Ксения Грик - Коснись меня

– Я же говорил, – тихо произнес Кристофер на ухо моему отцу.

– Подождите, моя дочь ни в чем не виновна, – вступился за меня папа.

– Сэр, не беспокойтесь, мы выясним правду, какой бы она не была.

С этими словами меня и мистера Мэла посадили в полицейскую машину и увезли в участок. Там, до позднего вечера, нам задавали одни и те же вопросы: кем мне являются Джордж и Дарен Грин, что по нашему мнению явилось причиной выпуска столь ужасной статьи, какие были отношения между мной и тетей и какие возможные причины были для оставления именно мне почти всего состояния Элизабет.

Наши с мистером Мэлом ответы звучали почти одинаково. Ничего криминального в них блюстители закона найти не могли, поэтому они задавали их снова и снова, но и слышали только одно и тоже.

Домой я вернулась к девяти часам вечера, уставшая и измотанная от этого дня и, особенно, от последних часов, проведенных в участке.

Зайдя домой, мама и папа накинулись на меня с вопросами, но отвечать ни на что уже не было сил, я молча поднялась в свою комнату, заперла дверь и легла спать, в эту ночь я наконец-то заснула.

Утром я проснулась от барабанящего звука в дверь. Мои родители больше не могли ждать и хотели получить ответы на все интересующие их вопросы.

Я нехотя встала, накинула на себя халат, открыла дверь и жестом пригласила их войти. Мама не заставила себя долго ждать.

– Что это такое было вчера?! Тебя забрали в полицейский участок, ты была у них до ночи, не позвонила, а вернувшись домой, даже не соизволила объясниться! – от возмущения мама сложила руки на талии.

– Я думаю, дорогая, что ей вряд ли дали бы позвонить, пока допрос не окончился, – глядя на маму, более тихим и спокойным голосом объяснил отец, – но все-таки ты могла бы вечером и уделить нам с матерью пару минут, все же мы волновались, – переводя взгляд на меня, подытожил папа.

– Простите, вчера не было сил на объяснения, – плюхнувшись на разобранную кровать, ответила я.

– Ну сейчас-то ты нам можешь все рассказать? – не успокаивалась мама.

– Да, конечно, – на выдохе ответила я и рассказала все, что происходило в полицейском участке.

И про то, что нас с мистером Мэлом развели по разным кабинетам, и о том, что из-за этой гадской статьи теперь на мне и на Кристофере висят подозрения о мошенничестве и чуть ли не о доведении человека до смерти.

– Все, я звоню своему адвокату! – отрезал отец и пошел в сторону двери, чтобы принести свой телефон.

– Пап, ненужно, глупо звонить адвокату, который находится во Франции, когда под боком есть свой, – намекая на мистера Мэла, сказала я.

– Глупо доверять этому адвокату, раз он смог допустить такое. Его репутация замарана не меньше, а то и больше твоей, все-таки он – лицо юридическое. Слушать и доверять ему с этого момента мало кто будет.

– Я вообще не понимаю, как такая туча смогла вырасти из одной статьи в газете, – снова включилась в разговор мама.

– Если бы статью заказал один Джордж, она бы не получила такого резонанса. Все дело в Дарене, начал объяснять отец, – он занимает не последнее место в городе, участвуя в общественных делах и организуя благотворительные мероприятия, а также ведя дружбу с мэром.

– Ну, тогда я совсем запуталась, Дарен и его жена делают столько хорошего для города и его жителей, но стоило приехать его племяннице, как он выплеснул на нее ведро помоев!

– Доверчивая моя женушка, – приобнял маму отец, – не всегда истинный смысл действий людей направлен на их видимую цель. Дарен с Хилари живут за счет дивидендов от своих фондов. Организуя благотворительные мероприятия, они познакомились с нужными и влиятельными людьми, которые могли бы им помочь в будущем, что, видимо, сейчас и случилось. Ведь статья выставлена именно таким образом, что безутешные братья взволнованы скорой и почти беспричинной кончиной сестры. А все состояние Лизы забрала себе ее двоюродная племянница, которую та не видела с двенадцати лет.

Мама глубоко выдохнула, села рядом со мной на кровать и приобняла за плечи.

– Но это не последняя плохая новость, дочка, – продолжил отец, – мне придется сегодня уехать обратно в Лион, мой заместитель что-то натворил, пока я был здесь, а мне придется расхлебывать…

– А я поеду с ним, не могу оставить Гарри одного, ты же знаешь, без меня он перестанет нормально есть и подсядет на бутерброды, а у него больной желудок!

– Да, я все понимаю, – глядя в пол, ответила я, – не переживайте, правда на моей стороне, я справлюсь! – я подняла голову и попыталась успокоить своих родителей натянутой улыбкой.

– А, может, бросить все это, давайте уедем в Лион втроем, ну не бедные мы люди, проживем без денег Лизы, – предложила мама.

– Нет, так точно поступать нельзя! – встрепенулась я, ведь если я уеду, то яблоневый сад так и останется для меня загадкой.

– Дочь все верно говорит, – не подозревая о моих истинных причинах, поддержал отец, – наша честь, как семьи Грин, поругана, причем нашими же родственничками, мы не должны опускать руки и позволять валять нас в грязи! А тем более и распоряжаться вещами Элизабет, которые попадут им таким нечестным способом! Уехать я должен сегодня, но прежде чем это сделаю, встречусь с Джорджем и Дареном, а после обеда поговорю с Кристофером, он должен пообещать мне, что вытащит тебя из этой помойной ямы!

Сегодняшний день оказался на редкость солнечным. Хоть на улице и дул морозный ветер, но влажность спала, и на небе не было ни единого облачка. Казалось, что за одну ночь на улице стало намного теплее.

Позавтракав овсяной кашей с фруктами, наскоро приготовленной мамой, отец ушел на встречу со своими братьями, а мы решили разобрать вещи Элизабет в ее комнате.

Спальня тети находилась также на втором этаже, но располагалась в самом конце коридора. Поначалу идти туда было очень тяжело, ноги как будто сами подкашивались, а сердце с каждым шагом билось все быстрее и быстрее. Я не была там с двенадцати лет, какая она? Изменилась ли? Эти и не только вопросы сопровождали меня все наше путешествие по коридору. Дойдя до двери, я немного замешкалась и, взявшись за ручку, не сразу открыла ее. Мама начала сетовать на мои бессмысленные страхи и, подчинившись ей, я все же вошла в комнату.

Она ничуть не поменялась с тех лет. Все такая же светлая, с нежно-голубыми обоями и белыми занавесками. Большая двуспальная кровать из светлого дерева, застеленная бледно-лиловым покрывалом, два пуфика в его цвет. Большой гардеробный шкаф, комод, прикроватная тумбочка и стол у окна, на котором стояла ваза с полевыми цветами, все было сделано из той же самой породы дерева, что и кровать.

– Миленько и со вкусом, – сказала мама, осматривая комнату.