Артур Атакулов - Отпустите меня в небо!

– Все живые существа, и человек тоже, вышли из моря. Это прекрасно, что после смерти его предадут Океану, – в памяти Аэро внезапно всплыли слова отца, сказанные им недавно, когда они лежали на берегу после вечернего купания. Тогда они обсуждали недавнюю смерть одного островитянина от укуса ядовитой медузы.

Сейчас, наблюдая, как все дальше отплывает лодка с телом отца, Аэро все еще была в недоумении. Ее детский ум пока еще не мог осознать эту потерю. Она не могла вообразить, как теперь они с матерью могут жить одни, без папы. Хотя отец для нее был всем – другом, утешителем, источником всех знаний, который мог ответить на любые ее вопросы, она пока еще не чувствовала острую, горькую потерю. Потому что папа был еще слишком жив в ее памяти. Может быть, будет, как в одной сказке, которую она недавно прочитала: он еще вернется из моря, совершенно такой же, какой был, а может, даже став еще лучше?.. А может, он их ждет дома? Когда они вернутся, он сейчас же выскочит из комнаты со смехом: а-а, не ожидали?!

Аэро непременно это нужно было проверить! Она, незаметно отделившись от толпы взрослых, сломя голову побежала в сторону дома. Скорее, скорее! Папа Айван, может быть, заждался ее!

Девочка в сопровождении верного Тайгера влетела в дом! Прямиком направившись в комнату папы, она увидела лишь разбросанные всюду вещи, оставшиеся после ухода людей. Вот кресло-качалка папы – оно пусто, на кровати его тоже нет. Все больше распаляясь, девочка судорожно стала открывать шкафы, заходить во все комнаты и закоулки в доме.

Дом был пуст. Абсолютно пуст. Папы нет.

После смерти мужа и так не очень общительная Шарлотт совсем замкнулась в себе. Почти перестала выходить из дома, даже за покупками частенько посылала вместо себя Аэро. Шарлотт теперь или целыми днями копалась в огороде, ухаживая за цветами и овощами, или лежала в спальне, уставившись в потолок.

Аэро, конечно, льстила ее новая обязанность: никто из ее друзей-ровесников сам не ходил на рынок делать покупки так, как она. Поскольку от природы она обладала живым, любознательным умом, то очень быстро научилась отличать хорошие продукты от некачественных и весьма бойко, на местном языке торговалась с продавцами. Предприимчивая девочка даже своего Тайгера привлекла в это дело. Она, соорудив на спине собаки нечто вроде седла, часть своей поклажи водружала туда и гордо возвращалась домой под удивленные взгляды окружающих.

На острове постоянно жило небольшое количество белых людей, с которыми раньше семья Аэро более-менее поддерживала связи. Но теперь, со смертью мужа, когда Шарлотт совсем перестала выходить в люди, к ним частенько приходила единственная ее подруга – Ирэн.

– Нет! Ты не можешь вот так жить дальше, – Аэро услышала голос тети Ирэн из спальни матери. – Нужно что-то делать!

– Что? – вяло отозвалась Шарлотт.

– То, что хочешь больше всего.

– Больше всего? Я хочу вернуться домой, – вздохнула Шарлотт. – Мне без Айвана стало тесно на этом острове.

– Да? – удивилась Ирэн. – Я всегда думала, что тебе хорошо здесь жить.

– Это ему было хорошо. А мне… – подавленно произнесла Шарлотт. – У нас сбережений совсем мало. Одна только дорога…

– А дом? – возразила Ирэн.

– Дом? – слегка оживилась Шарлотт. – Разве его можно продать?

– А почему нет? У вас прекрасный дом, за него можно выручить очень даже неплохие деньги, – ответила Ирэн.

– Да где же найдешь покупателя, мы же на острове, – Шарлотт снова вздохнула.

– Я займусь этим. Слышала, к Смитам недавно приехал племянник, который очень даже не прочь осесть здесь, разыскивает подобный дом. Думаю, в ближайшее время я найду новых хозяев для вашего коттеджа, хоть мне будет очень горько расставаться с вами, – сказала Ирэн.

Услышав это, Аэро потеряла покой. Конечно, она уже сейчас понимала: мама не станет спрашивать ее согласия на переезд. Ей придется следовать вместе с ней в какой-то неведомый мир, на Большую Землю, как говорил папа. Она хоть и привлекала Аэро, но ей не хотелось, до одури не хотелось расстаться с островом, со своими друзьями.

Она теперь все чаще пропадала на берегу. Практически все время, когда она была не занята мамиными поручениями, Аэро и собирала что-нибудь поесть, звала Тайгера и бродила по острову или лежала на берегу, наблюдая за беспокойным движением бесконечных океанских волн, с которыми ее, возможно, очень скоро разлучат. В такие моменты у нее в голове беспрерывно звучала какая-нибудь из любимых арий. Она пела. Пела, будто хотела этим возвратить те счастливые дни, когда они с папой вместе проводили время, а он просил ее петь снова и снова. Но папа ушел в Океан. Теперь она одна.

Тетя Ирэн оказалась права: вскоре нашлись новые хозяева на дом. Они даже согласились купить его со всей обстановкой, мебелью и всеми предметами, находящимися в доме.

Только вот Тайгер… Аэро ни за что не хотела расстаться со своим другом. Но это было немыслимо – путешествовать через океан с собакой! Шарлотт даже слушать не хотела об этом. Аэро теперь подумывала, кому из своих друзей лучше пристроить пса. К счастью, Тайгеру удалось очаровать Джонатана, нового хозяина дома. Молодой человек оказался совсем не против оставить и этого смышленого пса себе.

Тем временем неумолимо приближался день отъезда. Шарлотт и Аэро молча начали упаковывать вещи, которых могли взять собой.

– Что ты делаешь? – Шарлотт застала дочь бережно складывающей пластинки в коробку. – Ты ведь не хочешь сказать, что возьмешь все это собой?

Аэро подняла голову и упрямо уставилась на мать. Она ничего не говорила. Но и без слов было понятно: девочка, которая оставляет здесь самое близкое существо – Тайгера, на этот раз не намерена уступать матери – она возьмет собой проигрыватель и пластинки. Возьмет!

После смерти отца мать и дочь почти что перестали разговаривать. В доме если и произносились какие-то слова, то относились они к сугубо житейским, хозяйственным делам. Окопавшейся в своем горе от потери мужа Шарлотт и в голову не приходило, что, возможно, ее дочери было так же тяжело пережить уход отца. Шарлотт по-прежнему считала своей главной обязанностью то, чтобы ее дочь была сыта, одета, обута. Больше ничего. А Аэро – она и не требовала ничего.

В их семейном тандеме Шарлотт всегда была слабым звеном, уступая им во всем. Аэро, с тех пор как научилась ходить и говорить, была больше привязана к отцу. Ей и в голову не приходило, что есть другие семьи, где дети были близки к обоим родителям, или, например, мамы могут быть самыми близкими подругами своих дочерей. Не знала, поэтому и не думала винить свою маму в том, что она практически не занималась воспитанием дочери. Аэро, как ящерка, попавшая на плавучей щепке на необитаемый остров, жила, приспосабливалась, не задумываясь о другой жизни. Только вот множество арий из классических опер, которые она впитала с самого рождения, сформировали ее, были главной составляющей ее души. Поэтому оставить эти пластинки здесь означало для девочки оставить свою душу незнакомым людям. Этого она не могла допустить.