Галия Мавлютова - Баба Роза против Люси Лоховкиной, или Гонки по спирали

– У меня нормальный живот, – возразила Люся и инстинктивно подтянула слегка намечающийся телесный избыток.

– Ну-ну! Вам виднее… – ухмыльнулся мужчина и вышел.

Люсю как кипятком обдало от обиды. Из всех отверстий густыми клубами повалил пар – это сработал сенсорный датчик, нагло обманутый мужчиной. Люся пулей и выскочила из парной.

Мужчина сидел в джакузи, окружённый девушками в разноцветных купальниках. Их было много, а мужчина один-единственный на весь клуб. Мечта снова подразнила Люсю и пропала в тумане турецкой парной…

Всю ночь она думала о превратностях жизни, обманщиках мужчинах и банковском долге. К утру пришла ясность: надо устроиться уборщицей на подработку: «Убирать можно и после работы по вечерам… Жаль, что абонемент пропадёт, зато с кредитом рассчитаюсь».

И Люся сразу повеселела. В жизни появилась новая цель – надо было рассчитаться с мечтой по кредиту.

Тупо заныл правый висок. Следом послышались странные шумы в области сердца. Владимир Ильич беспокойно пошевелился в фирменном кресле NOVA. Вспомнились ночные авралы, вечерние посиделки, долгие переговоры допоздна. Здоровье не железное. Пора в отпуск. А как уйдёшь? На кого редакцию оставишь? Мысленным соколом Владимир Ильич пролетел над родными просторами редакции газеты «Новая явь».

Закон и порядок царили во вверенном ему учреждении. Подчинённые сидели за столами и сосредоточенными взглядами сверлили мониторы и ноутбуки, редакторы сверяли тексты, верстальщики отстукивали бравые марши на клавиатурах, бильды и операторы возились с монтажом и фотографиями, менеджеры и агенты штопором входили в кресла, катаясь по помещениям, отыскивая гениальные идеи в недрах социальных сетей. Прикормленный хомяк мирно спал в своей клетке. Мерцание экранов, шелест бумаги, негромкий пересвист бешеного, но усмирённого принтера создавали атмосферу производственного благодушия. В кабинетах ни соринки, на подоконниках цветочки, в туалетах дезодоранты.

Впрочем, радостная картина не принесла успокоения. Синхронно заныл левый висок. Владимир Ильич раздражённо покатался на кресле по уютному кабинету. В отпуск бы… В Анталию! Воображение нарисовало пляж, зонтики от солнца, пиво и несколько длинноногих красоток. Пора-пора в отпуск. А как же «Новая явь»? Пропадёт! Как пить дать, пропадёт! Владимир Ильич привычно встревожился, но мигом успокоился. Творческий процесс в редакции отлажен до последнего винтика. Даже уборщица построена по стойке «смирно». Убирает кабинеты по ночам, чтобы не срывать выпуск газеты. Волевым усилием Владимир Ильич принял решение и заказал билеты в страну своей мечты. Садясь в машину, оглянулся на окна редакции.

Подчинённые, наблюдавшие за отъездом кормильца, отпрянули и затаились за шторы. Они хотели удостовериться в фактическом отсутствии босса. Когда машина скрылась из виду, по редакции пронёсся вздох облегчения, настолько сильный, что кое-где стёкла повышибало, но этого никто не заметил. Сотрудники бросились обниматься, кто-то предложил отметить радостное событие. Редакторы строго заметили, что нужен повод, и он мигом нашёлся: все единодушно пришли к заключению, что у редакционного хомячка сегодня день рождения. Когда именно он родился, точно никто не знал, но прикинули, что день как раз подходящий для торжества. Вытащили на свет хомяка, скинулись, кто сколько смог, сбегали в соседний магазин за провизией и пир начался.

На второй день повод искать не пришлось – сам нашёлся: хомячка решили поженить. Съездили в зоомагазин, приобрели невесту, и хотя она всячески противилась скоропалительному браку, всё-таки окольцевали молодых. На третий день всем скопом ездили за новой клеткой: прежняя мала оказалась – снова повод для веселья. Поневоле пришлось отметить новоселье. Иначе не получится нормальной жизни у молодых. Ели и пили на рабочих местах. Редакторы на своих текстах, монтажёры и бильды на чужих фотографиях, экономисты и бухгалтеры на общих счетах и накладных. Когда из типографии просигнализировали, что у них возникли перебои с бумагой, никто в редакции не пошевелился. В кризис всегда перебои с чем-нибудь. Исполняющий обязанности регулярно отправлял в Анталию бодрые эсэмэски: мол, газета вот-вот выйдет. Владимир Ильич лениво пробегал глазами тексты сообщений и переворачивал тело на другой бок. Он был спокоен. Виски не ныли. Сердце не шумело.

Наконец, отпуск закончился. Загорелый Владимир Ильич выскочил из машины и громко щёлкнул дверцей, отметив про себя, что сил у него явно прибавилось. На душе что-то царапнуло, какая-то тревога пробежала по смуглому лицу, но он по привычке мысленно пролетел зорким соколом по редакции и тревога испарилась. Лифт бесшумно распахнул двери. Владимир Ильич бодро шагнул к знакомой двери, но запнулся. На пороге сидел таракан и нагло ухмылялся. Был он размером с годовалого щенка, но Владимиру Ильичу показался слоном. Оба виска заныли и завыли одновременно. Сердце зашумело, как тракторный двигатель на издыхании. За спиной таракана маячили сотрудники газеты, танцующие тверк.

«Тараканы – к деньгам!» – подумал Владимир Ильич, теряя сознание.

В летнюю жару у Розы подскочило давление.

– Сходи в аптеку, – посоветовала подруга, – купи прибор для измерения давления.

– А что потом? – не поняла Роза.

– Ты сначала купи, измерь, а что потом – узнаешь!

Роза покорно отправилась в аптеку, несмотря на то, что до зарплаты оставалось еще две недели. Милая девушка в белом халатике вежливо предложила ей прекрасный аппарат. Японское чудо техники. Десять лет гарантии.

«Не стоит экономить на здоровье», – печально вздохнула Роза и взяла чудо-аппарат.

Поначалу «японец» вёл себя по-человечески. Показывал 136 на 100. Роза успокоилась. Но вскоре он повысил ставки: 170 на 120, 180 на 135… Дошло и до 200. Роза всполошилась, побежала в аптеку и купила самое дорогое лекарство от давления, грустно подсчитывая убытки. Два дня она принимала таблетки, но аппарат упрямо показывал 180 на 140. Пришлось вызвать «скорую». Утомлённая жизнью и больными женщина-доктор раздражённо измерила Розино давление обычным аппаратом с грушей.

– Да у вас 110 на 70! Как не стыдно беспокоить по пустякам?

Роза бросилась в аптеку, где купила чудо-аппарат и выплеснула всё, что о нем думает. Служители фармацевтики в долгу не остались. Сначала они уверяли, что Роза неправильно пользуется аппаратом. Затем заявили, что он метеочувствительный, поэтому и завышает давление из-за пятен на солнце. Наконец, предложили Розе съездить в сервисный центр.

Но Роза не была бы собой, если бы так запросто исчезала с любого горизонта. Вытянув правую руку подобно древнеримской матроне, она провозгласила, заглушая уличный шум: