Егор Флагов - Авария. Сборник рассказов

Начинают путаться мысли…. Но это нормально после всего произошедшего со всеми нами в той атаке на австрийские позиции. Удивительнее другое – я видел сон! Это настоящее чудо. Уверяю! И Шалевич мне сказал, что такого попросту не могло быть. Ведь мертвые не видят снов….»

Прекрасный дом. Нет, даже не дом, а самый настоящий дворец! В таких, наверное, жили египетские фараоны – я о них слыхал, но не помню только где Четыре этажа, сорок восемь комнат, не считая разных там подсобных помещений. А прилегающая территория? Огромный парк с речушками, мостиками, уютными аллеями и беседками. Можно целыми днями наслаждаться природой, носиться по траве и вдыхать ее свежий и чуть терпкий аромат.

К твоим услугам целая небольшая армия прислуги, готовой предвосхищать любое твое желание. Даже самое абсурдное и взбалмошное. Добавим к этому прекрасную еду, автопарк самых дорогих и элитных автомобилей, лучших врачей и парикмахеров… Одним словом, – рай, а не земная жизнь. И все это благодаря титулу наследника миссис Эверет Ван Лассен и тем самым заветным шести сотням миллионов зеленоватых бумажек, именуемых «долларами». Разумеется, не стоит забывать и доходы от целого ряда промышленных предприятий, торговых корпораций и издательских агентств. Все это теперь мое. Мое по закону и, что важнее, по праву! И это позволяет мне вести теперь тот самый образ жизни, о котором сотни и сотни миллионов мне подобных не могут даже и мечтать.

Кто-то скажет, что вот, мол, дуракам везет. Все дело в банальном везении, которое осыпает щедротами тех, кто их не заслуживает. Что «этому грязному представителю уличных отбросов» досталось колоссальное наследство, которое он не заслужил. Свалилось ему, словно чудесный снег на голову. Ну-ну! Уверяю вас, что подобные высказывания – всего лишь злобная зависть тех неудачников, для которых успех ближнего своего пострашнее атомной войны или неоперабельного рака мозга. Они готовы продать душу дьяволу, лишь бы нагадить тому, кто обрел свое счастье. Сами они ничего не умеют, как только завидовать и вредить.

Думаете, мне попросту «повезло»? Что все дело в везении? Что эти миллионы, акции, предприятия, слава, известность судьба преподнесла мне на золотом блюде? Да вы ни черта не знаете, если думаете так! Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы получить все это. Да-да! Массу усилий и труда! Я прошел через многое. Это только со стороны кажется, что тут одно голое везение и каприз судьбы. Но нет, господа и дамы. Мне пришлось самому в поте лица поработать, чтобы состряпать это самое «везение». И не думаю, что у меня хватило бы сил и смелости пройти через все это еще раз.

Вспомните, какой шум стоял после гибели миссис Эверет и оглашения ее завещания. Вся эта поганая свора родственничков, которые при жизни называли ее за глаза «старой маразматичкой» и издевались над ее милыми причудами, накинулась на меня. Ее дочка Мадлен, трижды побывавшая замужем и трижды разведенная. Разумеется, что мужья ее бросали! Жить с такой стервой не смог ни один из них. Оскар, ее непутевый сынок. За пятьдесят лет он не смог добиться успехов в бизнесе – все созданные им фирмы благополучно разваливались. Полный дегенерат! И конченный алкоголик. Это единственное, в чем он вполне преуспел. Лично я не помню ни одного дня, чтобы от него не воняло перегаром. А внуки? Ханна. Самая настоящая шлюха. Легче назвать тех, кто с ней не спал, чем тех, кто ее трахал. Тьфу! Джейкоб. Этот вообще наркоман. Все время проводит в клубах, где курит траву, глотает какие-то таблетки и колет вены героином. Его будущее – сдохнуть от передозировки в сточной канаве. Ричард, или, как все его называют, малыш Ричи. Жополиз и стопроцентный подлец. Он предал бы самого себя, если бы за это хорошо заплатили. Смерть миссис Эверет их нисколько не опечалила. Напротив, они были рады и предвкушали, как раздербанят ее миллионы. Можете себе представить, как вытянулись их рожи, когда они узнали, что Эверет переписала завещание на меня.

Они спустили с поводков целую стаю вонючих следователей, дознавателей, прокуроров, частных сыщиков и еще бог знает кого, чтобы разорвать меня в клочья. Хотели отобрать у меня все то, что досталось мне по праву моего титанического труда. Хотели объявить меня преступником и убийцей, отправить на тот свет, а сами наслаждаться наследством моей милой старушки Эверет. Думаете, легко было противостоять этой толпе злобных и беспощадных стервятников? Попробуйте сами! И тогда поймете, чего мне это стоило, какого напряжения сил, нервов. Какого самообладания.

А когда эти жадные и обезумевшие в своей злобной зависти шакалы развернули против меня травлю на страницах всех этих газет? Они купили целый легион продажных и лживых журналюг. Дня не проходило, чтобы не появлялось очередной статьи, автор которой либо намекал, что трагическая кончина миссис Эверет слишком уж подозрительна в свете оставленного ею завещания, что ее гибель вполне могла быть выгодна «кое-кому», кто «внезапно появился в ее жизни и странным образом обрел ее доверие, пользуясь, наверняка, ее наивностью и великодушием». А другие вообще прямым текстом обвиняли меня, называя гнусным и расчётливым убийцей, и требовали для меня даже публичной казни. Как считаете, легко было при всем этом сохранять спокойное выражение глаз? А когда все эти стервятники толпой осаждали двери окружной прокуратуры, суда и даже особняка миссис Эверет, а мне приходилось проходить мимо них – думаете, было легко сохранять горделивую осанку ни в чем не виновного субъекта? Полагаете, мне не хотелось броситься на них и зубами разрывать их глотки? Но я сдерживал себя. Сдерживал, чтобы не наделать глупостей, не дать им даже малейшего шанса. Чтобы теперь я мог наслаждаться своим наследством и вспоминать обо всех этих уродах с легкой и презрительной улыбкой в глазах. И мне это стоило титанических усилий.

Прокурор Дантон из кожи лез, чтобы доказать мою причастность к смерти мисс Эверет. Хотел доказать, что она не сама упала с лестницы в ту роковую дождливую октябрьскую ночь. Он всеми силами искал улики. Но улик не было. В этом-то все и дело. Не было и нет никаких улик, указывающих на то, что я «помог» мисс Эверет совершить тот полет к нижней ступеньке лестницы, закончившийся для нее переломом шеи и поясничной области позвоночника. Улик нет. Она упала сама. Запомните! САМА! А тот факт, что на ее одежде были обнаружены мои следы, что в ту ночь мы были в огромном особняке лишь вдвоем, что завещание было составлено целиком в мою пользу – это не доказательства моей причастности к ее кончине. Я ее не убивал. Скажу больше, – даже мысли об убийстве моей любимой старушки у никогда не возникало и не могло возникнуть.