Светлана Гусева - Сказочница

Он принялся за вторую лапу.

– Ну и она теперь не Лулу, в довершение всех бед. Товарищ Пономарева, не больше – не меньше. Каково, а?

Грач чихнул, прикрываясь крылом, но кот все равно расслышал едва заметный смешок, который тот пытался скрыть.

– Смейся, смейся. Ждем выселения со дня на день. Слишком шикарные апартаменты, знаешь ли. А старухи напротив, – кот прошипел что-то совершенно нецензурное, – а старухи, между прочим, раздувают слухи.

– Ты про крышу?

– Да нет, это старая песня, – отмахнулся кот. – Исполняет желания, все такое. Думаю, еще лет пятьдесят о ней никто и не вспомнит. Удачная байка, но прожила недолго.

– Тогда о чем они могут говорить? – недоумевал грач.

– О сокровищах, разумеется. О царских сокровищах. Видишь ли, мы тут в двух шагах от дворца, если ты заметил пролетая. И страховое общество, что под нами, прямо скажем, не бедствовало десять лет, нет-с.

Когда Огюстен злился, он начинал говорить, словно придворные, которые в свое время весьма активно навещали мадемуазель Лулу по делам, несомненно, государственной важности.

– Они надеются, что чекисты придут ломать стены?

Кот снова зашипел.

– Тише ты, не каркай! Чекисты если приходят, то сами не уходят – слышал поговорку? Накличешь сейчас! Но могут и не чекисты, оборванцев много шастает. Поэтому, мой друг, – Огюстен сделал выразительную паузу, – я и обратился к тебе с той маленькой просьбой.

– Маленькой? – грач возмущенно махнул крыльями. – Сам просишь почти невозможного, а после этого называешь вороной! Я тебе не подвальная крыса, Огюстен!

Кот лениво спрыгнул с дивана и прошелся вдоль балконной двери, топорща усы и выгибая спину. Наконец, демонстрация величия ему наскучила.

– Я никогда не называл тебя крысой, приятель. Так ты смог разузнать о ключе?

Настал черед грача торжествовать. Он снова сделал круг, на этот раз до дома напротив и обратно. Старух он не увидел, поэтому на бреющем полете вернулся на балкон к нетерпеливо водившему хвостом по полу Огюсту.

– Я сделал кое-что получше, приятель. Но ты задолжал мне объяснение.

Левой лапой грач придерживал тоненький шнурок, на котором болтался тяжелый ключ с красивой резной головкой. Огюстен подпрыгнул.

– Мяу! Скорее, давай его сюда.

Грач легко вспорхнул с балконной решетки.

– Э, нет, приятель. Сначала объяснения. Если не сокровища, то что? Зачем тебе и твоей хозяйке так нужно запереть эту комнатушку? Чтобы патефон не украли? Я же вижу, она собралась дать деру. Вон, за ширмой, чемоданчик виднеется. А ты как же, бедняжка? Не в подвал же к крысам? Возьмет с собой бедолагу, не иначе. Хотя породистый кот в багаже – это улика, понимаешь ли. Может выдать, побирушкой уже не прикинешься.

Огюстен только скалил зубы и шипел.

– Давай выкладывай, – подначивал грач, с каждым кругом забираясь все дальше от балкона. – Что такого секретного в этой мансарде? Вы уже не вернетесь сюда.

– Чекистам недолго осталось, – проворчал Огюстен.

– Даже если так, – покачал крыльями грач. – Даже если так, мой пушистый друг. Тебе этой каморки уже не видать. Давай облегчи душу. Чекистам я тебя не сдам, толку мне с них?

Кот немигающим взглядом следил за ключом. Потом широко зевнул, продемонстрировав длинный розовый язык, и облизнулся.

– Изволь, – промурлыкал он, прыгая обратно на софу. – Только на улицу я кричать не буду и не проси.

Грач спикировал на спинку кресла, стоявшего на балконе. Огюстен свернулся калачиком прямо на шелковом халате и начал рассказ:

– Этот ключ никто никогда не должен найти, мой друг. Мы запрем эту мансарду и увезем его с собой в Европу. Так надо, потому что так велит здравый смысл и банальная предосторожность.

– Вы не хотите передать его кому-то? – непонимающе моргнул грач.

– Конечно же, нет! – Огюстен возмущенно выпустил когти и тут же спрятал. – Тайна этой мансарды должна быть похоронена вместе с нами.

– С на… – начал было грач, но договорить не успел.

Белый пушистый ком в один прыжок преодолел расстояние, разделявшее софу и кресло. Огюстен давно натренировал это движение – Лулу хохотала, как безумная, когда он приземлялся на шею очередному поклоннику, вышедшему на балкон выпить чашечку кофе.

Ключ на шнурке приземлился на обитый железом порог балкона и со звоном отскочил вглубь комнаты

…прямо в руки Ларе. Она ахнула, немедленно накрыв его записной книжкой.

Крот, уставший возиться с дверью, сидел у порога, бездумно дергая молнию на рюкзаке. Ее испуг заставил его поднять голову.

Лара выдернула исписанные листы и разорвала на мелкие кусочки, но ключ, крепко зажатый в ладони, никуда не исчез. Этого не могло быть на самом деле! Нельзя вот так взять и заставить вещь появиться из ниоткуда! Портал в прошлое? Она чуть не засмеялась в голос. Да ведь не было никогда мадемуазель Лулу, и кота не было, и грача. Она их только что выдумала, очередная версия сказки о Колобке, ничего другого. Но ключ был у нее в руке, и если она придумала, что он должен подходить к замку…

– Попробуй вот это, – она протянула парню находку. – Может, подойдет.

Крот вытаращился на нее, подскочил и буквально вырвал ключ из руки.

– Откуда это? Как? – он пробормотал что-то себе под нос и кинулся к двери.

Разумеется, ключ подошел. Крот развернулся и непонимающе уставился на нее.

– Нашла в куче мусора, – Лара постаралась, чтобы ее голос звучал как можно естественнее. – Просто водила рукой от скуки. Мы идем или как?

Они торопливо сбежали по лестнице, на этот раз не задерживаясь, чтобы разглядеть лепнину или потолки. Спускаясь следом за Кротом, Лара снова и снова пыталась придумать разумное объяснение. Может быть, она на самом деле задела какую-то доску ногой, а там оказался ключ? Или…

Но ведь он упал ей прямо в ладонь, сверху. Не с потолка же? Так не бывает. Будь желания материальны… она ведь хотела, чтобы дверь открылась. И чтобы они выбрались из ловушки. Но ничего не произошло, пока…

Ничего не произошло, пока она не села писать очередную дурацкую сказку! Что же с ней такое?! К горлу подступил ком, но они уже выбрались на улицу, и Лара торопливо смахнула подступившие слезы. Все-таки взрослая из них двоих она, а значит плакать неуместно. Пусть все, что случилось, будет последним плохим событием на сегодня.

В сумочке настойчиво завибрировал телефон.

– Лариса! – в трубку ворвался встревоженный голос Ксении Николаевны. – Ларисочка, ты где? На работе? С тобой все в порядке?

Крот, который волей-неволей слышал каждое слово, сочувственно пожал плечами.