Александр Кузнецов - Арктическая одиссея

12 мая.

Утром 10 мая поднялись рано, но двигаться на юг было невозможно из-за очень плотного тумана. Собаки находились между двух ропаков метрах в десяти от палатки, но они еле-еле просматривались. Откуда такой туман? Образовался на месте или нанесен со стороны?

Штиль. Ни звука. Мертвая, угнетающая тишина, словно мы находимся в каком-то другом мире. Так было несколько часов. Сквозь туман желтым расплывчатым пятном просматривалось солнце. Воздух сырой и холодный, хотя термометр показывал всего минус 20 градусов.

Ближе к полудню с юго-запада потянул свежий напористый ветерок, который быстро усиливался, и спустя час тумана как не бывало. Ясно было – погода резко меняется. Теперь жди очередной каверзы от госпожи погоды. И действительно, вот откуда-то с запада сплошной стеной надвигаются низкие разбухшие темно-серые облака, и вскоре они закрыли солнце и заполонили все небо. Сразу стало как-то неуютно, мрачно и жутко вокруг.

Во время обеда рядом с нами раздался гулкий грохот и треск. Мы бросились вон из палатки и увидели, что наше ледяное поле трещит и раскалывается. Одна трещина была совсем рядом и прошла между палаткой и собаками. От нее в стороны отходили еще несколько трещин. Ближняя трещина заметно расширялась. Что делать? Собак перевести сюда или самим перейти на ту сторону? Решили пока палатку не сворачивать, а перевести сюда упряжку. Грохот нарастает, усиливается ветер – начинается сжатие и торошение льда. Мы оказались в неблагоприятных условиях, на молодом льду, который всегда подвержен более интенсивному торошению.

Между тем льдины разводило все больше и больше, и спустя час с небольшим трещина превратилась в пяти-шестиметровое разводье, которое увеличивалось на глазах. К юго-востоку оно становилось шире, а в противоположную сторону сужалось. Пока опасность нам не угрожала, так как интенсивное сжатие и торошение шло севернее нас, а южнее – ледяные поля разводило, и там было спокойнее. Хотя торошение шло везде: и спереди, и сзади нас. Опасно будет, когда после развода льдины снова сойдутся и начнется сильное сжатие. Тогда торошение может достигнуть нашей палатки.

К югу от нас, там, где находилось замерзшее разводье, слышались скрипы, громкие вздохи и шипение. Я не удержался и, невзирая на сильный ветер и торошение, пошел к разводью. Когда я добрался до него, то передо мной предстала грозная впечатляющая картина разбушевавшейся стихии. Под колоссальным напором соседнего ледяного поля молодой ледок в разводье со скрежетом и шипением вспучивался, ломался и крошился. И тут возникали мелкие временные торосы, которые вскоре должны исчезнуть в бурных волнах открытого моря.

В эту светлую майскую ночь мы несколько раз выходили из палатки, еще раз укрепляли костыли – держатели основания палатки, потому что под напором неистового ветра наше слабое жилище содрогалось и трепетало. А разводье все расширялось.

Утром следующего дня внезапно повалил густой снег, а ветер достиг ураганной силы. Мутная холодная снеговерть. Видимость ограничивается несколькими метрами. Ветер проникает в палатку, задувает мелкие крупинки снега, от которых нарастают маленькие сугробики. Кругом стоит ужасный вой, стоны, грохот – ад кромешный! Так продолжалось весь день и ночь, и только сегодня к полудню снег прекратился.

В палатке холод – мерзнем. За тонкими стенками палатки свирепая пурга, снежный хаос и сплошной гул. Все смешалось: и грохот от торошения, и вой ветра. Тяжело и собакам. Свернувшись клубочками, животные терпеливо переносят невзгоды погоды. Собак быстро заносит снегом. От сильного ветра снег уплотняется, так что собак приходится между кормлением поднимать на ноги и освобождать от снега, иначе они могут погибнуть.

Опасаемся за палатку, она вся трепещет и поскрипывает от ураганного ветра. Ветер может сорвать палатку, вырвав из плотного снега костыли оттяжек, или, что еще хуже, искорежить трубчатый металлический ее каркас. Но пока палатка держится.

Днем снег перестал, видимость улучшилась, но пурга продолжается, и ветер свирепствует по-прежнему. Продолжается сильное торошение. С улучшением видимости мы обнаружили, что южнее нас совсем близко наша льдина, а может, в нашу льдину уперлось другое ледяное поле, ломает и крошит лед. Вероятно, ту оторвавшуюся льдину развернуло, и южный край ее уперся в нашу. Теперь оставаться нам здесь опасно, разумнее сменить стоянку. Но куда? При ураганном ветре невозможно вновь установить палатку. Решили выжидать и быть начеку, ведь мощное торошение совсем рядом, на глазах корежит и крушит лед, вздыбливаются вверх льдины.

13 мая.

Ночью пришлось сворачивать свой лагерь: торосило в нескольких шагах, да и палатка поехала набок, ветер все-таки слегка погнул металлические трубчатые опоры. Подняли собак, погрузили вещи и палатку на нарту и с немалым трудом отошли метров на двести к центру ледяного поля. На льду расстелили палатку, поставили на бок груженую нарту с подветренной стороны и снова залезли в спальные мешки. Потянулись мучительные и томительные для нас минуты и часы, мы страшно мерзли. Мороз и свирепый, пронизывающий ветер. К нашему счастью, к утру ветер стал стихать, а утром часам к восьми и совсем прекратился. Это нас спасло. Если бы такой ветер продолжался хотя бы до полудня – вряд ли мы бы вынесли такое испытание, наверное, погибли бы от холода.

Сжатие и торошение прекратились, и стало до жути тихо. И вот откуда-то с севера стал наползать плотный белесый туман. Значительно повысилась температура воздуха, стало заметно теплее, а воздух, казалось, стал тяжелым и душным, мы оказались словно в гигантской ловушке. Тяжело и душно.

15 мая.

Туман продолжается, плотный, сырой и душный. Температура воздуха днем и ночью почти одинакова – минус 16-18 градусов. Время тянется долго и мучительно. Лежим в своих мешках, а больше бродим поблизости от своего пристанища. Больше молчим и, наверное, тупеем. У Виктора явно цинга – кровоточат десны. Питаемся только мясом, которое страшно надоело. А что дальше?

17 мая.

Вчера, ближе к вечеру, с юго-востока потянуло ветерком, и вскоре туман разогнало, сквозь разрывы облаков мы увидели лучезарное и долгожданное солнце. Наконец-то мы могли осмотреться вокруг и оценить свое местоположение. Со всех сторон, кроме западной, открытая вода, среди которой видны плавучие льды различной величины.

Лед вокруг нас сильно искорежен и обезображен многочисленными торосами и трещинами, так что здесь оставаться небезопасно. Вечером мы с Данилычем пошли в западную часть нашего ледяного острова на разведку. За два часа мы прошли не больше пяти километров – такая была сильная торосистость льда. Из-за усталости дальше не пошли. Мы все еще находились в зоне молодого льда, но впереди и сравнительно недалеко в бинокль угадывался паковый лед. Вдалеке, ближе к горизонту, просматривалось водное небо – там чистая вода. Она далеко, до нее не менее 12-15 километров. К северу и югу от нас открытое море было значительно ближе. Я прикинул, что мы находимся на обширном ледяном поле не менее как 10 на 20 километров. Оно неоднородно и состоит из примкнувших друг к другу огромных льдин молодого и пакового льда. Паковый лед более устойчив против торошения и безопаснее для нас, и нам надо быстрее перебраться на него.