Ярослава Казакова - Записки на поверхности. Рассказы и миниатюры

© Ярослава Казакова, 2020

ISBN 978-5-0051-3681-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Молчите все! Не сдавайте нас!

Мы с Наташкой тесно прижались друг к другу под простыней и дышали, как два раскочегаренных паровоза.

– Сейчас из-за вас всю палату накажут! – Это Машка, самая противная девчонка из всех, кого я знаю.

Я даже немного дружила с ней в четвёртом классе, но она убила мою дружбу тем, что упорно называла меня по фамилии и говорила, что я толстая, хотя сама похожа на жирного, конопатого хомяка. Её из гимнастической секции за лишний вес выгнали. Называть же человека, с которым дружишь, по фамилии, вообще за гранью моего понимания.

Интересно, рыжие хомяки бывают? Надо Ирину Алексеевну спросить, нашу билогиню. Она должна знать наверняка.

Девчонки из соседней палаты визжали и визжали. Машка несла и несла что-то про то, как нас сейчас выведут на плац и заставят делать зарядку в ночнушках, как…

– Да, не брюзжи ты! Как старая бабка, чесслово! – Не выдержала я.

Крики наших дорогих соседок перекрыл громовой бас физрука. Судя по звукам, они кинулись к нему, как к отцу родному.

– Станислав Андреевич, оно было такое…

– Оно влетело в нашу палату совсем беззвучно!

– Оно туда полетело, когда мы…

– Хватит молоть чушь! – Грянул физрук. – Никаких привидений не существует! Кто-то пугает вас, а вы орёте, как дуры. Они сейчас, поди, ржут над вами!

Насчёт существования привидений я тогда ничего не могла сказать, потому как первое в своей жизни привидение увижу только через семь лет. Я до сих пор ничего не могу точно сказать по поводу этого феномена. Однако насчёт того, что кто-то пугает неразумных дурочек из соседней палаты, физрук был абсолютно прав: это мы с Наташкой их пугаем, только им, как и ему, знать об этом не полагается.

К слову сказать, наши соседки и их громогласный спаситель до сих пор не знают, что привидением их напугали в ту ночь мы с Наташкой. Наши девочки им ничего не рассказали, потому что это был враждебный лагерь. После судьба раскидала нас, да и не того всем стало. Короче, сам рок распорядился так.

Однако по поводу ржания победивших над проигравшими Станислав Андреевич ошибался. Мы не ржали. Мы молча тряслись сейчас под простыней на одной кровати – моей, потому что до Наташкиной было далеко бежать, а моя прямо с краю, возле двери.

– Кто же мог до такого додуматься? – Басил под дверью физрук. – Это, наверное…

Я услышала свою фамилию и сжалась в комок. Наташка прижалась ко мне ещё теснее, хотя, казалось, теснее уже некуда.

– Да, это они, Захарова и Огуречникова, – ябедничала Олька из соседней палаты.

Стукачка проклятая! Мы ей при случае…

– Шмиздец, – полумёртво выдохнула Машка.

– Научила на свою голову! – Запоздало раскаялась Светка.

Это она показала нам днём, как изобразить идеальный призрак. Для этого нужно поднять правую руку вверх на манер того, как поднимает её ученик, коему не терпится попасть к доске. Левая кисть должна быть под правым локтем. Самое лучшее – слегка приобнять ею себя за талию спереди. Ещё главнее то, что всё это проделывается под простыней, закрывающей тебя с головой, руками, ногами и всем прочим. Получается очень страшный двухметровый мертвец в саване, скрывающем лицо.

Мы по очереди изображали такого днём во время тихого часа и дико хохотали, пока нам не наскучило. Так родилась идея немного развлечься ночью после отбоя. Объектом наших экспериментов были выбраны жительницы соседней палаты. Их не жалко. Мы уже два года враждовали с ними на тот момент.

Не спрашивайте, в чём была причина нашей вражды. Сейчас я не отвечу на этот вопрос точно. Тогда же я, как и мы все, была уверена: девичья половина нашего класса распалась потому, что они плохие, а мы хорошие. Данное простое и мудрое объяснение лежало на поверхности, и умничать на эту тему не приходило в голову никому из нас.

Мы выждали примерно полчаса после отбоя. Накрыли меня белой простынкой по всем правилам. Мы с Наташкой приблизились к двери соседок без обуви и в полном молчании. Соседки тихо трепались о пацанах. Больше они ни о чём разговаривать не могут, разве что о тряпках и косметике, не то, что мы. У нас Галка с Иркой на днях поссорились, обсуждая книгу, но это было на днях. Сейчас мы стояли перед дверью неразумных соседок. Она по случаю жары была приоткрыта, и занавеску от мух трепал лёгкий сквозняк.

Наташка очень хорошо уловила ритм занавесочных трепыханий. В нужный момент она отвернула край лёгкой ткани, и я беззвучно вплыла в чужую палату в образе страшного призрака.

Визг, которым разразились наши вечные оппонентки был такой силы, что, кажется, пространство между нами чуть не начало сворачиваться в жгут, не говоря уже о наших с Наташкой барабанных перепонках. Однако я стойко перенесла звуковой удар, сделав-таки бесшумный круг почёта по их палате.

После мы благополучно скрылись в своей берлоге, не забыв запереть за собой дверь на крючок. Запирая её, мы уже слышали отдалённые раскаты физрукова голоса, и это привело нас в такое волнение, что мы обе убрякались от страха на мою кровать и «призрачной» простынкой с головами накрылись.

– Откройте! – Надсаждался огромный, как гора, Станислав Андреевич, молотя нашу дверь.

Никто ему, конечно, не открывал. Мы же ещё из ума не выжили!

– Сейчас он увидит, что вы на одной кровати и… – Зашипела Машка.

– Не увидит! – Прошелестела Наташка. – Он вообще ничего не увидит.

И точно. В следующий миг жалкий дверной крючок пал под натиском мощной физруковой руки, и разъярённый дядька оказался в нашей палате. Он щёлкнул выключателем, и… Ничего не произошло! Потому что! Мы! С Наташкой! Ещё! Днём! Вывернули! Лампочку! Ну, разве мы не молодцы? Разве не умнички? Разве не красавицы?

Всеобщий страх сменился тщательно скрываемым ликованием.

– Что случилось, Станислав Андреевич? – Спросила Машка сонным голосом, и это вышло так натурально, что даже у Станиславского с Немировичем-Данченко не возникло бы никаких сомнений.

Может, ведь, когда захочет, быть человеком! Зачем постоянно корчит из себя святошу, непонятно.

– А?

– Что?

«Проснулись» Ирка и Ленка.

Физрук не отвечал. Он продолжал отчаянно щёлкать выключателем. Я почувствовала, как тело Наташки начинает сотрясать беззвучный смех, и испугалась. Её состояния мгновенно передаются мне, и мы обе теперь буквально душились под простыней.

Станислав Андреевич ещё долго кричал и ругался. Нам уже было ясно, что он сам не уверен в своей правоте. Так всегда бывает, когда нет ни одного доказательства предположениям. Прооравшись, он отругал напоследок ещё и соседнюю палату за поднятый среди ночи визг и ушёл. У него образовалось нынче много работы: наши дорогие оппонентки и он сам перебудили весь наш домик и ещё парочку соседних. Он ещё долго разгонял учеников по палатам, попутно объясняя что-то другим заспанным учителям.