Светлана Гусева - Сказочница

Нацепив брелок на палец, Лара потопала на кухню. Чай с коньяком перестал быть актуален; она заварила крепкого кофе и нашла в холодильнике кусок сыра. В глазах защипало; пришлось идти смывать остатки туши и тональника.

Сквозь потоки воды с трудом пробивалась настойчивая телефонная трель.

Николя?!

Не выключив кран, она ринулась в спальню, едва не поскользнувшись на блестящей напольной плитке.

– Лариса, ты давно пришла с работы? Поела уже?

Мама. Конечно, кто же еще. Вот дура, подумала, что Николя может позвонить ей на городской телефон!

– Привет, ма. Да, уже поела.

– Чем занимаешься? – не отставала Ксения Николаевна.

– Да так, отдыхаю…

– Понятно, – в голосе матери послышались знакомые нотки. – Опять убиваешься по этому ничтожеству? Лариса, я придумала, как тебя отвлечь. Тебе нужно записаться в клуб.

– Какой клуб? – смысл простейших слов ускользал от нее.

– Клуб по интересам. Вот, например, отличный вариант – городское ориентирование. И дома сидеть не будешь по выходным, и там много молодежи участвует – познакомишься с кем-нибудь. Я видела, они бегают с картами, у них какие-то чемпионаты, конкурсы…

– Мама, ты что – заболела?! – Лару прорвало. – Какой клуб, какая беготня? Я прихожу в восьмом или девятом часу и валюсь с ног. Мне в выходной трудно вообще встать с кровати, а ты говоришь – ориентирование! Мама, это же бред…

– Лариса, прекрати! Ты что, так и собираешься в своей каморке всю жизнь провести? Ты когда последний раз в театре была? А на концерте? Ты…

– Мама, я не хочу на концерт! Что непонятного? Прекрати делать вид, словно мы в средневековье, а я старая дева. Мне по фигу на все, ясно? По фигу!

Лара бросила трубку и сжала кулаки, с трудом восстанавливая дыхание. Мать никогда не поймет, что ей нужен только Николя – какой есть, лучшего не надо. Она была так счастлива с ним, а матери просто нечем заняться. Вышла на пенсию, вот и страдает.

Когда Лара вернулась на кухню, кофе безнадежно остыл.

Это мама еще не знает, что ее с работы выгнали – вот шуму-то будет. Всех добрым словом помянет – и Николя, и Томагавк, и соседку Лизу, и бесшерстного «голого» кота, которого Лара хотела, но так и не купила. Мама она такая, если заведется – уже не остановишь. Ничего удивительного, что отец и десяти лет не выдержал.

А теперь Лара повторила ее судьбу, только вместо восьми лет удачного брака, у нее и трех не получилось. Винить во всем наследственность или плохое воспитание? Лучше все вместе, так спокойнее. Пока Николя не скажет честно, почему все произошло, вину можно сваливать даже на зеленых человечков; но мама как-то ближе и назойливее.

А пока стоило заняться галлюцинациями. По словам психолога, назывались они механизмом психологической защиты и адаптации. Все это бумагомарание – посттравматическая реакция на уход Николя. Лара выдрала листок из журнала «Космополитен» за прошлый месяц, быстро начертила табличку, где отметила дату исчезновения мужа, сказку про Шушу и появление адвоката. И как она раньше не догадалась?! Он ушел, а в ее голове появилась всякая мура. Словно проклял на прощание…

Рука дрогнула, и остатки кофе мгновенно пропитали скатерть бурыми разводами. Лара отодвинулась на другой край стола вместе с листком. Все эти мысли, эти сказки оттого, что она так и не узнала ответа на единственный вопрос.

Почему?

Кыс сначала не понял – чего это она обиделась? Подумаешь, посмеялся немного, ну опалило юбку – новую зато сшить можно. Обидчивая какая-то попалась – неинтересно с такой играть.

Но на следующее утро после испорченной игры молочница заявилась снова. Кыс, недовольно зевая – но осторожно, чтобы только дым, без огня – выполз из уютной пещеры и покосился на гостью. Ну вот чего ей надо-то? Вчера уже побегали, поиграли – визг такой стоял, что галки с веток падали с сердечным приступом. Эти бабы такие горластые рождаются, прямо спасу нет.

Кыс насупился и пробурчал:

– Чего надо?

Молочница, уперев руки в боки, даже ногой притопнула от возмущения.

– Как это чего надо, злодей, пакостник этакий? Мы тебя чего ради тута держим, балбеса шипастого? Чтобы ты юбки дивчинам поджигал да косы подпаливал? Ну-ка отвечай, поганец?

Ишь какая нахальная. Кыс набычился и пополз обратно в пещеру. Нечего с такими речами приходить, пока дракон не завтракамши. Плохо дело может кончиться.

– Ты куда пятишься, паскудник? – молочница храбро сделала пару маленьких шажков и остановилась. – Думаешь, отстану так просто?

Ну да, кивнул про себя Кыс. А что ей еще остается-то, дурехе трусливой?

Но с дурехой он, пожалуй, промахнулся.

Молочница уселась у входа в пещеру и не двигалась с места. Кыс, недовольно ворочая хвостом, прислушивался к урчанию в животе. Плохо дело, еще немного – и придется превратить бабу в обед, до того есть хочется.

– Эй ты…

Лара скомкала листок и бросила на пол. Они никогда не оставят ее в покое!

Будь рядом Николя, он бы сразу разобрался, что происходит. В его институте как раз изучали…

Стоп. Лара моргнула, машинально продолжая изничтожать незаконченную сказку.

Почему она до сих пор не сделала самого очевидного?

На улице стремительно темнело. Она задернула занавески и включила маленький кухонный телевизор – для фона. Рука потянулась к карандашу, но Лара вовремя спохватилась. Не надо ничего записывать – такой короткий план можно и запомнить.

Пункт первый – встретиться с начальником Николя и выяснить, что ему известно.

Пункт второй – поговорить с Николя, выяснить причину обиды и помириться.

Пункт третий – все вернется как было, и никакой психотерапии.

Николя работал в ужасно престижном месте – Институте параэнергетики и метафизики – ИПиМ, пусть и на полставки. От такой работы не отказываются…

…также просто, как от жены.

Работа за полставки – шикарная вещь. Просыпаться в полдень, лениво потягиваясь, доползти до кухни, точнее – до кофеварки и свежих булочек, окончательно проснуться под душем, не торопясь доехать до работы, провести там несколько часов и вернуться домой уже к семи. Но дома Николя мог сидеть в комнате до ночи, что-то рассчитывая, залпом поглощая статьи и распечатки, стуча по клавиатуре и вороша чертежи. Лара, пару раз обжегшись, соваться не рисковала – только тихонько подсовывала под дверь любовные записки с намеками на ужин и его продолжение. Иногда срабатывало, но чаще – нет.

Удивительно, но, кроме названия, ей никогда и в голову не приходило расспрашивать мужа о работе. Лара зашла с телефона в браузер и очень скоро получила скудный, но вполне достаточный для начала набор сведений.

Институт находился около метро «Нарвская», часы работы – с восьми до двадцати одного. Заместитель генерального директора и начальник отдела разработки – Дмитрий Аристархович Лодин. Лара скопировала данные и расслабленно откинулась на диване.