Александр Владимиров - Лже-Абсолют

Федору вся эта комедия стала надоедать. Для чего она несет ненужный философский сор? Она была гораздо привлекательнее, когда читала стихи. Но в данном случае его интересует не поэзия, а конкретика ЕГО ДЕЛА.

– Я продолжу, – сказала ночная гостья, – чтобы вам стала понятна цель моего визита. – Сделайте одолжение.

– Что вы знаете о пирамидах?.. Не смотрите на меня дикими глазами, уважаемый без пяти минут доктор наук. Ваши познания ничтожны! Ничтожнее муравья перед беспощадным сапогом человека…

«Вот так, изучаешь, лезешь из кожи вон, а тебе сообщают, что ты полное дерьмо…»

– Вы рассматриваете пирамиды как «инструмент в руках венца творения». Но это – нечто большее, путь в иные миры и измерения планеты, тайные ходы в прошлое и настоящее. Пирамиды существуют вне влияния человека, даже если построены его руками.

– Вы не открыли Америки. Я слышал, будто цивилизация майя перешла по неведомым тоннелям пирамид в другое измерение. Извините, слишком похоже на сказку.

– Странно слышать это именно от вас. Что вы почувствовали, когда впервые вошли в пирамиду? – Имеет ли это значение? – И все-таки?

– Я почувствовал… Я мог почувствовать, что угодно. Я ученый. И мне тридцать четыре года.

– Хорошо, – медленно произнесла Поэтесса, – а как я попала в вашу квартиру? – Было бы желание…

– Замок не тронут, дверь на цепочке.

– Возможно всякое.

– Но ведь вы были на войне, даже в разведке. И к вам так легко оказалось проникнуть? Вы наверняка реагируете на малейший звук.

– Пожалуй, – согласился Москвин.

– Тогда как?..

– В жизни случаются чудеса.

– То верите в них, то не верите. Остается одно средство, чтобы вы ОКОНЧАТЕЛЬНО ПОВЕРИЛИ. Дайте руку…

Федор секунду колебался, но потом решился. Не хотелось, чтобы его посчитали трусом. Но едва пальцы коснулись руки незнакомки, он ощутил электрический разряд. А дальше…

Его донимали холодный ветер и мелкие противные капли дождя. Как так? В квартире тепло, включили отопление. И тут он понял, что находится не в квартире, а на улице. Рядом – подъезд ЕГО ДОМА, посмотрев вверх, Федор увидел одинокую полоску света на шестом этаже. Там, где его спальня…

– Видите, – сказала Поэтесса, – как все легко и просто.

«Мы спокойно переместились в пространстве?! Не может быть. Она каким-то образом ввела меня в транс, вывела на улицу, и… я здесь!»

А дождик проникал и проникал через легкую материю домашнего халата. Федор поежился.

– Продолжим путешествие? – лукаво предложила незнакомка.

– Не стоит. Не при параде я…

– Вы так до конца и не верите, считаете, будто я увлекла вас сюда обманом. Тогда еще одна экскурсия. На сей раз приятная.

И опять она взяла его за руку.

…Он был в знакомом ресторане, вокруг – коллеги, и виновник торжества маленький круглолицый Павел Петрович. Все болтали, хохотали, травили анекдоты, однако внимание Москвина полностью сосредоточилось на Поэтессе. Она была в самом центре компании и, одновременно… вне ее. Она поднялась, внимательно наблюдая за Федором: глаза в глаза! А что же остальные?.. Они будто бы и не замечали ее?!..

– Дружище, ты пробуравишь во мне дырку, – сострил один из сотрудников.

– Не на тебя он смотрит, а на твою соседку, – возразил ему Павел Петрович, – на нашу милую секретаршу Анжелу Ивановну, точнее – на ее сумасшедшее декольте…

Получается, что гости за столом даже НЕ ВИДЕЛИ Поэтессу(?!). И вновь Федор услышал звонкий голос декламировавший знакомое: «Июль пылал невыносимым зноем».

«Что со мной?.. Мираж?.. Безусловное давление на мой мозг?..»

Федор протер глаза… Видение не исчезало, все оставалось по-прежнему: день рождения, ресторан, веселая толпа. Надо объяснить им, что ничего этого нет! Как объяснить?

Внезапно Федор подумал о том, КАКОЕ СЕГОДНЯ ДОЛЖНО БЫТЬ ЧИСЛО? Поэтесса посетила его в ночь с шестнадцатого на семнадцатое. Значит, собирались они в ресторане пятнадцатого.

– Сегодня пятнадцатое? – на всякий случай спросил Москвин у соседа.

Тот кивком подтвердил. Выходит СЕГОДНЯ ДЕНЬ, КОГДА УБИЛИ ЛЕНУ. Есть возможность предупредить ее, спасти!

Он схватил телефон, однако в голове вихрем пронеслись слова Поэтессы:

– Вы не можете менять ход истории.

– Смогу! Еще как смогу!

– Уже ничего нельзя сделать…

– Можно!!!

Поэтесса потянула к нему руки, ясно – хочет увести обратно, в настоящее. Он вскочил и побежал, не обращая внимания на удивленные взгляды сослуживцев. Однако как убежать маленькой лошаденке от реактивной машины! Куда бы Федор ни заворачивал, везде видел ее, Поэтессу!

Курительная комната оказалась пустой. Именно здесь и произошел решающий разговор.

– Дайте руку, Федор Николаевич!

– Я хочу СПАСТИ ЕЕ!

– Лена уже мертва! Ее убили двадцать минут назад.

– Господи!.. Почему мы не оказались здесь раньше?..

– Я уже объясняла. Федор Николаевич, вы только навредите себе.

– А вы безжалостны!

– Жалость здесь не причем. Позже поймете.

Федор продолжал сжимать в руках телефон, казавшийся сейчас таким бесполезным… ЕЕ УБИЛИ ДВАДЦАТЬ МИНУТ НАЗАД!

– Дайте руку! – повторила Поэтесса.

Москвин терпеть не мог, когда кто-то (пусть даже начальство) диктовал ему условия, обычно в этот момент внутри него до предела натягивалась струна неповиновения, он становился неуправляемым. Легко мог совершить поступок, о котором впоследствии бы пожалел. И все равно шел напролом, поскольку был уверен в своей правоте.

Но сейчас он остановился, задумался…

Бежать в институт?.. Он лишь себе навредит, застукают на месте преступления, сразу станет подозреваемым. Органам ведь у нас только прицепиться, есть козел отпущения – есть очередная награда. А козлик он вполне подходящий! – …Дайте руку! – повторила Поэтесса.

Вновь непонятная сила скрутила Федора, дробя его волю и убеждая в правильности сомнений. Этой силе он противостоять не мог. А потом и не захотел. Он протянул руку!

…Федор опять находился в своей квартире; все как обычно, и даже Поэтесса не исчезла, наоборот, она по-хозяйски расположилась в кресле, с удовлетворением наблюдая за пережившим неожиданное путешествие хозяином. У Москвина заломило виски, перед глазами быстро-быстро побежали волны.

Он действительно только что снова посетил тот злополучный ресторан?

– Так ЭТО БЫЛО? – он не узнал свой охрипший голос.

– Нет, мы пробежались до ванны и обратно, – усмехнулась Поэтесса. – Опять недоверие? Да вы, сударь, покруче любого солипсиста ( философское учение, где реальным признается только мыслящий субъект, все остальное существует только в его сознании. – Прим. авт.). Тогда последнее доказательство. Ваш изумительный синяк… Что там говорили про свою уникальную медицину? Сколько времени ей потребуется, чтобы вылечить его?.. А я сделаю это за секунду.