Лариса Королева - Объяснение в убийстве. Женский роман с мужскими комментариями

Судья Аветисов назначил прокурорскую проверку по факту избиения подсудимого сотрудниками милиции… Следующее судебное заседание состоялось только полтора года спустя. За это время в деле появилось четыре новых документа. В двух из них опера заявляют, что Оленина они не били. В двух других понятые, присутствовавшие при следственном эксперименте, поясняют, что они не подставные, а случайно прогуливались по парку, и их пригласили опера для исполнения гражданского долга. Причём, один из «настоящих» понятых – студент третьего курса юридического факультета Олег Городницкий. Вовка утверждал, что этот парень приехал на машине вместе с опером. Но это было лишь его слово против слова Городницкого, которого я не знала, но уже ненавидела. С хороших же дел начинает этот студент свою карьеру!

Судья выносит приговор. Восемь лет за убийство Виктории Вернак, год – за хранение патронов, итого – девять. Последней к делу подшиты «Кассационная жалоба» Владимира Оленина, (в которой тот снова пишет, что признания давал под воздействием сотрудников милиции, Викторию Вернак не убивал, расстался с ней в парке и ничего не знает о её судьбе) и Приговор краевого суда: оставить решение районного в силе…

Полночи со мной рядом просидел Митька, заглядывая мне через плечо и хватая дело в руки, как только я отходила перекурить.

– Ну, он же не виноват! Он её не убивал! Глупости какие! Никто же ничего не доказал, – горячился Димка. Его распирало от гордости по поводу того, что он читает настоящее уголовное дело и может вынести собственный вердикт.

– Да, Димочка. Я знаю.

– Но как же можно сажать в тюрьму невиновного человека!

– Всё можно, Дима. Хорошо ещё не расстреляли, – заметила я, растирая глаза, которые болели от напряжения.

– Твой Чернов должен немедленно этого парня освободить, – решительно заявил сын.

– Чернов – не судья, не Бог, не герой, ну, и так далее… Но мы посмотрим, что тут можно сделать. Иди спать. Проспишь завтра в школу.

Но уложить Димку оказалось непросто, он всё никак не мог угомониться, возмущаясь несправедливостью устройства бытия. Он, конечно, многого не понял, читая это дело, и не обратил внимания на детали, но уловил главное: дело это шито белыми нитками. Владимир Оленин стал жертвой милицейского непрофессионализма и попал в жернова судебной машины, поглотившей его и отнявшей уже два с половиной года жизни. Сидеть ему ещё около семи. Если не вмешается провидение. А оно, похоже, уже вмешалось.

На следующий день мы увиделись с Черновым только в шесть часов вечера. На восемь утра он умудрился назначить встречу с клиентом, и потому заезжать за мной не стал, справедливо полагая, что в такую рань мне всё равно не подняться, а после весь день носился по делам. Но я дождалась его в редакции, и как только Андрей появился в моём кабинете, выложила дело №18 666 на стол. Весь день я занималась тем, что заносила в компьютер основные моменты изложенной в нём уголовной истории.

– Вот, – выпалила я, едва Чернов ступил на порог, – не желаешь прочесть? Я договорилась с Катериной, что оставлю его у себя до завтрашнего утра. Это почище любого детектива будет.

– А в чём там дело?

– А дело в том, что на зону отправлен невиновный! Он её не убивал.

Чернов взял папку с делом и сказал несколько индифферентно:

– Ладно, давай посмотрю.

(Я просто очень устал. И не то, чтобы не поверил в правильность сделанных Дарьей выводов, но, зная её обычную манеру судить обо всём горячо и безапелляционно, отнёсся к этому заявлению с некоторой толикой осторожности.)

В машине, по дороге к дому, я продолжала излагать Андрею фабулу этого процесса и, кажется, успела основательно его заинтересовать. Теперь и он ночь спать не будет. (И я не спал!)

Дома меня ожидал пренеприятнейший сюрприз. Утром, повозмущавшись тем, что решение всех семейных проблем всегда возлагается на меня, я отправила-таки мужа в налоговую инспекцию заплатить годовой налог за квартиру. Лучше бы я этого не делала! Налог-то он заплатил, но девушка, набрав мои данные на бесстрастном компьютере, спросила Андрея, будет ли он платить и за вторую квартиру тоже. Андрей, естественно, страшно удивился: за какую такую вторую квартиру? И ему выдали квитанцию с адресом моей подпольной хаты!

Но это ещё не всё. Андрей взял квитанцию и отправился по указанному адресу выяснять, кто это там повесил на его жену плату за своё жильё. Выяснить этого не удалось, поскольку дома никого не оказалось, а побеспокоенные соседи не знали, кто проживает в нехорошей квартирке, и назавтра он решил отправиться туда снова.

В первый момент я просто обмерла. Андрей ведь мог явиться и в тот день, когда мы с Черновым были на хате. Я представила себе картину. Звонок в дверь – я открываю в домашнем халатике… Конечно, Андрей прекрасно знает, что у меня кто-то есть, не думает же он, что последние восемь лет его жена пребывает в состоянии полного монашества. Может, он считает, что у меня всё ещё продолжается роман с Серёгой, из-за которого я в своё время объявила о разводе. Но всё же. Одно дело предполагать возможную любовную связь, другое – встретить свою жену в рабочее время в её собственной квартире с шефом, вальяжно возлегающем на диване! Пожалуй, это было бы чересчур даже для такого условного брака, как наш.

Что мне оставалось делать? Я сказала, что нет смысла ещё раз наведываться в эту квартиру, поскольку там никто не живёт. А оформлена она действительно на меня. Как так вышло? А очень просто. Один хороший знакомый купил квартиру для своей сестры, которая учится в институте в другом городе и не имеет прописки в крае. На себя он оформлять квартиру не стал, чтобы избежать семейных скандалов (жена не одобрила бы такой траты), а как только сестра окончит ВУЗ и вернётся в Краснодар, мы сразу же переоформим документы.

Андрею оставалось либо принять мою версию на веру, любо попытаться её опровергнуть. Ввиду сложившихся между нами взаимоотношений, и в силу флегматичности своего характера, он выбрал первый вариант. Тем временем Митька пребывал в крайней озабоченности по поводу судьбы Владимира Оленина. Весь остаток дня сын проговорил со мной на эту тему, отложив на время свои уникальные проекты создания вечного двигателя и транспортировки антарктических льдов в Аравийскую пустыню.

Я сама только о том и думала, что об уголовном деле, мысленно выдвигая всё новые и новые аргументы в защиту несчастного Вовки, которые непременно буду завтра излагать Чернову. Я нисколько не сомневалась в том, что Андрей уже разделяет мою позицию.

(Дашкиной самоуверенности остаётся только удивляться! Хотя на этот раз она оказалась совершенно права.)