Юрий Бурчак-Находка - Россия – родина слонов!

Припоминаю такой факт, местный петух почему то невзлюбил меня. Подкрадывался сзади и со всей дури долбал меня в темечко своим железным клювом. Вот скотина! В конце концов, бабуся однажды не стерпела от глупой птицы такой наглости, выхватила топор и отрубила засранцу голову, чтоб не обижал маленьких. Жестоко, а что поделаешь? Съели его… Удивило то, что какое-то время он ещё бегал по двору без головы. Надо же! До сих пор перед глазами эта картинка стоит – чёрный петух носится кругами, а из того места где была башка фонтанирует кровь. Потом снова темнота…

Более или менее мозги стали переваривать информацию, когда меня снова вернули в Находку и отправили в садик. Там я впервые осознал свою половую принадлежность. Воспитатели нас не разделяли по тому, что там у нас между ног находится, бугорок или выемка, и писять-какать все мы ходили в одно помещение. Мало того, всех в одно и то же время сажали на горшки, и мы хором, дружно и весело испражнялись. Запашок, конечно, стоял тот ещё. Наверно, тётенькам так было удобнее – все просрались разом, и проблема решена. Теперь можно порисовать. А может быть, так по технологии воспитания было положено. Чтобы новые человеки поняли – что и как.

После обеда, сонный час. В том же помещении, в котором мы весь день болтались, ставили раскладушки, и мы на них спали. Как-то раз девчонка, раскладушка которой находилась рядом с моей, предложила показать мне свою пиписку в обмен на показ моей. Естественно, я согласился с радостью, и достал свои муди. Ну конечно, никакие там были не муди в то время. Пипетка, сантиметра полтора. Увидела она его вообще или нет, неизвестно. Не помню даже, как отреагировала. Но её собственная презентация меня поразила. Там тупо ни хрена не было! Я, можно сказать, был слегка в шоке. Вот эта прорезь и есть девчачья пися? В первый момент подумал, что она меня как-то дурит. Где-то прячет свою хренотень.

Потом консультировался с пацанами, что да как? Оказалось, истинная правда. Эта щелка и есть ихний писюн. Тьфу! То ли дело у пацанов! О какой! Тогда я понял, что мальчиком быть лучше. По крайней мере, конденсат сливать гораздо удобнее, достал шланг, отлил, стряхнул последнюю капельку, и готово. Тарасова Ирка – её только и запомнил из всех. Потом выяснилось, что эта озабоченная Тарасиха уже всем перепоказывала свои чудные прелести, я был последним. Скромный был, стеснительный мальчик.

Потом, конечно, эти женские интимности видел много раз. С возрастом они видоизменяются, увеличиваются, матереют, темнеют и т. д. Но, без сомнения, остаются важной деталью в мужском мироощущении, если, конечно, не педик. Погладить, понюхать, потрогать, засадить туда и остальное прочее – это завсегда. Это с радостью. Матушка-природа хитро всё устроила, мимо этого женского причиндала никак не пройти мимо.

Как раз в это время, пока я познавал устройство человеческого организма, в Саратове родился младенец примерно такого же размера и веса, как я. Акушерка тут же прицепила ему на ногу бирку с надписью «Абрамович. Мальчик…», ну и так далее, что полагается в таких случаях. Чуть позже, родители записали его в загсе под именем «Рома». Да, ребята! Вы правильно подумали, это был будущий миллиардер, начальник Чукотки. Об этом никто тогда не догадывался, и он тихо, мирно, сосал мамкину сиську, пользуясь моментом, пока не разнюхали журналисты.

Жили мы с мамочкой в малосемейке, недалеко от находкинской мореходки на улице Дальней. Там, кстати, в качестве соседей были девчонки, и мы почти каждый день, коллективно играли во врачей, в то время пока родители пропадали на работе. Играли в гинекологов, естественно, и урологов. Я продолжал ходить в садик. Короче, познавал мир через прорезь женской мохнашки. А мама вкалывала на заводе, зарабатывая на жизнь на настоящем оухительном заводе. В смысле, большом, огромном. Находка – это вам не Лесозаводск копеечный, реально портовый город. Иногда она брала меня с собой. Гигантские пароходы, вытащенные на берег, с вырезанными дырами по бортам, так что видны были все внутренности – дикое переплетение труб, нагромождение неведомых механизмов. Футуристическое, диковинное зрелище. Опупенные винты, охрененные рули. Всё колоссальных размеров.

И я понял: море – это круто! Потом, много лет спустя, сам оказался в море на подобных голиафах, и контролировал работу этих футуристических механизмоя. Все находкинская шпана, в то время, грезила морем. Короче, после увиденного я был в гораздо большем шоке, чем после просмотра Тарасихиной промежности. И решил – буду моряком, кровь из носу! Из всех садиковских дружков ни один не стал гинекологом. Ну, то есть в пидзах, конечно, колупались от случая к случаю, но всё это за бесплатно.

Маманя, похоже, не очень была уверена в Лёшке, и поэтому подыскивала пути отхода, на всякий пожарный. Женщины – хитрожопые, в этом смысле, существа, у них всегда наготове вариант «Б». Во всяком случае, помню, как какой-то дядька приходил к нам в гости. Такой морячок, в кителе с погончиками. Мы даже были у него на пароходе. Небольшой пароходишко, то ли спасатель, то ли сейнер. Однажды я сидел в кают-компании, и вместе с экипажем смотрел фильм «Девочка ищет отца». Старый престарый советский фильм. А они остались вдвоём в каюте, наверняка, целовались в это время. Я её не осуждаю, она была молода, надо было строить своё будущее. Да и секс, говорят, благотворно влияет на женскую психику. Так что, нет проблем.

По субботам я с ней ходил в баню. Женскую, конечно. Эмоции получал почти как на заводе. Тоже всё колоссальное. Опупенные сиськи, здоровенные, лохматые лобки. Это вам не садиковская мизерная прорезь. Все эти чёрные, рыжие, седые мохнахи, с висящими этими штуками на уровне моих глаз, меня совсем не интересовали. Помню, как бабушка, раскорячившись, натирала мочалкой свою кошмарную, седую дырку с таким остервенением, что я подумал – не свихнулась ли старуха? Сейчас понимаю – наверно, она в это время ловила кайф, вроде как мастурбировала. Зрелище, конечно, не для слабаков.

Потом появился папик. Как чёрт, резко так выскочил из небытия, и стал с нами жить. Мне объяснили, что «это твой папа». Ну, папа так папа, я уже был у одного на пароходе. Тогда я не понимал, что папа может быть только один. Опять стали жить-поживать. Кстати, с папой тоже ходили в баню, только уже мужскую. Мы бы и рады в женскую, да не пускали. В мужской, тоже ужасы неслабые. Тут у дядек прибамбасы болтаются, по моему носу задевают. Да все разные, сколько мужиков, столько и пистолетов. Толстые, тонкие, длинные, короткие. У толстяков вообще не видно ни черта, только залупа торчит из-под жировых складок. Помню, у одного мужичка член искривлённый был, как бумеранг. Или из-за травмы, или вражеская пуля угодила. Он согнутый был градусов на 35—40. Как же бедняга им пользовался? Непонятно! А может быть наоборот, очень даже прекрасно осеменял своей загогулиной. Вполне возможно, что его подружки получали эксклюзивные ощущения. Были с огромными яйцами, и с совсем мелкими. И тут я среди них, со своей свистулькой микроскопической и яйцами с горошину. Славные были времена. Хорошо быть маленьким.