Леонид Чернов - Codex Cantara

Рыцари и крестьяне стояли плечом к плечу. Небольшому числу оборонявшихся пришлось занять позицию в дальнем углу часовни. За их спинами прятались женщины и дети.

Гинерва же рвалась в бой.

– Назад, пошла назад! – Конор отстранил ее рукой.

– Так зачем ты меня учил сражаться на мечах и всему прочему?

Ответа не последовало.

Культисты стали заходить внутрь.

– Socraigh spící! ( афский общий. Пики наперед!) – рявкнул командир арфских рыцарей.

Латники ощетинились копьями. Крестьяне последовали их примеру и выставили вперед вилы.

Сразу несколько идущих вперед фанатиков оказались насаженными на колья. Увы, строй удалось удержать совсем недолго. Древки ломались, а врагов не становилось меньше. Обнажили мечи и укрылись за щитами. Началась настоящая мясорубка. Железо не звенело – выло.

По запаху кострища и клубам дыма в небе Черному отряду было нетрудно понять, куда держать путь. Они мчались через лес, через опушку и снова лесом. И были уже близко.

Продравшись через ветви, конные ворвались в Кипариску внезапной и стремительной волной.

– Руби их! – махнул мечом Флориан, заходя в тыл к валам.

– Хэй’я! Хэй’я! – здоровался Черный отряд.

Опешившие культисты поздно спохватились, когда в их тылах уже орудовали люди Гайера.

Флориан увидел перед собой осажденную часовню и что-то стукнуло внутри.

– На часовню! Дави их!

Внутри валы насаживались на пики, резались клинками, а снаружи лошади давили их копытами.

– Натиск! – прорубался сквозь толпу Флориан.

Впереди ждала бедная часовня. И снаружи было видно, как она сыпется, а шпиль кренится. В стене зиял пролом. Слишком узкий для лошади, но там и камень на камне не стоял.

Гайер на полном скаку прикрыл глаза своему скакуну и пришпорил животное что есть силы.

Внутри постройки рыцари и крестьяне были зажаты в угол. Многих уже убили. Павшие латники лежали в своих искореженных доспехах на телах поверженных врагов. Остальные сдаваться не собирались. Взъерошенная, в запыленной походной одежде арфская принцесса держала перед собой щит. Ее клинок был испачкан кровью. Перед ней держали щиты два рыцаря: остальных оттеснили от девушки. Бойцы принимали на себя такой град ударов, что сделать ответный выпад было невозможно.

Боевой дух валов оставался на подъеме. Даже не смотря на потери. Их командир тщетно пытался достать Гинерву булавой.

В конце концов двух рыцарей прижали к земле и на мгновение девушка осталась открытой. Булава обрушилась на Гинерву, но та подняла щит, как учил ее верный Конор. Этот удар как минимум сломал бы ей руку. Но человек, что клялся королю Диллиону защищать принцессу, человек, что сделал из девочки клана Эйри воительницу, не подвел и сейчас.

Конор кинулся под булаву культиста, пытаясь заодно нанести колющий. Но командир наступавших успел первым. Удар был нанесен с такой силой, что пробил латы, переломав ключицу и шею. Оружие осталось в доспехе. Культист вырвал булаву из брони, откинув тело воина в сторону. Теперь Гинерве никто не сможет прийти на помощь. Вал легким движением вырвал щит из рук принцессы, замахнулся для нового удара.

Как в эту секунду стена позади фанатиков рассыпалась, словно в нее бросили очередную бомбу. В часовню ворвался всадник, сбив лошадью двоих.

На секунду все пришли в замешательство. И в тот же миг конь подскочил к командиру валов. Флориан рубанул с плеча и снес голову неприятелю. Тяжелая булава выпала из рук, стукнулась об пол.

Спаситель подал руку арфской девушке. Та подала свою. Гайер вывез Гинерву из часовни, что вот-вот бы развалилась. Те, кто защищался, ободрились и прорвались через врагов наружу. Тогда командир Черного отряда приказал своим окружить проход. Так охотники стали жертвой.

Вскоре наступавшие сдались. Остатки валов выходили из часовни, бросая оружие на землю с поднятыми руками. Ратники из Черного отряда несли на плечах крестьян и рыцарей. Живых и мертвых.

Пейзаж после битвы был непригляден для всех. В большей степени для культистов. Плененные, они сидели в живом кругу, связанные по рукам и ногам. А перед ними стояли готовые их разорвать крестьяне и люди Гайера.

Черный отряд сильно поредел. Флориан хмуро смотрел на своих друзей. Он знал, что, как в знаменитом театре эвстийского рекса Урамануса, комедия пришла к своей фините. Да, решено. Черным плащам с золотой молнией больше не быть. Гайер бросал взгляды на принцессу с загадочных земель кланов арф.

Что касается иноземцев, то и им было не до веселья. Восемь из двенадцати рыцарей погибли. Остальные, взяв у деревенских лопаты, копали могилы своим братьям. В их стране даже благородные не брезговали самолично хоронить близких. А уж тем более, если речь шла о рыцарской солидарности. Арфские воины вырыли могилы в близи леса.

Гинерва склонилась над телами восьми высоких мужчин и оплакивала их. Поблизости не было никого, кроме арф. Ее никто не собирался осуждать за слезы.

Жители Кипариски хватались за головы, падали на колени и всячески горевали по своей разоренной деревне.

Через какое-то время к ним подошел один из рыцарей попросить ведро с водой и тряпок.

Получив это, он возвратился к своим. Начал раздавать тряпки остальным латникам, когда Гинерва тоже протянула руку.

– Banphrionsa, nil aon riachtanas ann. ( арфский общий . Принцесса, в этом нет необходимости)

– Beidh me. Tabhair dom é. ( арфский общий. А я буду. Давай сюда)

Она взяла тряпку и вместе с остальными отмывала доспехи погибших от крови. Доспехи арф сияли узорами, изображавшими природные мотивы: деревья животных и все в этом роде.

Когда все было готово к погребению, из седельных сумок достали клетчатые платки разных цветов. Каждый цвет принадлежал конкретному клану.

На Гинерву легла обязанность накрыть тела, заблаговременно спущенные в могилы. Держась, как подобает дворянке, она покрывала героев цветами их родов. Над каждым она произносила прощальные слова.

Четыре зеленых платка – клан Эйри, правящая династия. Семья О’Кили была как раз из него. Один фиолетовый – клан Дуглас, проживающий в высокогорье на западе. Два желтых – из клана О’Тулле с восточного побережья. И один красный. Это был цвет наставника и учителя Гинервы. Конор из клана Морриган, что с южных границ королевства. Клан Морриган первым принял на себя удар эвстийцев с Острова Стрекозы, когда те столетия назад беспрепятственно разгуливали по континенту. И этот же клан давал отпор бесчисленным высадкам брунов в более поздние времена.

Сердце девушки разрывалось на части, когда лицо Конора закрывал багровый в клетку платок. Ей было трудно стоять на ногах. Слезы снова текли из глаз, а она пела свою грустную песню. Хотя для знающих язык арф это было прозаичное прощание.