Ярослава Казакова - Поздняя весна. Повести и рассказы

О последней мне не стоило говорить родным, но тогда я этого ещё не понимала. Зато теперь у меня есть прекрасный повод не общаться с теми, кому я не дорога – не отданные долги. Из-за этих безответственных личностей я не смогла купить жильё в столице, но кое-что у меня всё же припасено. Помимо этого я иногда получаю авторские отчисления за использование своих текстов, в основном из Словении и Австрии, конечно, и это очень неплохое подспорье. Я могу не думать каждую минуту о том, как мне выжить, и не набирать под завязку суточных дежурств.

Раньше я вынуждена была подрабатывать массажистом в свободные от дежурства дни, а теперь мне это не нужно. Я только изредка выхожу как массажист в клинику заболеваний опорно-двигательного аппарата на подмену.

Ещё я осуществила почти все свои мечты о путешествиях.

Ещё купила машину, на которой ездит преимущественно Евген, конечно, но он всегда может меня привезти-отвезти, либо подбросить крупный груз, куда мне нужно. Кстати, не мешало бы забрать у него ключи.

Ещё я делаю всем дорогим мне людям хорошие подарки на праздники, не особо задумываясь об их стоимости.

Всё это благодаря Милану и его… нет, не дружбе даже, а настоящему покровительству.

Глава 3

Теперь у Милана несчастье.

Он закончил со своими воспоминаниями о нашей встрече и первых неделях безмятежной дружбы и перешёл к жалобам на жизнь. Надо бы его отвлечь, а то он такими темпами обязательно сегодня разревётся.

– Милан, кто с вами сейчас? – Прервала я поток его жалоб. – Надеюсь, вы не один в доме?

– Нет, не один. Со мной мой друг, Яромир. Правда, он скоро уезжает. Кажется, великий занудник Милан его совсем закопал, – пошутил мой собеседник по-русски и горько рассмеялся.

– Когда он уезжает? – Докопалась, в свою очередь, я.

– Не помню! – Милан беспечно махнул рукой. – Послезавтра, кажется, или через два дня.

Это совсем нехорошо. У Милана начинается большой концертный тур по Латинской Америке примерно через две недели, и оставлять его одного на это время крайне нежелательно. Мало ли, что взбредёт ему в голову в одиночестве?

– А, у меня как раз через два дня начинается отпуск, – живо соврала я. Интересно, как я буду отпрашиваться с работы? Впрочем, ничего, как-нибудь справлюсь. Я уже три года не была в нормальном отпуске. Так, по неделе урывками.

– Это же замечательно! – Просиял Милан. – Приезжайте ко мне. Я забыл сказать… Мне вчера звонили с нашего телеканала культуры… Хотят сделать передачу с вашим, Яничка, участием. Так, что отпуск очень кстати!

Милан оживился и снова начал болтать, на этот раз о телевидении и новостях культуры. Я изо всех сил делала радостное лицо, кивала, а сама чуть не плакала, мысленно перебирая свой гардероб. Ладно, как-нибудь разберусь. Сейчас главное – отпроситься на две недели с работы, остальное не так сложно и страшно.

Я уже порадовалась, что наша беседа вошла в мирное, приятное русло, но, как оказалось, рано.

Неожиданно в кухню вкатился Евген и принялся высказывать мне претензии по поводу ночной болтовни, мешающей ему спать, перерасхода электроэнергии, перегоревших пятьсот лет назад лампочек и прочих малоприятных глупостей. Мне, конечно, следовало бы ответить что-то нейтральное, чтобы ему было не за что зацепиться, но шёл уже четвёртый час утра, перед этим мне не дала выспаться после смены Наташка, вдобавок, я уже устала улыбаться в планшет, в то время как хотелось плакать, а теперь ещё…

– Пошёл вон отсюда! – Неожиданно, даже для себя самой, заорала я так, что в шкафчике зазвенела стеклянная посуда. – Ты разлёгся, как недобитый барон, на двуспальной кровати, а я сижу, как задристанный щенок, в кухне на полу, почти всё время молчу и всем, чёрт побери, постоянно мешаю! Уйди с глаз моих, пока я тебе мусорное ведро на башку не надела!

Евген уставился на меня квадратными глазами, покрутил пальцем у виска и ретировался с кухни.

Надо описывать, какими глазами смотрел на меня с экрана Милан?

– Яничка, милая, зачем ты живёшь с этими ужасными людьми? – Спросил он, немного опомнившись. – Ты же собиралась купить себе жильё с гонораров… В чём дело, Яна? – Милан снова начинал заводиться.

Теперь он не отстанет от меня, пока я не расскажу всё.

В общем, разревелся в ту ночь, ближе к утру, не Милан, а кое-кто другой. В последние пять лет я почти ничего не рассказывала ему о реальном состоянии своих дел.

Съёмная квартира в ближнем, но всё же Подмосковье.

Непонятное сожительство с первым попавшимся, более-менее приличным парнем.

Постоянно околачивающиеся у нас его родственники.

Крупная сумма денег, которую мне никто не собирается возвращать… Стыдно рассказывать о таких вещах!

Словенские друзья знали, что дела у меня идут сносно: работаю, встречаюсь с парнем, бегаю по утрам, посещаю спортзал, читаю, пишу. Без лишних, огорчающих подробностей.

Теперь Милан слушал мой грустный рассказ о несостоявшейся покупке жилья, не получившейся семье, не задавшемся разъезде по разным квартирам. Он охал-ахал, иногда принимался ругать меня, иногда жалеть. В итоге заявил, что сегодня же вышлет мне сумму, необходимую для покупки однокомнатной квартиры в Москве.

Вообще-то, он готов был купить мне квартиру побольше, но забеспокоился на тему налогов. Я чуть не ляпнула, что налоги на обычную недвижимость у нас в стране по сравнению с Европой и Америкой копеечные, но вовремя наступила себе на язык.

– Хорошо, Милан, – сказала я. – Вы дадите мне в долг необходимую сумму, и я вам верну её частями в течение года-двух…

– Никаких долгов! – Отрезал Милан. – Я дарю вам эти деньги.

– Милан, но это слишком большая сумма! Я не могу принять от вас такой дорогой подарок.

– Ты не желаешь принять в дар паршивую однокомнатную клетушку от кровного брата?! – Вспылил Милан.

Тут мне следует объяснить некоторые вещи. Например, почему Милан обращается ко мне то на «вы», то на «ты», а заодно уж и наш с ним полный и безоговорочный отказ от алкоголя.

Однажды, во время того самого неполного года, проведённого мной в Словении, мы с Миланом, будучи в изрядном подпитии, побратались. Ну, то есть, это он со мной побратался, а я с ним… не знаю, посестрилась, видимо.

Побратались – не в смысле обнялись, поплакали от избытка чувств и объявили себя братом и сестрой, а сделали надрезы на коже и смешали свою кровь. Думаю, многие слышали об этом древнем обычае, но мало кто решается осуществить его на практике в наши дни. Нас с Миланом угораздило. До сих пор на наших правых кистях красуется по небольшому шраму.

Светку тогда передёрнуло, и она назвала нас дикарями. Полностью с ней согласна. Это было дико, глупо, нелепо, и с тех пор мы оба, не сговариваясь, отказались от алкоголя навсегда.