Анастасия Лисица - СЛОВОБЛУДИЕ

Почему-то это изображение искривило ее лицо, внутри себя она испытала демонические ощущения. К горлу подступил комок,

шею заломило, словно под весом. Она выдержала несколько секунд и снова зашла в это приложение, попав на собственную

страницу – вранья.

Миссис Фрогги уставилась на свое изображение. Сложно описать, на что это было похоже, то ли на уродскую ведьму

на искусственно желтом фоне, изображение, созданное в порыве эклектики. Либо образ, которые сидел как заноза в глубине

пустой души, этой «униженной и оскорбленной» женщины.

Она подтвердила их приезд. Время приема было назначено. Около 19~00.

Тучная Фрогги посмотрела на часы и обнаружила, что в ее распоряжении часов пять. Нужно было срочно себя чем-то занять.

К сожалению, этот вопрос убивал ее каждый час. Ведь, кроме переделанного чердака в лофт и HANDMADE-барахла, у нее

совершенно ничего не было.

Она пробовала SPEED DATING, TINDER и «Одноклассники», но тщетно. Ее личность служила лишь приманкой для мужских, да

что уж там скрывать, и для женских насмешек.

Надин Фрогги, как прозвали ее родители, не отличалась незаурядной внешностью, утонченным характером, скорее, напротив,

она была погружена в себя и вечно что-то скрывала.

Отец почти не занимался ее воспитанием, а матери не было дела: работа, бытовуха, дети и прочий удел нищего мышления.

Надин росла сама по себе. Не погружаясь в историю ее болезни, скажу лишь одно. Однажды гормоны дали сбой, то ли

от стрессов, то ли от переживания собственной несостоятельности, массу комплексов и прочего состава. Надин опустила руки

и перестала бороться, вступив одной ногой в коварный лживый взрослый мир. Там она поняла, что сможет направить свою

энергию на достижение определенных целей, полностью ПОЛОЖИВ САПОГ НА МУЖЧИН.

А мысли, знаете, материальны.

Так и повелось, женщина осталась с единственным сапогом, в полном одиночестве в захудалой квартирке на грани

банкротства.

«Не бабье это дело», – говорили ей, но она не слушала.

В 18~00 Надин прибыла в лофт. Поводив усердно шваброй и тряпкой по скрипучему полу, она принялась мыть посуду, которую

еще месяц назад оставили гости. На скорую руку она навела внешний лоск.

19~00 – звонок в дверь. Надин поправляет свои короткие, почти выпавшие от стрессов волосы, натягивает очки на пухлую

мордочку и спешит к двери, переживая внутри гамму социофобных мыслей.

Открывается дверь, и ее взору становится доступно «Счастье на пороге». Молодая красивая пара с улыбкой до ушей. Они

тянут свои ухоженные руки к ее потным полным руках. Они смеются, смех разливается по всей парадной, а гнев Надин

выкипает из тучной головы. Внутри этой массивной туши запускаются неординарные процессы. Она начинает испытывать

гамму человеческих пороков, сливающихся с любопытством. Ядерная смесь подступает к ее мозгам, и она тупеет. В панике

она начинает демонстрировать им убогий лофт, собранный на коленках, потом вспоминает, что забыла постирать полотенца

с прошлого раза. Потом суета и бюрократия, которую, кажется, решило современное приложение, но только не для Надин. Она

никому не доверяет.

Пара не теряет улыбку, несмотря на суету и «промколхоз» от Надин. Проходит час, а пара по-прежнему за столом. Миссис

Фрогги требует внимания, которое давно исчезло к ее личности.

И вот, наконец, все закончилось. Фрогги надо уходить, аргументов и фактов больше не остается, и она с грустью передает

ключи, с опаской в голосе, как обычно.

Пробираясь по льду, через крыши с сосульками, она сдерживает себя, дабы соленая слеза не покатилась по ее мощным

щекам.

«Кто я такая?» – орет ее разум внутри.

Пара счастливых, улыбки, искренность… все это никак не увязывалось в ее тяжелой, замыленной голове.

«Куда я спешу, пытаясь создать важность своей фигуре?» Такие мысли возникали редко, но, если они и возникали, Надин

уделяла им особое место. Ведь это было как праздник: оливье, застолье, красный день календаря…

Наступило очередное утро, и Надин получила сообщение об отказе. В сообщении шла речь о дискомфорте и неопрятности

лофта, любимого лофта, единственного, что было в жизни у Надин.

Она успешно провела свой ритуал, закинула булку и растворимое пойло, натянула очки и села писать ответное письмо

на отказ. Зависть и слюни лились ручьем, злость и обида обволакивали горло прочным кнутом.

Надин было совершенно плевать на людей, ей хотелось экшена, важности и вовлеченности. Она была бизнеcвумен от бога,

которая превратила свою жизнь и окружение в стадию «вечной деградации сушёной воблы».

«Подумаешь, еще один отказ. Да дебилы они все». Нажав кнопку «отправить сообщение в службу поддержки», миссис

«Жаба» удалилась в постель.

Одиннадцать утра. Кажется, уже наступила пятница, пока я смутно понимаю. Но, приоткрыв занавес, которым скрыты двери

Чайконы, становится очевидно: праздник под названием «Пятница» уже оживает. Оживают и чайки, которые с глубокой

любовью летят из последних сил на цифры из трех нулей на дебетовой, чтобы оживить настроение и получить еще один нолик

с любовью, а может и нет.

Музыка, как ее называют местные, «ЛАУНДЖ», становится все громче.

Я приехала, кажется, в понедельник, совершенно не ожидая такого скопления. Дороги были совершенно свободными,

и местность мне показалась достаточно интересной.

Дни прошли спокойно и непринужденно, но в четверг я стала замечать затвор и покраснения на картах онлайн. Черт, что бы

это значило?

Я потянулась, налила вкусный кофе, привезенный мной из Италии, включила любимую аудиокнигу. Через несколько минут

по стенам проскочило эхо. Я вздрогнула. Поставила маленькую фарфоровую чашечку и прислушалась… Это был он.

Это был телевизор. Господи, как же давно мои уши не слышали эти мерзкие, чужие звуки дурмана, блокирующие личность

и прогибающие ее так развратно.

Звуки пронзили мой мозг, я поддалась гневу. Резко вбежав в ванну, я умылась холодной водой. Окинув свое лицо взглядом, я

улыбнулась.

Чайкона была единственным местом в пешей доступности, чтобы получить свой поздний завтрак, и, кажется, постепенно это

становилось весьма затруднительно: массовая атака поглощала со скоростью света.

Заторы, красные линии, музыка на набережной, урбанизация мозгов наступала.

Я выбежала в Чайкону со страшным голодом, предварительно засунув в уши наушники с медитацией.

Каждое утро было драгоценным, каждая минута моей жизни – бесценной. Поэтому я пыталась минимизировать внешние

воздействия.

Я ощущала себя белой-белой вороной среди прожжённой стаи дачников, чаек и бесконечных туристов.