Александр Аханов - Ландшафт незнакомой земли

Она вдруг покраснела как тогда в малиннике. Не без удовольствия. Но спрятала все вы глубоко внутрь.

– Не самцом, а мужчиной! В постели всякий может!

Она, разумеется, по некоторой наивности сильно заблуждалась. Некоторые очень даже могут и не в постели… вон, сколько насильников да маньяков развелось… Некоторые вообще не могут, ни там, ни там, природа такая… или их султан или шах попросили не беспокоиться… Но спорить было бесполезно. Вместо того чтобы впустую дерзить, я весьма красноречиво выпил ещё. Если полковой врач разрешил, значит, что-то в этом есть…

– Вот-вот! Только это ты и умеешь! – зашипела любимая супруга.

– Не только! Могу тушить пожары, потому как имею такую военную специальность… Стреляю… стрелял в армии кстати, тоже неплохо, прямо скажем… Землю могу копать, профессионально между прочим! На украинской земле наловчился, кстати сказать… И ещё я неплохой художник! Да! А в юности был станочником по деревообработке. Второго разряда. На третий сдать не успел, по семейным обстоятельствам…

– Петров – Водкин.

– Что ты этим хотела сказать?! – шерсть на мне от такого сравнения, встала дыбом. – Он реалист, а я сюрреалист! Он пишет, писал, как видел, а смотреть и видеть это не одно и то же, а я пишу, как нужно, подсознанием автоматически отображая натуру! Разница!

– В общем, так, мой милый! Я уже обо всём подумала. Вот тебе доверенность, билет в один конец и тысяча двести пятьдесят.

– Ты с ума сошла! Кто с такими деньгами отправляется на край света?!

– Хватит. Не будешь пить – хватит на месяц. Двести пятьдесят на обратный билет. Истратишь – пойдёшь пешком!

– Чёрт! Лучше бы я писал этот проклятый портрет! Тоже, кстати, покойника. Заказ раздобыла супруга. Кто-тоиз числа её множественных знакомых, захотел иметь писаный маслом портрет дедушки. Мне притащили чёрно – белую фотографию и информацию о том, что глаза у дедушки, были голубые… Я, уже говорил, что по стилю и убеждениям сюрреалист, а чём имел уже сообщить. Тут, разумеется, давать волю фантазии было нельзя. Последние три недели я только и делал, что вглядывался в фотографию, пытаясь увидеть в дедушке жизнь, а на загрунтованном холсте цвели васильковым цветом глаза…

Мало кто знает, даже из художников, что фотографии, как и картины для лучшего восприятия следует рассматривать одним глазом. И с определённого расстояния. Тогда видишь практически стереоскопическое, объёмное изображение. А объяснение тому, весьма простое. Фотоаппарат ведь снимает Одним глазом – объективом! А мы их Двумя рассматриваем, заставляя мозг изощряться – «выравнивая» изображение. Это подметил ещё в XIX веке, американский писатель и физик Карпентер. А физик Перельман из Ленинграда об этом вспомнил и даже книгу написал. Мои картины, кстати, тоже следовало бы рассматривать именно так – тогда и в самом деле появляется и глубина, и игра теней, и выпуклость. Но современные критики, похоже, этого не знают, вот и несут, чёрт знает, что! Я по этому поводу замечу далее, при случае…

Да, так я о дедушке… Кого-то он мне явно напоминал, но кого? Где я мог видеть именно Эти васильковые глаза? Было полное впечатление, что ещё… лет так четыреста, а то и восемьсот назад, я их уже видел…

Ночью, мне приснился средней паршивости кошмарчик. Крысы. Много крыс вокруг лежащего человека. Глаза его с полным безразличием смотрели куда-то вверх, возможно туда, куда (как говорят некоторые недоразвитые), улетает душа. Руки и ноги раскинуты. Ему не больно. Он мёртв. Мёртвые не потеют, не имут срама и ни во что не вмешиваются. И я, рядом с каким – то ещё живым мужиком – пьяные в доску. Я отчего-то смеюсь! Всё это, происходило в некоем доме, в свете одинокой керосиновой лампы. Пахло землёй, плесенью и кислой капустой. Как можно во сне различать запахи – для меня до сих пор загадка. Но не это даже было главным. На улице лежали, по всей вероятности, убитые мужчины. Или пьяные до умопомрачения. Несколько человек. Кто их там положил, понятно не было. Шёл снег и падал на крыши какой-то деревни, на застрявшую в снегах простреленную машину.

Страшно не было – по телевидению теперь и не такое показывают, да и в жизни… вон, не так давно прямо на тротуаре, на улице Мельникайте, застрелили криминального авторитета Рашида – «бах» и нет товарища… или там… прямо в больнице и тоже в центре города одна группировка постреляла оппонентов из другой группировки… Ходили слухи, что это какая-то «Десятка» – местная достопримечательность, группа криминально озабоченных спортсменов, поддерживаемая женой самого набольшего чиновника в области… но Этот сюжет от чего-то касался меня непосредственно. Дело было в том что когда я проснулся, долго искал «спрятанное под матрацем» оружие. Интересно – это какая стадия шизофрении?

Утром Ленка мудро улизнула на работу пораньше. Иначе бы я, как минимум, удвоил сумму дорожных расходов.

Итак, проснулся я с тоской во всём организме. Жить не хотелось, куда там, в какую деревню ехать! И всё вокруг было серым. Где-то на дне желудка отложился странный осадок, ожидание беды, чего-то такого, необъяснимого вообще, мучительного. На всё это сверху давил зимний рассвет, который и в благоприятное время не вселял большого оптимизма, а сейчас напоминал конец света в Заполярье, когда бледные и немощные солнечные лучи лишь намёком обозначив своё присутствие, собрались навсегда покинуть Север и вообще Землю… Имел я как-то удовольствие наблюдать такой эффект на полуострове Ямал, куда меня занесла сама Нелёгкая, лично… Самолёт на котором я летел домой, в областную столицу, ввиду непогоды, приземлился в Салехарде, где полных три дня и полных три ночи, я наблюдал за состоянием Природы. Да уж… Метель перемежалась позёмкой, снегопад пургой, пурга – снегопадом… Там ещё присутствовал и Мороз – Иванович… А люди здесь живут и работают годами. Десятилетиями. Всю жизнь!

А как жили зеки на Севере? Ужас… Впрочем, они и сейчас прозябают, причём в самом прямом смысле в Харпе, в Лабытнангах, в Сургуте… В одном им повезло – на ликвидацию Чернобыльской заразы их и под усиленным конвоем не посылали! Хоть это и очень странно – в войну с немцами, были роты, батальоны, полки зэков, и воевали! Неужели фашисты были менее страшны чем радиация?

В зале на столе лежали документы, деньги и тёплая записка с пожеланием всяческих успехов. «Спасибо, солнышко, ты была очень любезна!» В конце – концов, действительно следовало проветриться и моя жена права. Впрочем, моя поездка, быть может, была способом деликатно отделаться от бесперспективного, пусть хоть и двести раз талантливого художника? Ну, что же! Умру достойно! С гордо поднятой головой! Как мужчина! В конце концов, как потомок татаро – монгольских ханов, перенесённый ветрами Истории в наше время! Примеров тому, сколько угодно… «Варяг» врагу не сдался… правда и «Корейца» рядом нет и умирать в одиночестве в некоем роде тоскливо… Не зря ведь, родилась в русском народе пословица: – «На миру и смерть красна!»