Е. Архангельская - Мистер Дарси и его друзья. Продолжение знаменитого романа «Гордость и предубеждение»

– Давай завтра продолжим разорение – поедем в Лондон. Тебе необходимо заказать бальное платье. Через две недели будет бал, и я хочу представит тебе своих друзей. Для Джорджианы это будет первый бал, она ждет его с нетерпением. У нее и платье уже готово.

– Но у меня ведь есть вполне приличные платья…

– Дорогая, здесь не Лонгборн и не Меритон… И туалеты нужны другие. Тебе, наверное, захочется надеть это, а, значит, и платье должно быть соответствующее. Ведь теперь ты жена очень, очень солидного джентльмена. Не забывай этого!

Лиззи смутилась. Ей не хотелось больше говорить о платьях.

– Куда мне положить это?

– В ящик, где лежало. Здесь никто ничего не крадет. Слуги знают, что я немедленно уволю всякого не только за крупное воровство, но и за пустяк. И это не потому, что я жаден или мелочен, а потому, что безнаказанность развращает.

– Конечно. Ты прав. – Лиззи положила коробочку в столик и встала. Было уже совсем темно. Дарси обнял ее.

– Уже поздно, пора спать, любимая. Я жду тебя в нашей спальне, дорогая моя миссис Дарси, …жду с нетерпением!

Погасив свечи, в новой, самой красивой ночной рубашке из своего приданого, распустив волосы, Лиззи медленно подошла к двери, ведущей в спальню, стараясь успокоить сильно бьющееся сердце. В большой комнате горела только одна свеча у постели. Было почти темно. Дарси в длинном халате стоял у окна и смотрел в ночь. Услышав скрип двери, он обернулся, быстро подошел к Лиззи, поднял на руки и отнес ее на постель. Потом погасил свечу и сбросил халат.

Приготовления к балу

В июле рассветало рано и, хотя утро еще не наступило, в спальне было светло. Дом спал. Спали слуги, спал Дарси. Лиззи проснулась и сначала не поняла, где она. Потом, всё вспомнив, она еще долго лежала, не решаясь взглянуть в лицо мужу при свете дня, но потом все-таки тихо повернулась. Рядом с ней лежал, раскинувшийся во сне, Дарси. Она впервые видела его спящим. Лиззи смотрела на него и вспоминала картинку из детской книжки: там был нарисован древнегреческий бог Арес, отдыхавший после сражения. Волнистые волосы, красивое благородное лицо, крепкая шея и широкие плечи, прикрытые тонкой тканью рубашки. Всё было в нем гармонично и мужественно. И этот прекрасный древнегреческий бог был ее мужем. Стараясь не разбудить его, она легко прикоснулась губами к его виску, потом тихо поцеловала щеку и вдруг увидела, что Дарси открыл глаза.

– Прости меня, дорогой! Я не хотела будить тебя… Спи, любимый, спи, еще очень рано, – говорила Лиззи, целуя его. Дарси улыбнулся и притянул ее к себе. Она положила голову на его плечо, прижалась к его боку и, почувствовав себя очень уютно, закрыла глаза.

Лиззи спала, а Дарси тихо лежал и думал о том, какие глупые мысли вчера вечером приходили ему в голову, и как хорошо, когда знаешь, что всё совсем-совсем не так, и ничего лучшего в жизни не нужно, потому что счастье тут, рядом, на его плече. Эта сладкая мысль медленно обволакивала его и постепенно уносила далеко-далеко. Он заснул.

Они спустились к завтраку уже поздним утром. Сидя за столом напротив мужа, Лиззи заметила, как он смотрит на нее. Ей стало неловко. Дарси заметил это.

– Не смущайся, дорогая. Сегодня ты еще прекраснее, чем была раньше. – Лиззи опустила глаза и покраснела.

Конюх Крис давно уехал за Джорджианой в поместье ее подруги, где она провела весь вчерашний день после венчания брата, и ночевала, а кучер прогуливался у крыльца возле кареты в ожидании хозяев. По дороге в Лондон, сидя в коляске, Дарси, обнимая Лиззи, сказал:

– Я – самый счастливый человек на всем свете!

– Нет, дорогой, нет. Это не так. Самый счастливый человек на свете – это я.

И оба самых счастливых человека засмеялись. Лиззи впервые ехала в карете Дарси. Этот экипаж невозможно было сравнить с тем, какой был у дядюшки Гардинера, и, уж конечно, с простенькой каретой мистера Беннета. Сейчас перед ней стояла трудная задача: обдумать платье для бала, достойное голубых сапфиров. До сих пор она носила то, что заказывала для своих дочерей миссис Беннет, стараясь укладывать фантазии дочерей в суммы, разрешенные мистером Беннетом. Теперь можно было придумывать самой и не заботиться о стоимости туалета. Так велел Дарси. Лиззи была женщиной, а у какой женщины нет в мечтах фасона роскошного платья!?

В Лондоне, остановившись возле мастерской, где шили бальные туалеты, Дарси отправил кучера в свой лондонский дом предупредить миссис Флосс о том, что хозяева приехали, будут обедать дома и только вечером вернуться в Пемберли.

Для первого лондонского бала Лиззи выбрала голубой шелк, покрытый светло-голубым «газом». Она нарисовала мастерице платье. Та удивлялась, что-то переспрашивала, уточняла, но обещала все выполнить, опасаясь только того, что оставалось мало времени. Дарси, сидевший сбоку на диване, сказал, что можно нанять помощницу, и что, если все будет сделано очень хорошо и вовремя, он заплатит больше установленного. Когда мастерица услышала названную сумму, она покраснела, заволновалась и сразу заверила джентльмена, что все-все будет исполнено в срок.

Они немного прошлись по улицам города, заглянули в большой магазин, где Лиззи выбрала несколько вещиц для своего туалетного столика, ленты и еще кое-какие дамские мелочи. Дарси расплатился.

– К Вам домой, сэр? – спросил хозяин, указывая на коробку с покупками.

Дарси кивнул и она вышли.

– Но ты же не назвал ему свой адрес! – забеспокоилась Лиззи.

– Он знает. – Лиззи промолчала. Значит, Дарси часто покупал что-то в этом магазине, подумала она.

Экономка миссис Флосс была миловидной маленькой женщиной с очень печальными глазами. Обед был превосходный, было очень уютно. Лондонский дом Дарси был красивым, прекрасно обставленным, но не таким большим, как в Пемберли. Уставшие, Дарси и Лиззи устроились на широком диване, чтобы немного отдохнуть.

– Тебе понравилась миссис Флосс?

– Да. Очень. Только почему у нее такие грустные глаза? Даже когда она улыбается.

– Миссис Флосс – вдова очень хорошего доктора, который ездил к моим родителям. Я его хорошо знал. Доктор умер несколько лет назад, а вскоре после этого случилось еще одно несчастье: под колеса мчавшейся кареты попала их десятилетняя единственная дочь. Миссис Флосс не могла оставаться в своем доме, где все напоминало ей об этом. Она попросила меня помочь продать дом и подыскать ей место в какой-нибудь приличной семье. Я предложил ей свою.

– Какой ужас! Какое это несчастье – потерять ребенка!..

– Ты любишь детей? – Дарси внимательно посмотрел на нее.

– Конечно! Как может быть иначе? Ведь я росла среди детей. – Дарси долго молчал. Потом сказал:

– Я знаю: молодые женщины, выйдя замуж, не спешат рожать. Ведь это ограничивает их в развлечениях. Хочется быть стройными, танцевать на балах, бывать в обществе. А с детьми можно подождать два-три года. Так думают многие и их нельзя осуждать за это. – Дарси взглянул на Лизи: