Валентина Коскина - Хор Джесер – 1

Та улыбнулась.

Через полчаса Джафар поднялся на второй этаж в спальню Менеса. Тот уже лежал в пижаме. На стене у изголовья горел ночник в виде звезды.

– Ну, и что ты хочешь услышать? – Джафар сел на край неширокой постели.

– Всё, – Менес устроился удобнее.

– Ладно… – Джафар на миг задумался. – Не против, если я расскажу о Лице на Марсе?

Менес покачал головой.

– Тогда слушай, – улыбнулся мужчина. – Обнаружили этот интересный объект в семьдесят шестом году с помощью космического аппарата «Викинг-1». Находка произвела настоящий фурор. Уфологи и любители фантастики сразу дали название – Марсианский Сфинкс. Но оказалось, то просто парейдолия, оптическая иллюзия и психологический феномен, когда расплывчатое изображение воспринимается как знакомое. А на самом деле Сфинкс – обычный холм между кратерами Бамберг и Арандас, что было доказано в ходе обработки фотографий. Увы.

– Значит, на Марсе никогда не существовала разумная жизнь? – разочарованно протянул Менес.

– Хочется верить, всё-таки была, – сказал Джафар.

Вскоре Менес уснул, надурачившись с Бадру и устав. Джафар выпрямился и поправил одеяло.

– Добрых снов, мальчик мой, – прошептал он и спустился обратно в гостиную, где на диване перед телевизором сидела прибравшая раскиданные игрушки Шерити.

Он опустился рядом.

– Неужели покой и тишина? – засмеялась египтянка.

– Не говори! – облегчённо вздохнул Джафар. – Трое детей, несомненно, прекрасно, однако порой так утомительно!

– О чём рассказывал? – улыбнулась Шерити.

– О Лице на Марсе, – Джафар откинулся на подушки дивана и обнял жену за плечи. – Видимо, наш младший сын тоже станет учёным. Его очень интересует история. Правда, Менес разочарован. Я сказал ему, на самом деле никакого сфинкса на красной планете нет… к сожалению. Мы, люди, хотим думать, что где-то есть братья по разуму. – Он посмотрел на Шерити. – Неужели также парейдолия? И мир вокруг не более, чем иллюзия? Мы воспринимаем действительность, как желаем, а ведь Вселенная многогранна. Было бы глупо считать её центром Землю.

– Не думай об этом на ночь, – посоветовала Шерити. – Ты без того с головой погружён в работу. Музей, участие в программе «Хор Джесер»… Тебе не стоит перетруждаться.

– Всё будет хорошо, – Джафар поцеловал её в щёку.

Давно наступила ночь, однако сон не шёл к Тимофею. На соседней кровати тихо похрапывал Люк. Тимофей бросил на него взгляд, вздохнул полной грудью и, встав, приблизился к окну. На сердце почему-то было тяжело, словно молодой человек совершил преступление, пообещав Рэйчел молчать.

Сопение стихло. Спросонья француз приподнялся на локте:

– Тим? Что случилось?

– Нет, – командир обернулся. – Спи.

– А чего вскочил? – удивился Люк.

– Бессонница… – Тимофей вернулся в постель. – И… страх. Боюсь, не оправдаю надежд.

– Да брось! – Люк махнул рукой. – Я в тебе не сомневаюсь, брат.

– Спасибо, – улыбнулся Тимофей.

Он не жалел, что вошёл в число добровольцев, наоборот, гордился возможностью побывать на другой планете, тем не менее, тревога с каждым днём росла. И Тимофей понимал, что обратного пути нет. Но факт отцовства марсианина радовал.

* Египетское произношение имени Хор.

** Книга Бенен – древнеегипетский астрологический памятник, иерографический текст и рельефные иллюстрации на потолке Осирийона, храмового комплекса в Абидосе, посвящённого культу Осириса.

*** Города в Древнем Египте.

Рэйчел широко распахнутыми глазами смотрела на врача.

– Пожалуйста, не говорите ничего Седлецкому… – тихо произнесла она.

– Я не имею права, – покачала головой женщина.

– Но я хочу полететь… понимаете? – воскликнула Рэйчел.

Врач вздохнула.

– Отец-то хоть кто? – спросила она.

– Тим, – чуть улыбнулась Рэйчел.

– Уже лучше, – врач поднялась из-за стола. – Что ж… я обязана сообщить начальнику. Ты сама училась на медика и должна всё осознавать.

– Да… – прошептала американка. – Только отказываться от ребёнка я не собираюсь!

Женщина засмеялась:

– Господи, какие вы, молодые, порой горячие! Никто о подобном решении не говорит. А что касается Ярослава Валерьевича… Думаю, он не будет против. Да и Лаамерс только обрадуется.

– Почему? – удивилась Рэйчел.

Дрожавшие ещё пару мгновений назад на ресницах слёзы высохли.

– Новая шумиха… особенно такая, лишь поднимет рейтинг проекта, – пояснила врач. – О вас и так толкуют едва ли не на каждом углу, а сейчас… В любом случае тебе не стоит волноваться. И надо было сразу прийти ко мне, чтобы я осмотрела тебя и убедилась, что ребёнок развивается без отклонений. На Марсе меня не будет с вами. Роды примет Сора. Больше некому.

– Сора? – повторила Рэйчел недоумённо.

– Думала, этим займутся Люк и Тимофей? – приподняла бровь врач. Рэйчел повела плечами. – Уверяю, то зрелище не для мужских глаз. Так что придётся Соре пройти ускоренный курс по акушерству. Теперь можешь идти. Я позову тебя, когда результаты анализов будут готовы.

– Хорошо… – пробормотала Рэйчел, покинула медицинский кабинет и зашагала по коридору лазарета.

Мысли занимал предстоящий полёт, до которого оставалось всего три недели.

А врач, Олеся Дмитриевна Вацак, направилась к Седлецкому. Бывший лётчик-испытатель находился вместе со Львом Ивановичем в одном из тренажёрных залов и беседовал о межпланетном экипаже.

– …Они прекрасно сработались, – говорил в это время Лаптев. – И физически готовы. Можно не беспокоиться.

– Что ж, отлично, – кивнул головой Ярослав Валерьевич и заметил вошедшую в зал врача. – Олеся?

– Мне надо побеседовать с тобой о Рэйчел, – женщина приблизилась.

– Что-то случилось? – нахмурился начальник.

– Можно и так сказать, – вздохнула Олеся Дмитриевна. – Рэйчел беременна от Тимофея. Я узнала об этом только сегодня, когда осматривала её.

– Вот как? – удивлённо протянул тренер, переглянувшись с Ярославом Валерьевичем. – Интересная новость!

– Очень… – начальник Центра тоже не ожидал такое услышать.

– Рэйчел боится, что будет отстранена от участия, потому и скрывала, – сказала Олеся Дмитриевна.

– Такое вряд ли можно долго хранить в тайне, – усмехнулся Лев Иванович. – Не иголка в стоге сена, как говорится.

Олеся Дмитриевна кивнула головой. Ярослав Валерьевич задумчиво потёр подбородок:

– Грех на душу я брать не хочу. Пусть рожает.

– В открытом космосе? – вскинул брови Лев Иванович.

– Зато появится первый и, возможно, единственный ребёнок, в строке «место рождения» которого будет записано «космический корабль «Хор Джесер-1» или даже «Марс», – с весёлыми искорками в серых глазах отозвался мужчина. – Мы сделаем огромный шаг в будущее. И однажды – кто знает? – наши потомки станут летать из одной родины… Земли на другую – Марс.