Сергей Бичуцкий - Сомнения

Глава 2

Выйдя из автобуса, Виктор вдохнул полной грудью свежий, после продолжительного дождя, ночной воздух и посмотрел на небо. Яркий полумесяц, выглянувший из-за очередной тучки, которыми было покрыто тёмное небо, осветил на какое-то время землю, и тут же стыдливо спрятался. Ночь ведь! Спать надо! Пошумев для приличия секунду-другую заметно уставшим двигателем, автобус лязгнул дверью и отправился восвояси. Проследив взглядом за удаляющейся машиной, повесил спортивную сумку на плечо и направился в сторону дома. Крик отчаянной безнадёжности «Помоги..» неожиданно взорвал тишину, и захлебнулся на полуслове. Голос был настолько знаком, что Виктор от неожиданности и предчувствия страшной беды остановился. «А-а -а! Укусила сука! – выругался мужской голос, и послышался глухой звук удара. Стряхнув с себя оцепенение, побежал на помощь. Пробежав с десяток метров, увидел силуэты двух мужчин и лежащие на траве между деревьев тела. Кто-то насиловал женщину. Что-то анализировать и предполагать не было времени, но на уровне подсознания понял, что это Ольга. Скинув с плеча сумку, бросился на насильников. И нет сомнения в том, что у него хватило бы сил и навыков справиться и со всеми троими, но в темноте, обо что-то споткнувшись, полетел вперёд и ударился головой о грудь одного из них, упав при этом на землю. Подняться не успел. Сильнейший удар по голове оборвал его намерение.

Сознание начало проясняться с возвращения слуха. Ещё не полностью осознавая, что происходит, услышал мужские голоса, доносившиеся из темноты:

– Ну, и сладкая сучка! Давай её подальше перенесём, а то ещё кого-нибудь принесёт.

– Баста! Ноги делать надо, – отозвался на это предложение второй голос.

– Какие ноги? Ты на её ноги посмотри. Когда ещё такую попробуешь? Дай ещё хоть разок кайфануть, – попытался возразить первый голос.

– На кичу захотел? На киче таких любят. Только там вместо этой бабы будешь ты. А мне это совсем не в тему. Если уж невмоготу, с «дунькой кулаковой» любовью займись. Врубился?

– Врубился, – ответил с сожалением в голосе первый. – А с мужиком что будем делать?

– Кончать будем. И его, и её.

– Да ты чё, Чапа? Я на мокрое не подписывался!

– Не подписывался? А на что ты подписывался? На сладенькое? А мы из-за твоего сладенького баланду хлебать будем? Не! Не катит, фраерок. Мы с Федюней и тебя вместе с ними положить можем. Усекаешь?

– Усекаю.

– Тогда приступай!

– Я? – испуганно спросил первый.

– Ладно, – согласился второй, – мужика кончу я, а девка за тобой.

При этих словах Виктор окончательно пришёл в себя и, поняв, что речь идёт именно о нём, стал инстинктивно шарить руками вокруг. Средних размеров камень нашёлся сразу. Сжав его в руке, приоткрыл глаза и увидел склоняющуюся над ним тёмную фигуру, в правой руке которой блеснул нож. Блокировав удар ножом, приподнялся и с силой ударил камнем по голове. Нападавший сразу обмяк и повалился на него, обрызгав лицо хлынувшей из разбитого виска кровью. С трудом сбросив с себя безжизненное тело, поднялся на ноги, и услышал топот убегающих. Голова раскалывалась от боли. Приложив ладонь к затылку, ойкнул от боли, и тут же оторвал руку, покрывшуюся чем-то тёплым и липким. Не очень понимая, что происходит, и что он здесь делает, стал оглядываться кругом. Метрах в пяти заметил на земле безжизненное тело. Подошёл и склонился над ним. Сомнения в том, что это была Ольга, исчезли. Совершенно обнажённая жена лежала неподвижно. Убедившись, что Ольга жива, собрал одежду и стал одевать. Мини юбка и блузка были разорваны, но стараясь хоть как-то прикрыть наготу, Виктор не обращал на это внимание. С большим трудом одев безвольное тело, попытался привести жену в чувство. Через некоторое время Ольга стала подавать признаки жизни. Дыхание становилось ровнее и глубже. Открыв глаза и увидев мужа, застонала. Память вернулась, и слёзы самопроизвольно покатились из глаз. Виктор успокаивал жену, попытался поднять, но она молча плакала, не желая помогать. С трудом оторвав от земли безвольное тело, почти волоком потащил Ольгу к дому. Жена, не переставая, плакала. От места происшествия до дома было не более ста метров. Они с трудом преодолели это расстояние, два раза упав и совершенно извозившись в грязи. Кое-как затащив жену в подъезд, не сумел при этом придержать входную железную дверь, которая хлопнула оружейным выстрелом. Тут же открылась дверь квартиры номер четыре, в которой проживала хорошо известная всем скандалистка Мария Ивановна. Было такое впечатление, что именно их она и ждала до полуночи, не отходя от двери.

– Сволочи! Мерзавцы! – закричала старуха, открыв дверь. – Нормальные люди уже давно спят, а они здесь шляются! Туда-сюда, туда-сюда! – разорялась она, даже не видя того, к кому обращалась. Света в подъезде не было, так как лампочки постоянно кто-то воровал, заменяя рабочие на сгоревшие, а свет, падавший из открытой двери, освещал только небольшую часть подъезда. Когда Виктор с Ольгой поднялись на лестничную площадку, Мария Ивановна на мгновение остановилась, поражённая видом соседей, но тут же, с ещё большей яростью и агрессивностью, стала поносить уже конкретно их:

– Интеллигенция сраная! Пьянь подзаборная! Понапьются как свиньи, а всё туда же! «Ну, так же нельзя, Лидия Ивановна!», – передразнила она, вспомнив замечание Тамары Сергеевны на её постоянную ругань, – А так можно? – не унималась соседка, для убедительности размахивая руками и демонстрируя, таким образом, своё полнейшее негодование.

Глава 3

Причины, по которым Мария Ивановна была такой неуемно скандальной женщиной, мало волновали соседей хотя бы потому, что такой она была с момента переезда на новое жительство. Самое первое знакомство с ней и попытка завязать какие-то дружеские соседские отношения закончились матом и беспричинными оскорблениями в адрес новых соседей. Молва о её несносном характере тут же распространилась по дому, и желающих на себе испытать её жуткий характер, больше не нашлось. Соседи старались не разговаривать с ней, пытаясь молча, опустив глаза долу, прошмыгнуть мимо, если вдруг нечаянно встречались с ней. В хорошую погоду таких встреч избежать было невозможно, так как Мария Ивановна почти весь день восседала на скамейке при входе в подъезд, сторожа входящих и выходящих соседей, и каждому, и ребёнку, и взрослому, доставалось от неё какое-то нелицеприятное замечание. Большинство молча проходили мимо, но у некоторых соседей, вернее сказать соседок, терпения не хватало, и тогда разгорался скандал, который издали можно было принять за ожесточённый собачий лай. Но такое случалось редко.

Здесь нам кажется важным попытаться объяснить причины, по которым Мария Ивановна возненавидела весь белый свет, так как в дальнейшем развитии событий этой неприятной на первый взгляд женщине придётся сыграть в нашем рассказе весьма заметную роль.