Лайза Джуэлл - За век до встречи

– …А как ты его праздновала?.. – спросила Бетти Арлетту, методично перетряхивавшую шкатулки для украшений в поисках броши с искусственными рубинами, которая, как она утверждала, будет особенно хорошо смотреться с праздничным платьем внучки. Бетти не очень хотелось надевать брошь с поддельными камнями, но она знала, что у Арлетты прекрасный вкус. Раз она говорит, что брошь прекрасно подойдет к ее новому платью без бретель – к платью из черной тафты, которое Бетти купила на прошлой неделе у мисс Селфридж, – значит, она действительно подойдет. В любом случае ей следовало, по крайней мере, примерить брошь и посмотреть, как это будет выглядеть.

– Праздновала – что?

– Свое шестнадцатилетие.

– Никак, – ответила Арлетта.

– Совсем-совсем никак?

– Совсем. Началась война. Многие молодые люди ушли на фронт, и никто уже не устраивал ни праздников, ни вечеринок.

– А какой она была, эта война?

– Страшной. Жестокой. Настоящий кошмар.

– Ты тогда потеряла своего отца?

– Да, на этой войне я потеряла отца. – Арлетта немного подумала и фыркнула. – Моего дорогого папочку.

– А что ты делала потом? – снова спросила Бетти. – После войны?..

Арлетта снова фыркнула.

– Ничего, – сказала она. – Я осталась на острове, чтобы заботиться о маме. Сначала я некоторое время работала в магазине готового платья в Сент-Питерс-Порте, а потом встретила мистера Лафолли.

Бетти вздохнула. Ей казалось – в молодости Арлетта потратила зря уйму времени.

– Разве тебе никогда не хотелось уехать? Уехать в какое-нибудь другое место? Ну, может, не навсегда, а на время… Ты могла бы отправиться путешествовать или хотя бы просто съездить в Лондон. Это ведь так интересно! Новые знакомства, приключения и всякое такое…

Арлетта покачала головой. На мгновение ее лицо словно окаменело.

– Нет, – коротко сказала она. – Только не в Лондон. Ужасное место. Жуткое. Да и зачем мне туда ехать? В конце концов, я – коренная гернсийка; здесь я родилась, здесь и умру, а Лондон обойдется без меня.

Арлетта нашла брошь и протянула Бетти. Брошь имела форму бабочки, крылья которой были сплошь усеяны мелкими камнями, игравшими и переливавшимися всеми оттенками красного – от рубиново-алого до бледно-розового.

– Какая прелесть! – воскликнула Бетти, едва удержавшись, чтобы не захлопать в ладоши. – Да! Да! Это именно то, что надо! Спасибо, Арлетта!

– Не за что, Бетти. Не за что. – Арлетта несильно сжала руки Бетти в ладонях, а потом осторожно приколола брошь к платью. – Какая скверная ткань, – пробормотала она себе под нос. – Настоящее убожество. И тем не менее… – Она слегка отступила назад, чтобы полюбоваться результатом. – Ну вот, теперь ты выглядишь просто прелестно. Только красивая и свежая шестнадцатилетняя девушка способна заставить столь дешевую ткань выглядеть нормально . А теперь ступай… Отправляйся на свой праздник и веселись, как положено веселиться в шестнадцать.

Бетти была уверена, что шестнадцатилетие – это замечательное событие. Замечательное, неповторимое, радостное, а значит, она может позволить себе все, что захочет. Захочет – будет танцевать в яхт-клубе, сняв туфли, захочет – будет прыгать, дурачиться и смеяться сколько душе угодно. Но лучше всего сидеть на коленях у своей лучшей подруги и бросать многозначительные взгляды на высокого, широкоплечего парня со светлыми волосами и ровным загаром, какой можно приобрести только на Сент-Люсии [3] Сент-Люсия – островное государство Карибского бассейна, бывшая колония Великобритании. Ныне – член Содружества Наций. Номинальной главой Сент-Люсии считается королева Великобритании. (его звали Дилан Вуд, и Бетти была влюблена в него почти целый год), – а потом пойти танцевать с Адамом, приятным, хотя и немного прыщеватым парнишкой, который весь последний год был влюблен в нее . А надоест танцевать – можно потихоньку выскользнуть из клуба, с одноклассницей, с которой Бетти никогда не общалась по-настоящему, но которая вдруг стала казаться ей самой близкой подругой, чтобы выкурить по сигаретке и понаблюдать за одноклассниками, которые маячили в зале в толпе взрослых, – понаблюдать, пока возмущенный распорядитель не загонит обеих обратно под крышу. Шестнадцатилетие, думала Бетти, это блеск, веселье, дискотека, зеркальные шары и огни цветомузыки. И конечно, мурашки, которые бегут по коже, когда за две минуты до полуночи толпа из трех десятков шестнадцатилетних юношей и девушек принимается хлопать тебя по плечу и поздравлять, пока ты набираешь в легкие как можно больше воздуха, чтобы задуть все шестнадцать свечей на огромном шоколадном торте, и пока из колонок приятным фоном льется музыка из «Шестнадцати свечей» [4] «Шестнадцать свечей» – подростковый фильм о взрослении. . А через пять минут после полуночи, когда заранее предупрежденный диджей поставит «Танцующую королеву», ты должна распустить волосы и кружиться, кружиться прямо под зеркальным шаром, пока твои друзья, собравшись в круг, изо всех сил хлопают в ладоши и поют «…только лишь шестнадцать» в том месте, где АББА поет «…только лишь семнадцать».

И конечно, шестнадцатилетие не может считаться удачным, если где-то между полуночью и часом ночи молодой парень по имени Дилан Вуд, в которого ты была влюблена почти целый год, не уведет тебя на нависающую над морем террасу, где вы будете стоять, завороженные сказочным морским пейзажем, который словно по волшебству перенесся сюда откуда-то со Средиземноморья с его яхтами, пальмами и чуть слышной музыкой, летящей откуда-то издалека на крыльях слабого теплого бриза. Эти несколько минут должны, конечно, включать и небольшую беседу: например, он скажет: «Я весь вечер наблюдал за тобой», а потом добавит: «Ты всегда была красивой, но сегодня… даже не знаю… это что-то особенное. Как будто ты в один миг стала прекраснее всех на свете!» И, быть может, он даже добавит: «Как тебе кажется, мне все еще можно тебя поцеловать?»

В идеале, в этот момент окружающий мир должен перестать для тебя существовать, все звуки должны стихнуть и превратиться в еле слышный гул. А потом Дилан Вуд прижмет ладонь к твоей щеке и легко, словно бабочка крылом, коснется твоих губ, так что ты даже не сразу поймешь, было это или не было, но уже через мгновение его поцелуй станет более настойчивым, и у тебя уже не останется сомнений в том, что Дилан Вуд действительно целует тебя при свете жемчужного полумесяца, что его рука лежит у тебя на затылке, а бедро слегка раздвигает твои колени, и тогда ты наконец осозна́ешь, что тебе на самом деле шестнадцать и что ты, наконец, живешь настоящей, полной жизнью, в которой есть все.