события пятничного вечера. Болезнь Воронцова, появление Игната со щенками. Рассказала, что Ищенко собирался увольняться с комбината и уезжать к своей матери в Ярославль.

Лейтенант записывал за ней быстрым мелким почерком, аккуратно обмакивая перо.

Уточнил, не говорил ли с шофером Игнат о производстве, о сотрудниках, о делах Комбината. Не интересовался ли этими вопросами кто-нибудь другой в последнее время? Между делом закинул фразочку, будто блёсенку в реку на глупого окуня:

– Так на какой почве произошел конфликт между Ищенко и Котёмкиным?

– Не было ничего такого, – отвечала Тася. – Ни конфликта, ни спора. Игнат сел на коня и поехал в комендатуру, чтобы позвонить доктору. А Ищенко ушел.

– Куда?

– Этого я не знаю.

– А когда явился Циммерман?

– Да, может, часа через два. Доктор приехал на санитарной машине. Они забрали инженера Воронцова в госпиталь. Воспаление легких у него.

Следователь помолчал, выстукивая пальцами по столу какой-то бодрый марш. Тася заметила, что руки у него холеные, белые, с полированными ногтями.

– А как Ищенко нашли, товарищ следователь? – решилась спросить Таисия.

– Тело было найдено в болоте, неподалеку от железной дороги.

– Потонул?

– Нет. Оглушили камнем, приволокли в болото, а там отрезали гениталии и воткнули в живот деревянный кол.

Тася потянулась было перекреститься, но поймала правую руку другой рукой.

– Это же зверь какой-то сотворил… Игнат, он такого не сделает! Да и когда ему по болотам шастать? Вы проверьте, он же в комендатуре отмечает каждую отлучку.

– А что можешь сообщить про доктора Циммермана? – офицер снова перешел на доверительный тон. – Ты же работала у него в больничке санитаркой.

Дружба с бабой Зиной даром не прошла – Тася давно смекнула, что главная цель тут вовсе не Игнат.

Нет, гражданин начальник, подвести убийство Ищенко под дело врачей у вас не получится. По крайней мере, Таисия вам не помощница.

– Про доктора могу сказать только хорошее. При нем смертность в лагере упала на сорок процентов.

– Про Этингера с Коганом тоже говорили хорошее, – с недоброй усмешкой пробормотал следователь. – А теперь они арестованы за подрывную работу, которую проводили против Советского государства.

Лейтенант дописал несколько слов в протокол, откинулся на стуле, глядя на Таисию. Серые с желтизной зрачки были цветом будто толокняный кисель.

– Комсомолка?

– Да.

– Кажется, дети у тебя?

– Двое. – Тася отчего-то покраснела.

– Мальчики, девочки?

– Мальчик и девочка.

– Хочешь своим детишкам счастья?

Тася молчала.

Следователь поднялся с места, подошел. И вдруг сгреб кофту на ее груди, зашипел, тараща глаза:

– Смотри на меня, сука! Шпионка! Кому посылала донесения? Кто твой связной? Предлагаю добровольно рассказать о вашей антисоветской шпионской деятельности под руководством Циммермана!

И снова помогли наставления бабы Зины: «Чуешь неладное – крысой обернись, прыгай в лицо, кусай. Решат: скаженная баба, что с нее возьмешь. А покажешь страх да ум – разорвут».

– Что ж вы такое делаете, товарищ следователь?! – заголосила Тася что есть мочи. – Я советская женщина, трудовая косточка! Премию получаю со всем комбинатом за перевыполнение! Шпионов я отродясь не видала! А как увидала бы, так сразу бы к вам привела!

И словно в доказательство звонко, шибко затянула Таисия песню с заезженной пластинки, которую пускали по репродуктору над лагерем раза по четыре на дню.

Дверь открылась, за ней появился мужчина лет сорока в порыжелом пиджаке, в поношенных ботинках. Неприметный, седоватый – такого увидишь и не вспомнишь. Следователь успел отскочить от Таси, вытянулся перед вошедшим, подбирая живот.

– Здравия желаю, товарищ майор!

– Да вроде уже здоровались, Савельев. Что у вас тут происходит?

– Допрос свидетельницы, – доложил лейтенант. – Это жена Котёмкина.

Неприметный глянул на Тасю прищуренным глазом, перевел взгляд на протокол допроса.

– Можно ознакомиться? – неудобно потянулся к столу правой рукой. На левой была надета черная перчатка.

За его невзрачной внешностью ощущалась какая-то теплая мужская сила. Пока майор пробегал глазами протокол, Таисия быстрым движением поправила волосы, одернула кофту.

– Значит, вы полагаете, ваш муж не убивал шофера Ищенко?

– Не мог он, товарищ начальник. Когда б во хмелю, под горячую, я бы поверила. А так вот, кол в живот… У него же пистолет имеется.

– Пистолет… Да, пистолет нужно проверить. А самого Ищенко вы с какой стороны можете характеризовать?

– О мертвых плохо не говорят, – отвела глаза Таисия. – Но если по правде, трухлявый был человек. Вроде как партизан, а с войны вспоминал одни глупости. Про женщин, про выпивку.

Неприметный усмехнулся, оглядывая Тасю. Не лапал глазами, а будто хотел подбодрить, успокоить.

– Оказывал вам знаки внимания?

– Ничего не оказывал. Руки распускал, это было, – залилась краской Таисия. – Один раз я его тряпкой угостила. Только несерьезно всё это. За такое убивать не будут.

Седоватый задал еще несколько вопросов, лейтенант записывал. Приободрившись, Тася спросила, где сейчас Игнат. Оказалось, что со вчерашнего дня арестован и помещен на гауптвахту. Свидания не разрешались до выяснения всех обстоятельств.

– Если что-то вспомните или узнаете относящееся к делу, сообщите нам. Договорились? – словно об одолжении попросил майор. – Приходите прямо сюда, в отделение, спросите Юрия Раймондовича Ауса. Это я.

«Видать, эстонец, а так и не поймешь. По-русски говорит как на родном», – подумала Тася и еще почему-то решила, что майор, наверное, холостой. Глаза у него были светло-серые, усталые, добрые и несчастливые, совсем как у Воронцова. Когда он повернулся к лейтенанту, Таисия поняла, откуда это чувство неловкости его движений. Чуть согнутая в локте левая рука в черной перчатке стукнулась о край стола с деревянным звуком.

– А голос у вас хороший, – напоследок добавил майор Аус, и лицо его от улыбки внезапно расправилось и помолодело.

Подписав протокол допроса, Тася вышла из кабинета.

На душе было смутно. Что-то ждет Игната? И кто так жестоко расправился с шофером Ищенко? Вдруг убийца ходит рядом, рыщет новую жертву? Волновало ее и будущее госпиталя, в котором она служила больше двух лет.