Ксения Грик - Коснись меня

– Это место ничуточки не изменилось, – ответила я.

– Кстати, ты права… А знаешь, что я еще вспомнила, – глядя на спальное ложе, продолжила мама, – я никогда не понимала, зачем ей такая большая кровать, всю жизнь она жила одна…

– Может, любила поворочаться в постели?

– Да нет, насколько я помню, она всегда спала на правой стороне кровати, а когда ты была совсем малюткой, тебе, по-моему, и четырех не было, мы приехали погостить к Лизе на пару недель. Тебе приснился какой-то плохой сон, и ты побежала к тете в комнату. Лиза тебя выслушала, пыталась успокоить, но как бы ты не просила, не уговаривала, она напрочь отказывала тебе оставаться с ней в комнате и спать на свободной половине.

– А почему, как ты думаешь? – удивляясь такому странному поведению, спросила я.

– Не знаю, – пожала плечами мама, – у каждого человека свои причуды. Вот я, например, не могу выносить даже чуть появившихся белый корней, сразу бегу к парикмахеру. Жак меня скоро убьет! – засмеялась мама, пытаясь как-то разрядить обстановку, – ну что, времени у нас не так много, может, начнем?

Я согласилась, и мы стали перебирать вещи тети. Сначала мы занялись шкафом, старую потрепанную одежду откладывали в кучу на выброс, ту, что могла еще обрести вторую жизнь – на благотворительность. Вещи, которые еще могли послужить, отправляли в третью стопку. Вся комната оказалась довольно-таки чистой, ни единой пылинки. Нам даже показалось, что зря мы вооружились ведром и тряпками. Видимо, постарались устроители похорон. Я высказала это предположение маме, на что та ответила подозрением на вероятность кражи в сторону все тех же работников. Эта мысль показалась мне совсем неуместной и бездоказательной, поэтому дальше ее размусоливать я не стала. Хотя мама еще несколько раз пыталась ее поднять. В вещах тети, находившихся в шкафу, прикроватной тумбочке и комоде, не оказалось ничего интересного. Стандартный набор, который должна была иметь любая женщина. Разбирать кровать мы не стали, было видно, что ее застелили свежим бельем и недавно выстиранным покрывалом, в наших стараниях она не нуждалась.

К четырем часам дня все вещи были упакованы в три больших черных мешка и стояли в коридоре, ожидая возвращения отца.

Разобравшись здесь, мы решили перейти в небольшую каморку, дверь которой находилась слева от входной в комнату. Место в ней было настолько мало, что залезть в нее мог только один человек. Мама поручила это дело мне, а сама осталась ждать в спальне.

Каморка оказалась просто забита всяким наследством: там стояли и старые напольные часы, и ящик с инструментами (ведь тетя жила одна и должна была уметь позаботиться обо всем), и радиопроигрыватель, который уже давно вышел на пенсию и не мог поймать ни одной волны, там же висела старая верхняя одежда тети, покрывшаяся мелкими дырками, видимо, от голодной моли.

Поочередно вытаскивая одну вещь за другой, я уже и не думала найти ничего примечательного, как у самой дальней стены мои глаза заметили какой-то золотой отблеск.

Оказалось, что это большая деревянная резная рама, покрытая золотым напылением. Форматом она была не меньше А2. Чтобы лучше разглядеть запечатанную в ней картину, я вынесла ее на середину спальни.

– Боже, кто это? – чуть ли не воскликнула мама, увидев мою находку.

– Не знаю, – медленно ответила я, хотя прекрасно понимала, чей портер был написан.

Я не могла в тот момент быть уверенной на все сто процентов, но лицо мужчины, изображенного на картине, было очень похоже на то, что я видела в саду в ту ночь. Мысли о призраках и экстрасенсорных способностях тети вновь появились в моей голове.

– А я и не знала, что Лиза умела так профессионально рисовать, – сказала мама и начала осторожно протирать рамку влажной тряпкой.

– Так ты точно не знаешь, кто на ней изображен? – все еще держа картину и вглядываясь в портрет, спросила я.

– Точно, дорогая, точно. Да и откуда? Элизабет никогда не была за мужем и не жила с мужчиной. Более того, мне кажется, с тех самых пор, как она переехала в этот дом, а купила она его, когда была совсем молоденькой, на деньги, доставшиеся после смерти ее бабушки, кстати, она была и бабушкой твоего отца, но ничего не оставила ему после себя, я никогда не слышала, чтобы ей хоть кто-нибудь приглянулся. Хотя она была самой, что ни на есть, красавицей. Парни увивались за ней толпами, но она всем отказывала, а сама понимаешь, мужчины – народ обидчивый, раз отказала, два… Больше и не стали предлагать.

– Думаешь, поэтому она осталась одна? Из-за того, что была слишком разборчива в выборе?

– А почему бы и нет? Вот поэтому тебе и надо выйти поскорее замуж, пока ты влюблена и пока зовут. Ведь ты не хочешь закончить, как твоя тетя? Или ты больше не любишь Лео?

– Мам, глупости не говори, конечно, люблю!

– Ну смотри у меня, потеряешь его, больше такого не найдешь: умный, красивый, заботливый и при деньгах! Ты будешь с ним, как за каменной стеной! И вообще, позвонила бы ему хоть, парень, наверное, волнуется!

– Волновался бы, давно сам позвонил, – ответила я, ставя картину к стене комнаты.

– Тьфу на тебя! Какая ты все-таки высокомерная!

Тут раздался звонок в дверь, видимо, отец вернулся со встречи со своими братьями.

Мы с мамой чуть ли не наперегонки побежали в сторону входной двери. Открыв ее, мы ужасно удивились, ведь на пороге стояли Джордж и Дарен.

– Может, мы войдем, дорогая племянница? – настойчиво спросил дядя Джордж.

– А зачем? – подняв бровь, ответила я, – мы тут с мамой убираемся, не хватало, чтобы вы нам наследили своими грязными ботинками!

– Рейчел, цирк не создавай, хватит веселить соседей, впусти их, – сказала мама и оттолкнула меня от двери.

О каких соседях она говорила, я так и не поняла. А братья Грин уже стояли у нас в прихожей.

– Может, чаю? – вежливо предложила мама.

Я совершенно не могла понять ее поведения, меня так и норовило ударить их чем-то тяжелым и вытолкать за дверь.

– Нет уж, еще отравите! – вновь ответил Джордж.

Мама скривила в оскорблении лицо, а Дарен продолжил диалог.

– Тише, брат, не стоит нагнетать обстановку, ведь мы пришли с миром! – братья прошли в гостиную, при этом Джордж с усилием толкнул меня плечом.

– Зачем пришли? – также неуважительно продолжала я.

Дяди сели на диван, мама в кресло напротив, а я так и осталась стоять у входа.

– Мы пришли предложить вам сделку, – также мягко и, казалось, по лисьи продолжил Дарен, – ты, моя дорогая племянница, и этот адвокат, мистер Мэл, находитесь в незавидном положении…

– И все мы знаем из-за кого, – я скрестила руки на груди, со всей силой сжимая кулаки.

Дарен, ничуть не смутившись от моих слов, тут же продолжил.

– Все мы прекрасно понимаем, что наследовать все имущество покойной должны те, кто является ближайшими по крови родственниками, т. е. я и Джордж.